постаралась ответить обтекаемо – не указывая никаких конкретных событий и фамилий.

– Я представляю интересы человека, с которым вы вряд ли знакомы. Но так уж случилось, что происшествие на трассе Тарасов – Дольск может быть связано с преступлением, которое я расследую.

Такой ответ Сергея Юрьевича не удовлетворил, поэтому он уточнил:

– Каким образом, интересно?

Пришлось сделать еще один шаг ему навстречу.

– Есть подозрение, – сказала я, – что в «Тойоте» сгорел не Фридрицкий, а совсем другой человек, точнее, уже покойник.

– А где же тогда Антон? – законно осведомился директор частного охранного предприятия.

– Исчез, пока – в неизвестном направлении, но в полной уверенности, что его все сочтут погибшим.

– Ну, это для него слишком хлопотно и многоходово. – Родионов задумался. – Хотя он мог так запутаться в своих бабах, что исчезновение оказалось единственным для него выходом. За те три года, что я знаю Антона, он собрал вокруг своей особы все проблемы, которые только возможны на любовном фронте.

– Да? И какие это проблемы?

– То с малолеткой свяжется, то с проституткой не расплатится, то заразу какую-нибудь подцепит… Ну а недавно его угораздило влюбить в себя дочку Ольхова.

– Вы имеете в виду того самого тарасовского бизнесмена, чья фамилия, ровно как и персона, каждый день мелькает в СМИ? – осторожно уточнила я.

– Вот именно. Причем, как выяснилось, она ему и нужна-то была всего на одну ночь. Эта деваха принялась осаждать Фридрицкого, сулить ему золотые горы за продолжение отношений, а он все равно послал ее далеко и надолго. Так после этого она какой-то дряни наглоталась, ее в больнице еле откачали. Господин Ольхов узнал, в чем причина такого отчаянного поступка его красивой, но очень взбалмошной дочери, и пришел ко мне с весьма серьезным разговором. Можно подумать, я Антону – отец родной! – Родионов горько усмехнулся.

– И что же вы ответили оскорбленному папаше? – поинтересовалась я.

– Пообещал, что проведу с Фридрицким воспитательную беседу. Не послушается меня – уволю.

Я уточнила:

– Провели?

– Не успел, – сказал Сергей Юрьевич и добавил: – Ему вчера надо было на дежурство заступать, а он не вышел. Я поначалу подумал, что Антон запил. Решил: как он появится – сразу уволю! А сегодня ко мне из милиции пришли и сказали, что он сгорел в своем авто. Признаюсь, я на Ольхова грешил. От него всего, чего угодно, ожидать можно. Он ведь еще в девяностые годы свой капитал сколотил, нетрудно догадаться – каким образом. Но у вас, Татьяна, имеется собственное видение данной ситуации. Не могу к вам не прислушаться. Скажите, с чего вы вообще решили, что Фридрицкий устроил инсценировку своей смерти?

– Как я вам уже говорила, я расследую пропажу трупа. – Я почувствовала вибрацию, исходящую от мобильника, но отвечать не стала.

– Из морга? – предположил Родионов.

– Нет, из частного дома. Покойник исчез накануне похорон, а той же ночью сгорела «Тойота», причем человек, который в ней находился, не за рулем сидел, а лежал поперек салона. Кроме того, сосед Фридрицкого видел, что он накануне грузил в машину дорожные сумки и чемоданы. Выводы отсюда напрашиваются сами собой. Не правда ли?

– Ну и Антон, ну и сукин сын! – Родионов сразу же поверил в мою версию. – Надо было мне его еще полгода назад уволить!

– Вы имеете в виду – после нападения на инкассаторов?

– Вы и об этом знаете?

– Работа у меня такая. Сергей Юрьевич, у вас остались какие-либо сомнения насчет причастности Фридрицкого к тому делу?

– Если бы у меня имелись сомнения, я бы его не оставил в штате. Как это ни странно звучит, но Антон был одним из лучших моих охранников. На службе он четко придерживался инструкций. Потом, у него была отменная реакция. Если бы не его сексуальная распущенность – цены бы ему не было.

– Почему же тогда на него пало подозрение в причастности к нападению на инкассаторов?

– Да потому, что один из них вспомнил, что, когда они садились в инкассаторскую машину, Фридрицкий вышел на крыльцо салона и, глядя им вслед, позвонил кому-то по мобильнику. Показалось ему, что он дал кому-то сигнал. Но потом менты проверили, с кем он говорил, и оказалось, что эта версия – мимо.

– Допустим. Но откуда же у него через полгода появилась новая «Тойота»?

– Отцовское наследство. Родители Антона давно были в разводе, у каждого новые семьи имелись, так что он с предками практически не общался. Отец его, кажется, в апреле умер, завещав свою «RAV-4» сыну.

– Это точно?

– Я знаю об этом только со слов самого Фридрицкого. Он как-то в курилке рассказывал о нежданно- негаданно свалившемся на него наследстве.

– Понятно. Скажите, с кем-нибудь из ваших охранников Антон дружбу водил?

– Вообще-то он больше по бабам ударял, но если с кем-то из мужиков он и общался, то с Кривулиным. Тот тоже по этому делу далеко не промах. До меня порою слухи доходили, что они вместе куролесили.

– Ясно. Как бы мне с встретиться с этим человеком?

– Сегодня Олег после ночной смены отсыпается, завтра у него выходной. А послезавтра он заступает на дежурство.

– Сергей Юрьевич, вы можете мне дать номер его телефона?

– Вы думаете, он в курсе проделки Антона?

– Не исключено.

– Ладно, сейчас поищу. – Родионов полистал ежедневник и вскоре нашел интересующий меня номер. – Татьяна, если вдруг выяснится, что Кривулин был в курсе всего и промолчал, обязательно сообщите мне об этом. Мне такие конспираторы здесь не нужны! Я должен знать о каждом своем работнике ровно столько, сколько они сами знают о себе. Иначе как же я доверю им оружие?

Я пообещала Родионову, что поделюсь с ним информацией, и попрощалась. Выйдя на улицу, я достала мобильник и посмотрела, кто мне звонил. Оказалось, что Кирьянов. Каждый раз, когда он мой номер набирал, я не могла сразу ему ответить. Мне даже стало как-то неловко. Я тут же набрала номер:

– Володя, привет! Ты уж извини…

– Здравствуй, здравствуй, занятая моя! – прервал меня Владимир Сергеевич. – Интересно, до тебя когда-нибудь вообще возможно дозвониться?

– Можно, но ближе к ночи. А ты зачем звонил? Появились новые данные по делу о взрыве «Тойоты»?

– Нет, я тебе хотел новую наводку дать. Сегодня в районе села Беленькое из Волги извлечен утопленник. Мужчина лет пятидесяти. Тело сильно обезображено. Предположительно, он пробыл в воде около двух суток.

– Владимир Сергеевич, спасибо, конечно, за информацию, но, по-моему, я уже на правильном пути.

– Хочешь сказать, что в «Тойоте» все-таки сгорел покойник, а не живой человек?

– Все к тому идет.

– Когда доведешь дело до конца, поделишься результатами?

– Всенепременно.

– Ладно, желаю успеха.

Вернувшись домой, я сварила кофе, за чашкой-другой этого тонизирующего напитка поразмышляла над своей последней версией и часов в семь позвонила Кривулину на мобилу.