Троих сыновей я для жизни ращу, и думаю часто за полночь— вдруг чаша не минет — я их отпущу куда-то кому-то на помощь... А слава Отечества (где же она?) не стоит единственной тризны. И только свобода, свобода одна достойна и смерти и жизни.
ВОПРОСЫ, ВОПРОСЫ, ОТВЕТЫ
Сидящие тихо в своих конурах потомки крестьян и придворных, начальство, богатства пустившее в прах, компании пьяниц в уборных, негромкие дети шумливой страны — чиновники разных сословий, служители страха — сиречь сатаны, соавторы всех суесловий, и многие, многие из хитрецов,принявшие массу обличий,сыны, предающие память отцов, владельцы фальшивых отличий,—я к вам обращаю мой горький напев,совсем не надеясь на отзвук.Так волк завывает, опасность презрев,приняв исступленную позу.Взгляните на мир из святой нищетытупого прогорклого духа!За обликом юной, высокой мечтысокрыта больная старуха.Над ней насмеялись, прогнав за кордонРуси интеллект недобитый,как стадо скотов запирая в загонпотомков славян и семитов.Прекрасная правда за тьмою гробов свободу рабам обещала; и всех победивших в своих же рабов невидимо вспять обращала. И если б ошибка, нелепый изъян, издержки святой обороны...Но библия счастья, свободы корансвели в перегной миллионы.И тщетно поэты и Маркс, и Исусгармонию в хаосе ищут.Идеи всегда изменяют свой вкус,когда воплощаются в пищу.Один задает благородный вопрос — другие ответствуют плетью. Тому ли учил гениальный Христос, что церковь творила столетья? И век обращается к вохрам идей упрямо, безумно, как шизик,— так стоит ли сытость ленивых людей одной человеческой жизни?! Решение горьких извечных проблем нисходит однажды к поэту. Но жизнь не выносит решений и схем, что дарит поэзия свету.
ВОСПОМИНАНИЕ ОБ УТОПИСТАХ
При Сталине, при Молотове — так Мы говорим, воюя с этим веком; и вот истории невежественный знак становится и символом и вехой. При Джугашвили или при Петре, при Брежневе, Хрущеве, Иоанне... И кажется — столетья на дворе, когда Россия в рабстве и в тумане.И при любом судьбу благодари,
