несторианами, частью мусульманами, а в Кашгаре, Яркенде и Хотане — поголовно магометанами.

Кара-китайское царство, управлявшееся гур-ханами, просуществовало с 1128 по 1211 год. Столицей его значился город Баласагун, стоявший на реке Чу, неподалеку от нынешнего Бишкека.

Ко времени, когда Чингисхан приступил к завоеванию Северного Китая, кара-китайское царство пережило катастрофическое потрясение. Его правитель Елюй Чжелюгу в 1208 году принял у себя знаменитого Кучлука, наследника найманского престола, изгнанного, как мы уже знаем, монголами. Он не только предоставил убежище этому беглецу, но и женил его на своей дочери. За что и поплатился. В 1211 году зять поднял против тестя восстание и, арестовав, занял его трон. Увы, этот дикий потомок алтайских кочевников не обладал ни единым качеством, сколь-либо полезным для управления тюрками, в значительной мере уже оседлыми. Стремясь принудить их принять его власть, он на протяжении двух или трех лет уничтожал их урожай копытами своей конницы. Далее. Подобно всем найманам, полушаманист- полунесторианин и вдобавок буддист по своей кара-китайской жене, Кучлук повел борьбу с исламом, религией большей части населения, которое хотел подчинить себе, и даже распял на кресте главу хотанских имамов. Так что к моменту Чингисовой активности в этом регионе его ненавидели практически все подданные.

Среди бывших вассалов кара-китайского царства были два тюркских вождя: Арслан, правитель карлуков, населявших Семиречье, и Бузар, правитель Алмалыка, что возле современной Кулиджи, в верховьях Или. В 1211 году эти князья, почуяв, откуда ветер дует, подобно соседям-уйгурам примкнули к Чингисхану. Арслан воочию убедился в правильности сделанного им выбора, когда на севере Семиречья появился корпус монгольских войск, ведомых «великим воином Хубилаем». Сопровождаемый сим последним, он немедленно прибыл к Чингисхану и присягнул ему на верность.

Что касается Бузара, то он направил к Завоевателю своего сына.

Кучлуку было бы разумнее закрыть глаза на это «диссидентство» и не напоминать о своем существовании Чингисхану. Увы, он не забыл ни о гибели отца в битве под горой Наху, ни о частичном истреблении своего народа. Для начала найман напал на Бузара. Он подстерег его на охоте и убил. Но овладеть Алмалыком ему не удалось. Бузарова жена успешно руководила обороной города, а ее сын Сукнак-тегин[51] обратился за помощью к Чингисхану.

Завоеватель, естественно, не мог равнодушно относиться к тому, что бывшее кара-китайское государство попало в руки найманского венценосца, сына вражеского народа, его, Темучжина, личного врага. Убийство Бузара явилось последней каплей, переполнившей чашу терпения и ускорило возмездие.

Чингисхан поручил привести в исполнение приговор своему самому энергичному полководцу Джебэ (Стрела). Шел 1218 год. Каким маршрутом повел Джебэ свои рати? С какого направления нанес удар? Ответов на эти вопросы не найдено. Неизвестно даже, где мог тогда находиться Кучлук, ожидавший роковой сшибки. Похоже, что монгольские конники проникли на земли Кучлука из Уйгурии, через Тянь- Шань. Восточнее в их распоряжении имелся как опорный пункт Алмалык. В той процветавшей тогда «яблочной стране», у Сукнак-тегина, преданного Чингисхану, они могли сделать передышку и восстановить силы. Оттуда им оставалось только спуститься в илийскую долину (где «песчаные холмы чередуются с зеленью камышей, луговых трав и вязовых рощ»), чтобы оказаться в самом центре Семиречья, лессовые нивы которого всюду, куда поступала вода, давали богатые урожаи зерновых, льна, конопли и овощей.

Уставшее от Кучлуковой тирании население, похоже, оказало монголам неплохой прием. Этих ужасных кочевников, которых в других местах боялись как Господнего наказания, оно встретило как освободителей. То же произошло и на западе от Иссык-Куля, где Баласагун, столица бывших гур-ханов кара-китаев, открыл свои ворота без боя. Восторгаясь щедростью края, монголы прозвали его главный город Го-балыгом, то есть красивым.

А что же Кучлук, столь долго и упрямо провоцировавший монголов? Он бежал, даже не попытавшись защитить Кашгар, где мусульманское население справедливо ненавидело. Найман-узурпатор поспешил в горы Мустага, чья вершина (7860 м) сторожит подходы к Памиру. Именно там, на Крыше мира, он рассчитывал найти себе убежище. Брошенный ему вдогонку отряд монгольской кавалерии преследовал его, как зверя. Монголы гнались за беглецом по ущельям, перевалам, нарушая криками и стуком копыт вечную тишину альпийских лугов и еще никем не меренных ледников. Кучлук уже был на высоте 3000 м, где простиралась долина Сары-куля (Желтого озера), когда его настиг монгольский передовой отряд. Голова наймана рассталась с телом.

Основная часть конницы Джебэ вступила в Кашгар в тот момент, когда Кучлук покинул город. Умный монгол действовал предельно расчетливо: в отличие от узурпатора, он запретил грабежи, что его дисциплинированные воины исполнили беспрекословно. Более того. Он отменил все распоряжения, касавшиеся преследования магометанства, и официально его разрешил. Население Кашгарии, естественно, увидело в монголах освободителей и, объединившись с ними, истребило Кучлуковых солдат, попрятавшихся по домам.

Джебэ захватил бывшее кара-китайское царство буквально за несколько недель. Чингисхан, боясь, как бы успехи не вскружили голову ратоводцу, в первом же послании предупредил его об опасности гордыни, уже погубившей кераитского Ван-хана, наймана Таяна и, наконец, Кучлука. Но преданность этого воина своему вождю была непоколебимой. Он думал не о том, как бы урвать себе какую-нибудь территорию, а о том, как возместить ущерб, когда-то нанесенный Чингисхану. Вспомним, в ту пору, когда Джебэ еще не был сподвижником Завоевателя, он своей стрелой погубил одну из его лошадей, великолепного беломордого мерина, особенно любимого Чингисханом. Покоритель Вселенной давно простил ему это. В противном случае разве поставил бы он бывшего врага командовать армией? Но Джебэ не переставал мучиться угрызениями совести и теперь, покорив кара-китайское царство, распорядился реквизировать целую тысячу беломордых лошадей, похожих на убитого им коня, чтобы отдать императору.

Западнее Семиречья и Кашгарии, присоединенных к владениям Чингисхана, начинался мир другой, исламский, цивилизация совершенно иная — арабо-мусульманская. Монгольский Завоеватель сделался соседом шахов, хорезмийских султанов.

Эта империя, основанная тюрко-мусульманской династией, вышедшей из древнего Хорезма, то есть нынешней Хивы, лежащей южнее Аральского моря, включала в себя современный Туркестан, большую часть сегодняшнего Афганистана, а также территорию Ирана нашего времени. Тогда это государство было еще совсем молодым, а правивший им государь, султан Мухаммед (1200–1220 гг.), только-только закончил свои завоевательные войны, и вот судьба столкнула его с монголами.

Чингисхан искренно стремился поддерживать с хорезмийцами самые добрососедские отношения. В 1216 году, принимая в окрестностях Пекина посольство султана Мухаммеда, он заявил, что монгольское и хорезмийское царства, чьи сферы действий не совпадали: первое находилось в Азии Восточной, а второе — в Азии Западной, — должны жить в мире и развивать взаимовыгодные торговые связи. Однако подданные хорезмшаха, богатые бухарские и самаркандские купцы, видели в монголах только дикарей и этого не скрывали. Случилось так, что один из трех негоциантов, прибывших в Монголию с караваном шелков и хлопчатобумажных тканей, запросил у Чингисхана столь высокую цену, что тот легко догадался о желании торгового гостя заработать на его невежестве.

— Вот человек, возомнивший, будто мы не видели ничего лучше его товара! — воскликнул Чингисхан и, показав хорезмийцу прекрасные китайские шелка, полученные от «Золотого царя» в качестве подати, отдал его товар на разграбление.

Двое других караванщиков, проявив большую осмотрительность, отказались назвать свою цену и доверились щедрости хана. Тот, действительно, заплатил им по-царски, причем дал им цену, которую просил первый. По приказу венценосного монгола для этих гостей поставили новые белые шатры и обращались с ними исключительно дружелюбно.

В ответ на посольство хорезмшаха Чингисхан направил к нему трех человек, выбранных из числа под данных самого Мухаммеда, проживавших в Монголии: Махмуда из Хорезма, Али-Ходжу из Бухары и Юсуфа