В этот момент над нами начинается дьявольская возня, и вдруг все пространство освещается. На всех деревьях зажглись электрические лампы.

Майк не теряет больше ни секунды. Отступив на шаг, он запускает гранату вверх. Потом на полном ходу увлекает меня за собой. Я успеваю услышать стук гранаты о дощатый пол вышки и вопль охранника:

— Вот они! Огонь!

Бедняга, нужно кричать погромче, если хочешь перекрыть шум взрыва.

Я спрашиваю себя, не начинает ли Майк Бокански выходить за рамки своего положения детектива — любителя.

Естественно, охрана из наблюдательных пунктов больше не в состоянии нами заниматься, и мы могли] бы спокойно прогуляться по аллее Но мы мчимся под прикрытием деревьев.

— Надеюсь, все они сбегутся на шум, — говорит мне Майк между двумя перебежками. — А пока суд да дело, мы разберемся, что там такое.

— Надеюсь, — откликаюсь я.

Скорей бы закончилась эта бешеная гонка — не очень — то весело в полной темноте пробираться сквозь какие — то корни и колючки, проваливаясь при этом в ямы. Майк Бокански как танк движется через все препятствия. Я думаю, что у него при себе еще добрая дюжина гранат. От этого мне немного не по себе. Но, поразмыслив, я прихожу к выводу, что он умеет с ними обращаться и отвечает за себя. Все же у меня возникает некоторое беспокойство при воспоминании, что Гари должен позвонить в полицию. В хорошенькое дельце мы влипли…

В конце концов, нужно принять во внимание положительную сторону происходящего: вот уже несколько месяцев я не тренировался и за два дня с лихвой наверстал упущенное. Мускулы слушаются меня с рабской покорностью, и я уже до такой степени привык получать удары по башке, что эффект от последних почти улетучился Только шишки остались. Вдруг я слышу, что пес Майка, рыча, остановился, и тут же налетаю на его хозяина. Эта собака — воистину отлично настроенный сигнальный прибор.

— Мы у цели, — шепчет Майк.

Перед нами большое здание с крышей — террасой, каменный куб с редкими окошками.

— Пошли, — говорю я Майку.

— Подождите, — шепчет он.

Я вглядываюсь. Одно из окон только что зажглось. Промелькнула тень, и все снова погружается в ночь. Так. Все ясно. Здесь есть люди. В конце концов, может быть, у них плохо со слухом.

— Как мы проникнем внутрь?

Я задаю Майку этот вопрос, и он с сомнением покачивает головой.

— Можно было бы позвонить, — предлагаю я на полном серьезе.

Перед нами добрые десять метров открытого пространства. В данном случае самое лучшее — действовать естественным образом.

Майк с непринужденным видом идет вперед, руки в карманах. Я улыбаюсь при мысли о том, что у него там, в этих карманах.

Ничего не происходит. Это начинает действовать мне на нервы.

Мы подходим к стене дома, и то, что я принимал за фундамент, оказывается бордюром из кустарника, ровно подстриженным на высоте человеческого роста.

Я не хочу выглядеть испуганным и иду следом за Майком. Пес опередил меня, и я немного успокаиваюсь, констатируя, что он не проявляет никаких признаков беспокойства.

Я пробираюсь сквозь кустарник.

Майка нигде не видно.

Я ощупываю стену. Она целая, сплошная, твердая. Я делаю шаг вперед и чувствую легкий запах дезинфекции, исходящий, как мне кажется, откуда — то снизу.

Должно быть, здесь есть отдушина.

Я наклоняюсь. И действительно, отдушина есть, и в нее можно просунуть голову, тело и ноги. Я предпочитаю обратный порядок и приземляюсь на пол рядом с Майком.

— Как ни странно, здесь никого нет!

— Есть же охрана у дверей и на вышках, — отвечает он с присущей ему логикой. — Они там поставлены для того, чтобы что — то охранять, разве нет?

— Или для того, чтобы создавать видимость, что есть что охранять, — не менее логично отвечаю я, отдирая острый обломок ногтя.

— Ну, это мы сейчас увидим… — говорит Майк. — По крайней мере, здесь есть человек, тень которого мы видели в окне.

— Надеюсь с ним повидаться, — отвечаю я.

В ту же секунду мы оказываемся ослепленными ярким светом мощного фонаря. Майк поднимает руки. Я делаю то же самое. Мы в ловушке.

Майк подзывает своего пса, и тот ложится у его ног. Так ему спокойнее.

Мы ничего не слышим. Ни единого звука. Лампочка вспыхивает прямо над нами, и наконец мы можем рассмотреть, где находимся, поскольку до того мы были то погружены в полный мрак, то ослеплены ярким светом.

Перед нами стоит малый в униформе охранника и наводит на нас фонарь. Теперь он его гасит.

— Что вам надо? — спрашивает он. — Почему вы сюда забрались?

— Мы хотели бы произвести осмотр, — с апломбом отвечает Майк.

Охранник почесывает голову. Вид у него совсем не агрессивный. Нуну встает, обнюхивает его и снова садится у ног хозяина.

Любопытно.

— Дело в том, — говорит охранник, — что сейчас не совсем подходящий час для осмотра клиники. — и потом мы не принимаем посетителей…

Я вежливо справляюсь:

— Это клиника?

— Разумеется, — отвечает он. — Лучшая во всей округе! Умеренные цены, предварительная запись, целебный воздух, поблизости горы, питание усиленное…

Он перечисляет словно заведенный.

— Стоп, — говорит Майк, — достаточно. И убери руку от ширинки.

Охранник резко замолкает, как будто перекрыли водопроводный кран.

Я слегка удивлен. Мы с Майком переглядываемся. Майк начинает привыкать к свету, я тоже; у этого типа странноватый вид. Он шпарит текст наизусть, глядя прямо перед собой. Вид у него обеспокоенный, но он, кажется, не вооружен.

Майк непринужденно опускает руки и направляется к нему. Тот не двигается.

— Как тебя зовут? — спрашивает Майк.

— Как угодно, — отвечает тот. — Обычно меня называют по номеру и серии.

— Что — что? — переспрашивает Майк.

Первый раз я вижу Бокански в таком замешательстве. Здесь ему не удастся решать проблемы, разбрасывая во все стороны гранаты.

— Какой еще номер? — спрашиваю я.

Парень снимает фуражку и чешет голову. На башке у него ни единого волоска. Он забавный В свою очередь я тоже подхожу к нему. Вид у него какой — то недоделанный.

— Номер в моей серии, — отвечает он. — Номер шестнадцать, серия С. Вы можете звать меня С– 16.

— Лучше я буду звать тебя Джеф Девэй, — говорю я.