то вышел сюда… Раз я пообещал, то сделаю. Ну, что?

— Ну ладно, — поддался на уговоры Ильм. Уж очень сильно расстроенным выглядел десятник, — уговорил.

— Мы еще отпразднуем твою удачу.

— В смысле?

— Ну, ты ж грозишься покойника разговорить вопреки вашим правилам.

— А, ты про это? — грустно махнул рукой Ильм, — это еще надо суметь сделать.

— Что кишка тонка?

— Я это сделаю. Наверное. Кейт будет первым. Тогда действительно… А, впрочем, пока все это мечты. Я пойду, Гор.

— Доброй дороги, некромант. Погоди, постой, — Гор обернулся, — я все уладил. Можешь хоть сейчас сходить исповедаться. Найдешь брата Бенедикта и передашь ему от меня привет.

— Спасибо, Гор. Я буду очень почтителен… Вечером увидимся?

— Завтра утром.

— Добро…

Ильм одолел склон оврага, вручил приплясывающему от холода Томашу ненужную больше рясу и побрел в сторону города. Кажется, теперь он никому больше ничего не должен. Значит, пришла пора еще раз все хорошенько обдумать.

Прежде чем предстать перед светлыми очами духовного лица, Ильм заглянул в резиденцию Гора и тщательно привел себя в порядок. И заодно кольчугу поддел. На всякий случай. Потом наскоро перекусил, хлебнул вина и изменил себе лицо. Изменил со всеми правилами предосторожности, так чтобы в самый ответственный момент не оказаться в щекотливом положении. Потом отложил один хризолит, а остальные спрятал в потайной карман, закинул за плечи меч, застегнул плащ и поспешил в сторону богатого района.

Часовня Всех Радостей встретила его высокой каменной оградой и черной металлической, скругленной сверху калиткой. Ильм постоял немного перед ней, собираясь с духом, и, наконец, взялся за железное кольцо. Скрипнули петли, и перед взором некроманта открылся довольно обширный двор. Посреди него неподвижно стоял невысокий, полный служитель храма и важно созерцал, как несколько служек большими деревянными лопатами старательно сгребают снег с дорожек.

Ильм немного полюбовался на ровно выбритую тонзуру благостного брата и вступил на территорию ордена. Ох, Гор, как бы ни попасть отсюда в каземат…

Его заметили. Служки сразу же оторвались от своего занятия и принялись во все глаза рассматривать незнакомца. Их шитая белыми нитками хитрость тут же была распознана. Наставник недовольно щелкнул пальцами, и лопаты вновь со стуком побежали по каменным плитам.

— Мое почтение, благостный, — Ильм вежливо поклонился.

— Свет тебе в помощь, чадо.

Служитель Единого некроманту понравился сразу. Было во всем его облике что-то неуловимо уютное, домашнее, располагающее к задушевному общению. Прихожане, наверное, души в нем не чаяли. Особенно поразили Ильма глаза. В них светилась самая настоящая доброта. Именно доброта, без фальши и без натуги. С таким человеком бы поговорить неспешно, в спокойной обстановке о сложных вопросах бытия. Но сие невозможно, ибо времена не выбирают, а по нынешним временам они заклятые враги…

— Я ищу брата Бенедикта.

— Это я, — благостный едва улыбнулся, — что привело тебя сюда, сын мой?

Ильм немного опешил, но постарался как можно быстрее смириться с мыслью, что и такой человек имеет право водить дружбу с ночной гильдией. Видать, внешность обманчива…

— Я хотел исповедаться, — некромант указал глазами на навостривших уши борцов со снегом, — душа моя стремится к очищению.

— С радостью, но мне послушание надо исполнить. Видишь, я чищу снег.

— Мне кажется, не будет большой беды, если ты, почтенный, ненадолго прервешься.

— Не могу. Ибо в труде приходит к нам смирение.

— Я готов прямо сейчас пожертвовать на нужды храма золотой центурий.

— Щедро твое сердце. Давай подаяние, и я выслушаю тебя.

Ильм достал из кошеля монету и вложил ее в пухлые руки. Служитель культа принял мзду и погрозил пальцем своим подчиненным.

— Работайте дети мои, и воздастся вам.

Храмовник повел Ильма в сторону часовни. Шел он важно, всем своим видом демонстрируя незыблемость позиций своей веры. Ильм, склонив голову, шел следом и старался не наступить на длинный подол орденской рясы.

При входе брат Бенедикт тщательно стряхнул со своих сапожек снег. Ильм дождался своей очереди, принял веник и под бдительным оком исповедника совершил точно такой же ритуал. Потом подумал немного и старательно смел образовавшуюся на мраморном полу грязь поближе к двери. Его порыв не остался не замеченным. Бенедикт одобрительно кивнул и позволил себе улыбнуться.

— Похвальны добрые порывы твои, чадо. Идем же…

Они прошли меж рядов скамеек, и приблизились к алтарю.

— На колени.

Ильм послушно опустился на пол.

Брат Бенедикт положил руку ему на голову и обратил свой взор к потолку, где искусно был изображен Единый, окруженный восхищенной толпой своих учеников.

— Глаголь, чадо. Будь правдив и свет откроется тебе. Нас никто не слышит, кроме небес.

— Привет тебе, благостный от Гора.

Рука Бенедикта едва заметно дрогнула, но положения своего не изменила.

— Это не меняет сути вещей. Глаголь.

— Могу ли я дерзнуть и задать тебе несколько вопросов?

— Дерзни, но помни — не всякие уста открываются просто так.

— Я готов вложить в них самоцвет.

— Это меняет суть вещей. Велик ли дар?

— Хризолит, не ограненный. С крупный лесной орех.

— Щедро, — Бенедикт прекратил рассматривать фрески и с интересом посмотрел на Ильма, — ты, надеюсь, понимаешь, что не все в моей власти?

— Разумеется. Мне уже и так оказана большая честь…

— Спрашивай.

— Брат-куратор Гийом…

— Тс…,- Бенедикт приложил палец к губам, — без имен.

— Меня интересует цель его последнего похода.

— Ходят туманные слухи, что он хотел извести одного черного колдуна. Менее туманные слухи говорят о том, что это был его старый враг… Впрочем, это тоже никем не подтверждено.

— Кто этот колдун?

— Имени не знаю. Это в графстве Ношт. Говорят, что это старая история, — Бенедикт понизил голос до шепота, — месть.

— Где покоиться тело куратора?

— Его предали огню. И сковали дух, чтобы никто из нечестивцев не посмел его призвать. Спрашивай о другом.

— Восточная башня…

— Никто пока не знает природу сего феномена, но верховные иерархи постепенно склоняются к мнению, что свет, ей источаемый, не от Единого исходит.

— Правда ли то, что в ней успели пропасть люди?

— Не слышал о таком.

— Что орден будет предпринимать?