непристойной сопряженностью, метко отхватил изрядный кусок. Эдуард Трофимыч с отрешенным спокойствием прихлебывал чай из раскаленной алюминиевой кружки. В отличие от хлыща-лейтенанта, страшилки Большого их пугали не очень.

— Не понимаю, — сказал лейтенант. — Если подвал нам нельзя охранять, за каким лядом нас тогда сюда привезли?

— Для порядка, — отозвался Эдуард. — Все должно быть официально оформлено.

— Что оформлено? — лейтенант расстегнул ворот рубашки. Очевидно, в преддверии жаркого спора. — Лично я не уверен, что смогу удостоверить вероятный исход поиска.

— Почему? — спросил Артём.

— А где гарантия, что вы не прячете потерпевшую в какой-нибудь камере здешних подземелий? Запугали девчонку, свели с ума и замазываете нам глаза мнимым походом. Искать нельзя, в монастырь не соваться… А потом взять, да и подмахнуть голословные разглагольствования вашего амбала?!

— Я тебе харю щас так разрисую… — угрожающе заворчал Артём, поднимаясь, но Большой вовремя поймал его за плечо и усадил на место.

— Знаешь что, лейтенант, — мягко сказал Большой. — Мое дело — вас предостеречь. Я не настаиваю: если хочешь, можешь перевернуть эту халапуту с ног на уши, можешь устроить повальный обыск в самую полночь. Валяй, проявляй бдительность. Кто знает: а вдруг у тебя действительно нервы отсутствуют напрочь? Но помни — к неприятным сюрпризам этого места нужно быть готовым всегда.

— Он подпишет акт, — заверил Эдуард, не поднимая взгляда от кружки. — Я имел консультацию с князем. Все сходится один к одному. Подпишет. И твои рекомендации будут выполнены без дураков, прослежу.

— Вот это — деловой разговор! — подытожил Большой.

Приближался полдень, солнце шпарило в полную силу, ветерок наползал с ленивой вкрадчивостью круглого отличника. Артём бросил прощальный, жадно запоминающий взгляд окрест и вошел под каменные своды часовни. Впереди, загромождая коридор, шагала кабанья туша Большого, позади слышались неровные шаги Евдокимова, угрюмый, сторожкий топот подручных Эдуарда. Настроение было не из лучших, а точнее говоря, просто паршивое.

Дверь открылась плавно, без скрипа, запах затхлости смешался с запахом сухого песка. А песок был сух просто на удивление. Впрочем, учитывая то, чем на самом деле являлось это место, удивляться особенно не приходилось. Большой, утвердившись посреди зала спиной к дверям, достал из-за пазухи нечто похожее на длинный деревянный портсигар и вынул оттуда четыре тонких черных свечи.

— Прошу садиться, — пригласил он соратников с радушием прирожденного палача. — Лицом к стенке. Вот так, чудненько. Эй, служивые, будьте любезны — заровняйте следы.

Сержант аккуратно прошелся по песочку граблями, предусмотрительно прислоненными к внутренней стене зала. Эдуард прикрыл дверь снаружи. Свечи, воткнутые прямо в песок, окружали сидящих довольно правильным квадратом.

— Зажигай! — распорядился Большой и первым потянулся к ближней, чиркая фирменной зажигалкой. Артём последовал его примеру. Неровный багровый свет воцарился в подземном зальчике старого монастыря. Темный дым от фитилей поплыл слоями, окутывая пространство. Дышать было можно, хотя удовольствия никакого.

— Приступаем к фазе прыжка, — предупредил Большой. — С Богом, салаги!

Артём закрыл глаза и заученно принялся представлять себе безжизненную пустыню, озаряемую всполохами багровых тонов. Это было не так-то просто. Одно дело, когда представляешь переход с абстрактной позиции, и совсем другое, когда знаешь, к чему это может привести… Подсознание ожесточенно сопротивлялось самоубийственному намерению своего обладателя. Прошло несколько минут, а может, часов, прежде чем Артём насмелился приоткрыть свинцово непослушные веки…

Да, пустыня была. И в точности, какой представлялась в самых зловещих кошмарах. Во все стороны, до самого горизонта тянулись нескончаемые пески, испещренные мигающей мозаикой кровавых отблесков неба. Неба, которого не было. Где-то над головой сумрак сгущался в сплошную черную завесь, то там, то сям испускавшую вдруг багровые вспышки, сливавшиеся на линии горизонта в угрожающую красную полосу, схожую с заревом ночного пожара.

— Поздравляю с прибытием в Ад, братцы! — раздался раскатистый басище Большого. — Любить и жаловать не обязательно! Подъем!

Артём встал и встряхнулся, поправляя рюкзак.

— Куда двинемся? — спросил с наигранной бодростью.

Большой раскурил сигару, зажигалку бережно спрятал в карман.

— А куда бы тебе хотелось? — раздался безмятежный ответ.

Вот собака!

— Ты атаман, — подал голос на удивление невозмутимый Андрей, — тебе и вести.

— Тогда вперед, — скомандовал Большой и подал подчиненным личный пример. — Андрюха, держись в середке. Воображение у тебя богатое, и с краю тебе нельзя.

Песок лежал плотно, однако под ногой подавался, осыпался в следы с тихим, но внятным шорохом. Казалось…

«Стоп! — одернул себя Артём. — Это просто шорох песка. Обычный, ничего не напоминающий звук сыплющегося песка. И ничто иное!»

И тут позади послышалось отчетливое шипение. «Спокойно! Спокойно!» Они обернулись и увидели пятиметровую кобру, поднявшуюся над поверхностью в самой угрожающей позе. В ее круглых смоляных шариках глаз притаилась смерть. С морды стекали капельки отвратительно желтого яда. Пальцы встревожившихся «салаг» автоматически легли на рукоятки ножей.

— Во! — с чувством глубочайшего удовлетворения промолвил Большой. — Добро пожаловать, госпожа иллюзия! Обратите внимание, товарищи экскурсанты, какое удивительное сходство демонстрирует это явление с исходным образом. Жаль, что не настоящая, экземпляр просто превосходный.

С этими словами он сделал шаг вперед, нагнулся и прямо сквозь костяные чешуйки хвоста загреб полную горсть песка.

— Ах ты, моя призрачная миражулька, — ласково гудел он, посыпая голову гигантской змеи песочной струйкой из кулака. — Побудь с нами, не растворяйся, не исчезай.

Но слабосистемность адской сущности уже проявила свою переменчивость: очертания ядовитого гада потеряли свою первоначальную резкость. Теперь даже впечатлительный совладелец трубного комбината смог убедиться в призрачности угрозы: очередная небесная вспышка просветила кобру насквозь и заиграла на поверхности песка тусклыми и бурыми «зайчиками».

— Фу на тебя, капризница! — произнес адский ходок и дунул в сторону призрака, совершенно развеяв его в окружающем мире.

Андрей вытер мокрое лицо рукавом, отдуваясь так, будто наперегонки бегал. Артём посмеивался, скрывая усмешкой нахлынувшее облегчение.

— Пошли, — сказал Большой, стряхивая песок с ладони. — На ходу поговорим. Уясните себе накрепко, парни, что в Аду, за исключением очень небольшого количества вполне реальных существ, ничего настоящего нет. Если под ногами у вас внезапно разверзается бездонная пропасть, это означает лишь то, что вы этого сами хотели. Воспримете пропасть всерьез — она овеществится, сумеете убедить себя в ее нереальности — пройдете без всякого ущерба, потому что никакой пропасти здесь нет и быть не может. Любые чудовища, которые нам встретятся на пути, фактически не более, чем плод воображения. Вашего или чужого — неважно. — Он передал окурок Артёму и продолжил лекцию по теоретически-прикладному адоведению. — Защита от всех здешних каверз проста и безотказна: не давайте себя запугать, смело топайте напролом, пожмите лапу упырю-вурдалаку, облобызайтесь с циклопом, и они растают, как дым!

Со стороны это, наверное, выглядело очень впечатляюще: черное небо в зарницах, бурый песок до