От радостного весеннего настроения не осталось и следа. На улице стояла настоящая осень, и от исчезновения солнечной сказки становилось печально.

Впрочем, печально становилось не только от этого. Мне совсем не поднимала настроения мысль о том, чем предстояло сегодня заняться. Одно воспоминание о необходимости позвонить Щеглову вызывало спазмы в желудке.

Единственным утешением в моей прогрессирующей меланхолии был чудесный запах биточков, доносящийся из кухни. Уловив их сладковатый аромат, я вспомнила, что вчера не ужинала, и обозвала себя дурой. Сколько же я потеряла, не попробовав их еще вечером?

Хотя восполнить эту утрату труда не составляло. Единственной преградой между мной и биточками была утренняя разминка. Но эту преграду я собиралась разрушить немедленно.

После десятиминутных занятий (поверьте, этого вполне достаточно, чтобы держать себя в форме) я пулей пролетела в ванную, едва не сбив по дороге тетушку Милу.

– Привет, тетя! – поздоровалась я на ходу, огибая Милу по плавной траектории. – Как новый детектив?

– Не забудь перед входом в ванную дверь открыть, – не обращая внимания на мой вопрос, проговорила тетушка. – И перед умывальником тормози. А то выскочишь через стену прямо на горячую плиту!

Вот про плиту она могла бы и не напоминать. У меня и так урчало в желудке, словно там делал одновременный разворот взвод тяжелых танков.

Принимая душ, я улыбнулась, вспомнив тетушкины шуточки. У нее есть одна привычка или скорее странность: прочитав интересную книгу, Мила на некоторое время принимала за основу своей речи стилистику изложения понравившегося ей автора. Что ж, похоже, у этого нового Конан Дойля довольно пошлый юмор. Флаг ему в руки!..

Из ванной на кухню я пронеслась еще стремительней, чем до этого. Освежающий душ только подхлестнул мой аппетит, и теперь я готова была проглотить целый вагон биточков.

Усевшись на стул, я плотоядно посмотрела на тетушку и в предвкушении завтрака облизнула губы. Мила ухмыльнулась мне в ответ и, взяв с тарелки биточек, отправила его в рот.

Вот уж такого садизма я стерпеть не могла! Я обвела глазами кухню, нашла новый тетушкин детектив и замахнулась в него вилкой – если этот автор настолько развратил мою сердобольную тетю, он попросту заслуживал смерти!

Но жизнь ему тетушка спасла. Ойкнув, она прикрыла книгу и в мгновение ока поставила на стол биточки. Все остальное уже было на своих местах, и моя вилка метнулась вместо книги в тарелку.

...Господи! Я сожалею, что ты никогда не пробовал, как готовит моя тетя! Иначе ты бы мог спасти христиан от Великого поста.

– Тетушка! – проговорила я с набитым ртом, едва мне удалось притупить первый волчий голод. – А что еще твоя подружка Кира говорила о Щеглове?

Мила на секунду задумалась. Она всегда утверждала, что все люди на свете знакомы друг с другом максимум через пятого человека. Не стану доказывать или опровергать эту теорию, но только в нашем городе тетушка, по-моему, знала действительно всех. По крайней мере, тех, кто заслуживал к себе хоть какого-нибудь внимания.

– Знаешь, девочка, – медленно проговорила тетушка. – Я тут, кроме Киры, еще кое с кем поговорила и узнала много интересного... Так вот, – продолжила она после паузы. – Твой Щеглов в годы застоя был начальником отдела распределения при обкоме КПСС. В восемьдесят пятом году он то ли хапнул из этого отдела лишнего, то ли забыл с кем-то поделиться, но на него завели уголовное дело. Тут началась перестройка и обкомовцам стало не до Щеглова, поэтому получил он немного – два года общего режима. Вышел через год и тут же открыл кооператив. До чего этот кооператив дорос, ты и сама видишь... Но есть в судьбе этого человека и еще одна необычная черточка! – заговорщицки усмехнулась Мила. – В девяностом году при странных обстоятельствах у него погибла жена. В один из выходных она уехала на дачу и обратно не вернулась. Щеглов был страшно занят в городе и хватился супруги только в понедельник вечером. Он обратился в милицию, те начали розыски, однако нашли ее только через три дня – на берегу Волги с полными легкими воды...

После этого Мила замолчала, видимо не желая больше говорить на эту тему. Да, если честно, и у меня зуд расспросов тоже улетучился. Не трудно догадаться, что за параллели возникли после такой информации в моем воображении.

Мы доели завтрак в тишине. Причем даже вкус биточков перестал для меня быть столь притягательным. Кое-как дожевав свою порцию, я отправилась к себе в комнату, раздумывая, что мне предпринять в первую очередь.

Впрочем, долго думать мне не пришлось – Щеглов опередил меня снова.

– Евгения Максимовна? – раздался в трубке его голос. – В первую очередь я бы хотел извиниться перед вами за свой вчерашний недопустимый тон! Я хочу сказать, – продолжил он, не дождавшись от меня ответа, – что не имел права обвинять вас в некомпетентности и отсутствии профессиональных навыков. Тем более в таких выражениях!..

– Так что, Оксана вернулась? – перебила его я.

– Нет! – Он ответил резко и, пожалуй, излишне поспешно. – Но я проверил ваш рассказ по своим источникам и понял, что был не прав. Однако в любом случае я теперь не нуждаюсь в ваших услугах, и поэтому даю вам расчет. Я проверил сумму, оставшуюся на выданной вам кредитной карточке, и считаю, что оставшихся там денег хватит на то, чтобы возместить вам моральный ущерб. Думаю, что теперь мы в расчете. Еще раз извиняюсь за свою грубость и желаю вам всяческих благ.

Щеглов повесил трубку.

Я отодвинула телефон в сторону и задумалась. Похоже, я начинала абсолютно запутываться во всей этой истории с четой Щегловых, но чем меньше я понимала всю подоплеку происходящего, тем сильнее мне хотелось в ней разобраться.

Этим утренним звонком Андрей Владимирович совершенно выбивал опору из-под всех моих планов. Он извинился за свою вчерашнюю грубость, сказал, что проверил полученную от меня информацию и, следовательно, взял розыск пропавшей Оксаны в свои руки.

Я могла бы чувствовать себя полностью удовлетворенной, но что-то мешало этому. Я не могла не верить в искренность беспокойства Щеглова о своей супруге, но и рассказ тетушки Милы о его предыдущей жене все еще звучал у меня в ушах.

Мне показалось странным, что Андрей Владимирович не спросил меня ни вчера, ни сегодня о человеке, с которым ушла Оксана. Мне показалось неестественным подчеркнутое желание Щеглова выглядеть абсолютно чистым, сделавшим все возможное для предотвращения исчезновения своей жены.

Чем больше я думала над этим, тем отчетливей понимала – если Оксана попала в беду, то никто, кроме меня, вытащить ее не поторопится. Я была единственным человеком, который был с ней – хоть и незримо – весь вчерашний вечер, который видел всех, кто ее окружал, хотя мои наблюдения, похоже, никого не интересовали.

«Что ж, ладно, мистер Шерлок Холмс, – сказала я себе. – Можете попробовать что-нибудь откопать».

Собственно говоря, в розыске Оксаны я не видела ничего сложного. Я знала имя человека, увезшего ее, знала номер его машины, а располагая такими данными, вычислить его местонахождение было простейшим делом. Этим-то я и решила заняться в первую очередь, а дальше – посмотрим!

За помощью в этом деле я собиралась обратиться к моему новому знакомому – Александру Юрову, бородатому «Илье Муромцу» из отдела по расследованию убийств.

Конечно, справки о месте проживания людей не являлись основным профилем его деятельности, но не так давно он помог мне в одном трудном деле, и я не думаю, чтобы он отказал в такой мелочи, как установление адреса Багилева.

До местного УВД, где работал Юров, я добралась к полудню. Меня не слишком вежливо спросили в дежурной комнате, к кому я направляюсь, но, позвонив в требуемый кабинет, все же пропустили.

Если честно, то мне показалось, что Саша страшно обрадовался, увидев меня. В ответ на его приветствие меня так и подмывало сострить по поводу его бороды (вы только представьте себе бородатого сотрудника милиции!), но я сдержалась. Мы с Юровым были не настолько близко знакомы, чтобы я рискнула