ей. Думаешь, почему он так рано умер? Потому что все знал, да молчал, в сердце своем копил. Ради дочери одной терпел все – в ней-то он всегда был уверен, Динка – копия Мити на внешность».
От таких неожиданных разворотов голова моя пошла кругом. Я спросила Светлану:
– А откуда Анатолий про Алевтину все знал?
– Ему брат все рассказал незадолго до смерти. Не выдержало сердце столько боли в себе носить. Рассказал, думал облегчить душу, а оно еще хуже обернулось – разбередил старые раны, вот в результате и вышел через несколько дней инфаркт. Первый инфаркт, и умер сразу. Некоторые вон по сколько их переносят, да все равно потом долго живут.
Дикость какая... Кто бы мог подумать! Ведь Алевтина Николаевна произвела на меня неплохое впечатление... Впрочем, я уже не знаю. Я ведь и Дине начала было сочувствовать. Но Светлане не было смысла меня обманывать – зачем ей наговаривать в первую очередь на любимого человека? А отсюда следует, что и все остальное правда.
Светлана продолжала:
– Дмитрий-то Петрович такой был человек, что зря сочинять ничего не стал бы. Вот поэтому Толик и решил: «Сам греху поддался, но ребенка своего изуродовать не дам. Неизвестно кого они из него вырастят. Заберу, – говорит, – его у Динки, вроде как погостить к своим в Петровку. А там дальше решим. Только Динке его назад уж не верну». Ну а мы и сами собираемся вскоре переехать туда, уладим имущественные дела и переедем. Как вы думаете, правильно мы поступим?
– Да, история, конечно, сложная. – Я была порядком озадачена. – В этическом плане осуждать я вас не могу. Это такая личная драма, что посторонний здесь не советчик. Но поймите, существует же и юридическая сторона дела. Это вполне может быть квалифицировано как похищение. Да и вообще, как вы можете отобрать ребенка у матери? Подать иск со всеми этими подробностями? А если мальчик подрастет и узнает все? Да и вообще, если не ошибаюсь, в свидетельстве о рождении Жени Анатолий не указан как его отец. Выходит, родственник, пусть даже и близкий, посягает на материнские права? Любой суд будет защищать Дину, если только вообще сочтет возможным принять иск Анатолия к рассмотрению.
– Нет, Толик понимает, что юридически это невозможно. Он по-людски хочет все уладить. Ведь что для Дины сын? Обуза. Анатолий говорит, что у него сердце кровью обливалось: ребенок не ухожен, на гостинцы кидается, как волчонок голодный, ни ласки не знает, ни воспитания. Она ведь странная, дикарка – так он о ней говорит. Я-то сама ее не видела, да и малыша повидать еще не довелось. Толик просил, чтобы я пока не вмешивалась. А то с Диной не удалось бы договориться, капризничать начала бы. Я-то уж и по Толиным рассказам мальчика люблю.
Подобных отзывов о Дине я уже понаслышалась. Да и сама имела возможность познакомиться с ней. Вот только почему «дядя Толик» так о ней отзывается? По словам Алевтины Николаевны, они были дружны. Хотя откуда она могла знать об их настоящих отношениях? Да, черт ногу сломит в этой семейке!
Сама Светлана, однако, говорила о Дине скорее с сочувствием, чем с осуждением:
– Я Анатолия поддерживаю, конечно. Только и девочку мне жаль. Начудила по молодости, от озлобления. Но поймите, Татьяна, у нее еще вся жизнь впереди. Если она искренне раскается, то сможет начать все с чистого листа – найдет мужа, родит ребенка, заживут по-человечески. Мы очень надеемся, что такое возможно. И на то, что Дина сама хочет найти выход из тупика, да только не знает, как ей быть. Ей ведь посоветоваться не с кем. Она всех от себя отталкивает. Мы с Толиком верим, что сумеем ее убедить. Хотим, чтобы наша совместная жизнь началась с хорошего дела, с исправления большой ошибки.
– Ну что же, попробуйте. Мне кажется, Светлана, что у вас есть способность налаживать контакт с людьми. Возможно, что-то получится и в таком трудном случае.
Светлана мягко улыбнулась в ответ. Мы простились. Она проводила меня до дверей и обещала держать в курсе событий.
Уже сидя в своей машине, я задумалась. Да, вот ведь какая штука – как все запутано оказалось. Дина и Анатолий, Алевтина и ее свекор... Но сейчас самое главное, чтобы нашелся малыш – целый и невредимый. Правда, передо мной теперь встала проблема. Должна ли я сообщить местонахождение Жени своей клиентке? При таком повороте дел мне не хотелось этого. Я была на стороне Анатолия и его будущей супруги. Скорее всего, стоило отказаться от гонорара, сообщить Алевтине Николаевне, что Женя жив и здоров, но что в дальнейшем я принимать участия в поисках не буду. Пусть родственники сами разбираются между собой.
Для того чтобы собраться с мыслями, а кроме того, просто для себя, я решила сначала съездить в Петровку, к матери Анатолия. Мне хотелось убедиться, что мальчику там действительно хорошо, что он не тоскует по маме, и что я не совершаю ошибки, оставляя дело и пуская его на самотек.
Я снова возвращалась домой затемно.
Ощущение слежки возникло внезапно и остро. Может, я опять что-то напутала? Я внимательно вглядывалась в зеркало заднего вида – может, опять объявился Игнат, и на него я так реагирую? Может, у меня, как и у него, начались «предчувствия» встречи с ним? Но синего «Форда» в обозримом пространстве не наблюдалось. Зато мне показалось, что следовавшая за мной на некотором расстоянии «Нива» как-то уж очень навязчива. Пока это было только на уровне предположений. Я решила проверить. Сбросила скорость. «Нива» тоже. Та-ак! Явно что-то не то. Тогда я прибавила скорость и свернула на ближайшем повороте. «Нива» не отставала. Значит, точно – «хвост». Я не ошиблась, и это, увы, был не поклонник. Но кто так настойчиво и бесцеремонно хотел со мной пообщаться? Да кто угодно. Гадать можно было до бесконечности. Пока я поняла лишь одно – это был явно дилетант. Ну кто бы стал так светиться? Если бы я кого-то водила, я бы не дала себя так легко вычислить.
Ну и как теперь поступить? Пожалуй, стоило выяснить, в чем дело.
Я достала из бардачка «ПМ», на всякий пожарный, еще прибавила скорость, чтобы немного выиграть время, потом свернула в пустынный переулок и, резко остановившись, быстренько выскочила из машины. Из-за угла вылетел мой преследователь. Я с наглым видом уже стояла посреди дороги, преграждая ему путь. «Макаров» был пока заткнут за пояс джинсов – к чему пугать преследователя раньше времени, может, достаточно будет просто разговора. Но я здорово ошиблась. Все оказалось серьезнее.
«Нива» повела себя неадекватно. В моем представлении, у ее водителя было два варианта действий – остановиться или попытаться скрыться. Но «Нива» на полной скорости помчалась прямо на меня. Я не сомневалась, что водитель затормозит. Однако самоуверенность чуть не погубила меня. Я в последний миг резко отскочила в сторону, практически из-под колес, и упала на асфальт. Откатившись к тротуару, я впилась глазами в проносящуюся машину. Стекла были тонированными, но номер мне удалось запомнить. А это уже что-то.
Я вскочила, опасаясь, что «Нива» вернется. Однако она быстро скрывалась в темноте малоосвещенного переулка. Только через пару секунд я ощутила резкую боль в ноге. Гнаться за «Нивой» было бессмысленно. Кстати, я почему-то была уверена, что за рулем сидел мужчина: «Нива» – явно не дамская модель.
Доковыляв до своей «девятки», я уселась за руль и принялась рыться в бардачке. Там нашлась старая пачка «Парламента» с несколькими сигаретами, а мне очень хотелось покурить. Бывают моменты, когда можно отступить от правил. Я закурила и попыталась осмыслить, что же произошло.
Нет, Татьяна Алексанна, ты ошиблась. Это был не дилетант. Этот человечек действовал обдуманно. Он нарочно засветился. Просчитывал твою реакцию. И целью его было отнюдь не поговорить. Как минимум, напугать. А возможно – вывести из строя. Если бы я не вылезла из машины, он бы долбанул по «девятке» со всей дури. «Нива» – тачка тяжелая, мало бы не показалось. Ни машине моей, ни мне. Тут легким испугом я бы не отделалась. Да кто же это был, черт побери?!
Понемногу отходя от шока, я направилась домой. Дома осмотрела ногу – вроде ничего серьезного, просто ушиб. Но настроение было испорчено. Ах, Игнат, ну где же твое хваленое предчувствие? Как было бы здорово, если бы ты сейчас позвонил.
И надо же – не успела я загрустить, как раздался звонок по сотовому. Номер неизвестный. Да нет, не может быть. Наверняка кто-то по делу.
– Таня, здравствуй! Это Игнат. Еще не забыла меня?..
Разговор был долгий и очень милый. Игнат был очень встревожен. Он опять почувствовал, что со мной что-то неладно. Мне хотелось пожаловаться ему, похныкать, как девчонке. Но я не стала описывать всех подробностей странного происшествия. Сказала только, что по неосторожности врезалась на большой скорости в другую машину. Что сижу с больной ногой и что мне невероятно приятно его слышать.
