Это было неожиданно, это было внове — обычно к его столу старались подходить лишь в крайнем случае, да и то надолго не задерживались. А в этом голосе звучало настойчивое желание обосноваться всерьез. Артём поднял глаза. У столика стоял высокий, слегка рыжеватый молодой человек с бутылкой минеральной воды в руке и сигаретой в зубах.

— Валяй, если хочешь, — сказал Артём.

Парень уселся напротив, положив на столик жилистые руки.

— Хреново, браток? — спросил, глядя прямо в глаза. И добавил секунду спустя: — Где потерялся?

«Ну, наглец! — подумал Артём, мысленно усмехаясь. — Щас я тебе мозги-то промою!»

— В Аду, милок. Если тебе интересно, конечно. Знаешь, где это?

— Догадываюсь, — ответил странный незнакомец. — Побаловаться захотелось, или по делу?

— Интересуешься Адом?

— В какой-то степени — да, но не так, чтобы очень.

— А ты уверен, что мы говорим об одном и том же месте? — хмыкнул Артём. Разговор принимал крайне занимательный оборот.

Незнакомец откинулся на спинку стула, выпустил дым вертикально вверх, ответил буднично, как о чем-то давно и прекрасно известном:

— Я подразумеваю параллельный мир, носящий условное наименование Ада. Ты, судя по некоторым внешним признакам, тоже. Не надо кокетничать, братец, к тебе ведь не часто подходят с такими вопросами.

— Так, — сказал Артём, аккуратнейшим образом ставя на стол пластиковую емкость с кофе. — И чего тебе нужно, таинственный незнакомец?

— Мне-то ничего. Имеется в виду, лично мне.

— А тому, кто за тобой?

— Той, которая за мной, нужен человек, умеющий работать в тамошних условиях.

— То есть я?

— Ты в Аду работать пока не умеешь. Когда научишься, то — возможно.

«Вот это по-настоящему мило!»

— А кто тебе сказал, что я собираюсь чему-то учиться?

— Это мое личное предположение, — спокойно сообщил незнакомец и добавил: — А дело, конечно, твое. Можешь плюнуть на все и сходить с ума до полного дурдома.

«Стоп! — сказал себе Артём. — Не торопись!»

— Ты подразумеваешь, что если я приму ваши условия, то получу поддержку? — спросил жестко.

Незнакомец бросил окурок в серую бетонную урну, стоящую от стола метрах в пяти. Артём машинально отметил прекрасную точность броска…

— Я никому ничего не обещаю, — сказал странный собеседник. — Все очень просто, браток: либо ты решаешься, рано или поздно, выполнить задание, связанное с экспедицией в Ад, и выздоравливаешь. А на «нет» получаешь нет.

— Не надо мне угрожать, юноша! — тихо и выразительно предупредил Артём Баца. — Я повидал такое, чего тебе и во сне не снилось!

Ответом была невеселая усмешка, на миг проскользнувшая в глазах незнакомца.

— Как-нибудь в другой раз обменяемся впечатлениями от увиденного, — пообещал он, отхлебнув из бутылки. — А пока напряги свое серое вещество, браток. Угрозы в моих словах нет никакой, есть констатация факта. Большой бегает в пекло по двадцать раз в год…

— А кто такой этот большой? — переспросил Баца.

— Придуриваться будешь потом, — терпеливо ответил незнакомец. — Я ему запретил, но он до сумасшествия ненавидит тамошний мир и работу превратил в средство ведения войны, в этакую вендетту. Причин для нее у Алика больше чем нужно, тем не менее, занятие это из самых бесперспективных. Рано или поздно его уничтожат. И ему это прекрасно известно, потому и куролесит на всю катушку. Тимофея Гриценко тоже надолго не хватит. Остаешься ты. Достаточно просто твердо решиться на новую «ходку», и этот мир обретет свою прежнюю прелесть, помноженную на самоуважение. Торопить не собираюсь, заверения мне не нужны. Решишься — позвони, вот телефон. Имен не называть, достаточно сказать, откуда звонишь.

— Говоришь ты много и объяснять, как вижу, горазд, — уперся Артём. — А кто мне может ответить: реален ли наш мир?

— Процентов на восемьдесят — да. Венояр поставил границы, но существует сила, превышающая его возможности. Пока они есть, и Ад, и наш мир обладают двойственностью природы, способностью к взаимопроникновению. Разделить их напрочь — наша с тобою задача. Но для этого нужно идти в Ад, а мне нельзя — слопают в первую же минуту.

— Забавно. — Артём с удивлением поймал себя на мысли о том, что в присутствии незнакомца жизнь как будто несколько оживилась. — Если б кто-нибудь нас сегодня подслушал, сидеть бы нам с тобой на Агафуровской даче.

— И было бы очень жаль, — последовал абсолютно серьезный ответ. — Вместе с нами Агафуровская дача пришла бы в город.

«Ну, орел!» — как сказал бы, наверное, Ложкин.

— Претендуешь на лавры Венояра? — полюбопытствовал Артём.

— Забудь о лаврах. Синяков и шишек будет много, это точно, а слава, братец, сама выбирает, кто ей по сердцу.

Нахальный сизарь спланировал под зонтик стола и уселся прямо на плечо незнакомца. Круглый глаз голубя с вожделением уставился на булочку с запеченной внутри сосиской.

— А ну, брысь! — сказал ему парень и что-то добавил на странном, щекочущем слух языке. Сизаря будто ветром снесло. — Поздравляю, браток, — усмехнулся незнакомец. — С сего дня ты уже под прицелом. В принципе, разницы никакой, но многим почему-то очень действует на нервы.

— А разве не должно?

Незнакомец на секунду задумался, потом вздохнул.

— Должно — не должно… что это меняет, в сущности? Весь мир на мушке, а в ядерной войне выгодней всего быть солдатом. По крайней мере, знать будешь, если начнется.

— Не понял, — сказал Артём.

— Это я так, вообще. Главное, ничего не бояться и быть наготове. Твое дело — поскорее решиться, а покуда — прощай!

Он поднялся, и через минуту его по-военному поджарая фигура затерялась в живом калейдоскопе толпы. Ф-ф-ф-у-у! Артём отхлебнул пива и закурил. В голове роились обрывки намеков, мохнатые, точно шмели. По сторонам кипела жизнь города, Реальность правила балом. «Надо ехать к Большому», — понял Артём.

Большой плескался в бассейне. Своего бывшего соратника встретил не то чтобы с огромным радушием, но и на ворота с ходу не указал. Тигр принес апельсиновый сок и сигары.

Выслушав Бацу, адский ходок какое-то время молча курил. Мрачнея и хмурясь.

— Про меня говорили? — выплюнул наконец.

— Сказал, что тебе в Ад ходить запретил, а ты не слушаешься. Важная птица, а?

— Важней не придумаешь, — отозвался Большой. — Если бы мог, я б каждое слово его выполнял без базара. Совсем, видать, худы мои дела, раз о замене печется. Ты вот что, Артём, ты решайся скорее. Он верно говорит: мир становится особенно дорог, если знаешь, что нужно в Ад. Да и меня кто-то заменить должен. Андрюха не потянет, ты, если подучить, вполне.

— Я думал, ты по собственной воле в пекло идешь… — разочарованно протянул Артём.

— И по собственной тоже. Но есть у меня дела и кроме личных, попутные, так сказать… Слышь,