Удивительно, как еще полгорода не сбежалось на поднятый Васей шум?

Неслышно я двинулась вдоль стены. Василий за мной. Так получалось намного тише. Если бы мой приятель не сопел и не шмыгал поминутно носом, было бы вообще идеально.

— Был я там, где подвалы, — хрипел он мне в спину, — Петрович говорил, что там члены клуба репетируют — грохот такой стоит, ничего не разберешь… Дверь еще такая… железная. Не заперта, насколько я помню…

— Сейчас посмотрим, чего они там нарепетировали, — отозвалась я.

Если Виталик, как говорил мне Джеб, там, в подвале, быстренько оттуда его вытащим. А утром уж я вновь позвоню своему знакомому и еще подкину ему работенки. На этот раз побольше — тут целая преступная организация.

Мы добрались до лестницы. Я прислушалась — ничего не слышно. Значит, нас до сих пор никто не обнаружил. Странно, Василий так шумел, что мертвый проснулся бы.

— Теперь куда? — спросила я.

Он молча указал мне вниз, а когда мы спустились — налево. Там была — я присмотрелась — небольшая, но массивная дверь. Я щелкнула зажигалкой — то ли железная, то ли обитая железом. Какая, впрочем, разница — на ней висел здоровенный амбарный замок. Открыть его сейчас не представлялось мне никакой возможности. Я посмотрела на Василия:

— Это и есть твоя незапертая дверь?

Он смущенно потупился. Может быть, даже покраснел, в темноте я не разобрала.

— Что делать будем? — еще раз спросила я.

Он пожал плечами и отошел куда-то в сторону.

— Здесь где-то… должно быть… — донесся до меня его шепот.

Василий так и не сказал, что он там хотел обнаружить. Что-то скрипнуло, и раздался оглушительный грохот. Вася метнулся ко мне:

— Бежим!

Уже не заботясь ни о какой конспирации, мы кинулись вверх по лестнице.

— Там установка барабанная стояла… — задыхаясь на бегу, крикнул мне Вася. — Ну я и… темно же… споткнулся.

Я очень хотела ответить что-нибудь на его оправдание, но с языка почему-то срывались лишь матерные эпитеты.

Мы уже влетели на лестницу, как вдруг в зале вспыхнул свет и раздался голос:

— Внизу! Внизу!

Потом другой:

— В форточку, глянь, залезли!

Мы шарахнулись вниз. Все! Нас накрыли! Ну, Вася, ну, сукин сын! Теперь уже не имело смысла сдерживаться. Я размахнулась и закатила ему чудовищной силы подзатыльник. Василий, к своей чести, стоически перенес наказание.

— Сюда! Пацанов позови! — раздался голос на лестнице. Как раз над нами. Кроме того, я услышала лязг передергиваемого затвора. На пистолет не похоже. Автомат?

Я лихорадочно пыталась сообразить, что делать. Ведь из каждого положения должен быть выход! Может быть, имеет смысл атаковать того, кто стоит сейчас на лестнице? Пока он не дождался подмоги?

— Отсюда выход еще есть? — спросила я Василия. — Так, чтоб по лестнице не подниматься?

Он покачал головой. Потом поморщился и потер затылок. Наверное, я слишком сильно ему приложила. Что поделаешь — нервы.

Ну, делать нечего, последний наш шанс — попытаться прорваться немедленно. Я дернула Василия за руку и бросилась вверх по лестнице. Авось мы сможем действовать быстрее, чем противник сообразит, что делать.

Ничего похожего. Мы не успели даже на несколько ступенек подняться. Как только мы оказались в поле зрения того, кто стоял на верху лестницы, раздалось оглушительное:

— Стоять!

Остановившись, я подняла глаза — широко расставив ноги, над нами стоял бритоголовый парень в неизменном спортивном костюме. В руках у него угрожающе покачивался «калашников». Мне на память тут же пришла сцена из какого-то фильма про войну — бритоголовый стоял совсем как фашист, изготовившийся к стрельбе.

Внимательно нас рассмотрев, он вдруг рявкнул на весь клуб:

— А-а, бля, попались!

Потом широко ухмыльнулся, обнажив уже знакомую мне изгородь золотых зубов. Ну, точно — этого парня я отмудохала вчера возле клуба, защищая «че-катилловцев». Не сомневаюсь, что теперь у него появится желание взять реванш. Я даже примерно догадываюсь, каким образом, — он откровенно раздевал меня глазами.

«Ну зачем я сегодня так вырядилась?» — с тоской подумала я уже второй раз за этот день.

— Кто это там у нас? — раздались голоса у него за спиной.

Показались еще штук пять амбалов, у одного из них в руках был автомат, у остальных, по-моему, какие-то пистолеты. Я присмотрелась — кажется, среди них были телохранители этого Петровича. Но вообще-то не уверена — они все такие похожие.

— Волосатого обыщите, — не оборачиваясь, кинул им золотозубый.

Видно, он был тут за главного. Вот это плохо. Я подумала, что гораздо лучше было бы попасть в руки самого Петровича. Он выглядел более интеллигентным, конечно, не академиком, но все же… В пиджаке, по крайней мере.

Два братка спустились к нам.

Васю прислонили к стенке и наскоро прошмонали. Меня, как я поняла, оставили на сладкое — обыскивали после и гораздо дольше, чем Василия.

Остальная честная компания во главе с золотозубым весело ржала.

— Хватит, — насмешливо крикнул наконец обладатель вставной челюсти из драгметалла, — нам что- нибудь оставьте!

Новый взрыв хохота.

— Как скажешь, Оглоед.

«Ничего себе кликуха!» — подумала я.

Нас отвели в пустующий бар. Два стола там, впрочем, были заставлены бутылками с пивом и водкой и различными незамысловатыми закусками.

«Ах, как нехорошо, — подумала я, — людей от застолья оторвали…»

Как же мы не заметили, что в баре горит свет? А-а, да тут нет окон. У них, видите ли, искусственное освещение, чтобы интерьер эффектнее смотрелся. Лампочки всякие разноцветные. Дурацкие.

Нас усадили за столы. Вася очутился как раз напротив меня. Я внимательно посмотрела на него — он был изрядно бледен. Затравленно озирался по сторонам — что поделаешь, наверное, не привык Василий к подобным передрягам. Я же, напротив, несколько успокоилась. Бандиты — человек десять — настроены были совсем не кровожадно. Хотя кто их знает, спешить им некуда, сейчас закусят и… К тому же я была более чем уверена, что, выпив, они непременно воспылают ко мне страстной любовью. В смысле, захотят трахнуть по очереди. Как это на тюремном жаргоне? Отхарить паровозом?

— Как зовут-то тебя, красавица? — поинтересовался Оглоед, обняв меня за талию и усаживаясь рядом.

— Татьяной, — ответила я.

Сопротивляться его приставаниям я не стала. Во-первых, они пока вполне безобидны, во-вторых, не стоит злить этих ребят раньше времени.

А вот Василий считал, наверное, иначе. Я заметила, что он напрягся, лицо у него из бледного превратилось в багровое. Переживает. Не хватало, чтобы он опять кинулся защищать мою честь. Рыцарь без страха и упрека.

Я посмотрела на часы — второй час. Да, ночка будет веселая.

Оглоед тем временем переместил свою руку пониже.