обращаться не станем.

— Не к чему и придраться. Все гладко и чистенько, — констатировала я, ознакомившись с документами. — Полностью выполнили обязательства перед страной. План по налогам сдали. Доходы колоссальные, просто обвал какой-то.

— Это только укрепляет наши подозрения. Нужно копать дальше, — попытался улыбнуться Сергей, что не очень ему удалось.

— Копать-то можно. Как бы не задеть канализацию, а то всех забрызгает отбросами… — Я не закончила фразу. И так в последнее время слишком часто нецензурно выражаюсь, надо следить за культурой речи. — Понятно теперь, на какие деньги содержится весь огромный штат предприятия: начиная от секретарш, референтов, коммерческих директоров и заканчивая собственно телохранителями. Их питают какие-то источники.

Сергей справедливо заметил:

— Но финансовые махинации и трюки с налоговой инспекцией еще ни о чем не говорят.

Последовали глубокомысленные умозаключения с моей стороны:

— Эйфория первых побед застилает нам глаза. — Я постучала ногтем по столу и продолжала: — Чтобы убить вампира, нужно вогнать ему в сердце осиновый кол и отрубить голову. Сердце мы держим в руках, а чтобы отрубить голову, нужно еще найти ее, с этим будут проблемы.

— Помнишь, Вероника говорила, что никто главу компании в глаза не видел ни разу? — подтвердил мои догадки Сергей. — Не видели и учредителей совета директоров. Загадочный аноним, ничего не скажешь.

— Нужно искать другие ходы. Мы зашли в тупик, выбираться из него надо не мешкая.

Посмотрела на Баранова. Он сидел за столом и, перевернув сотовый телефон вверх тормашками, выстукивал антенной какую-то мелодию. Сломать не боится, ведь денег у него куры не клюют, он может себе это позволить. Эксплуататор несчастный.

— Мы установим причастность агентства ко всем этим дерзким убийствам, — вдруг осенило меня. — Если докажем, что оно каким-то образом было связано с жертвами покушений.

На стол были свалены бумаги, раскрытые папки с уголовными делами: ксерокопии; фотографии с окровавленными человеческими телами, иногда до неузнаваемости обезображенные ранениями лица; ужасная гримаса с выпученными глазами и открытым ртом, в мрачном провале которого серым пятнышком виднелся язык, а на шее следы от удавки — задушен в собственной постели.

Все это не ужасы войны, не жертвы локальных конфликтов, не репрессированные граждане, безвинно попавшие в беспощадную мясорубку, раскрученную тоталитарным государством. Хотя последнее больше всего подходит, может быть, не по своему конкретному определению, но по сути, по скрытому от глаз ходу вещей. Все это новоприбывшие в страну под названием Дикий капитализм, оказавшуюся не золотым эльдорадо, а каторгой и ссылкой, местом, откуда не возвращаются.

И среди всей этой пугающей тишины и мерного стука настенных часов, отделанных под старину, я, словно книжный червь, зарывшийся в ворох грязных, засаленных бумаг.

Уперевшись локтями в крышку стола, сидела, поддерживая голову руками. Мозг медленно пульсировал, в глазах сначала легкое помутнение, а потом они просто лопаются, и ты уже начинаешь себе отчетливо представлять это как один из этапов безотрывного чтения и внедрения в глубину смысла.

До чего же тяжелая голова… Я прикладываюсь лбом, расчищая себе место и освобождая его от переработанной в бумагу древесины, к холодной полированной глади стола. Закрываюсь руками, будто защищаясь от ударов невидимки.

Думай, Охотникова, думай. Ведь ты выпускница разведшколы, оперативник по призванию, предполагаемый аналитический склад ума — твой козырь. Обрабатывай информацию, отсекая все лишнее, отсеивая песок. Даже крупинки драгоценного металла — фактов — помогут выстроить наиболее ясную картину происходящего. Это лучше, чем если бы их не было вообще.

«В нашем городе совершено десять громких заказных убийств. Материалы дела в интересах следствия до конца не разглашаются, но по сообщениям сотрудников Управления внутренних дел и высокопоставленных милицейских чинов можно догадаться, что мотивы, исполнители и заказчики не ясны и не найдены», — всплыл в памяти отрывок из газетной статьи. Мои размышления прервал Сергей. Он на кухне варил кофе.

— Чай, кофе, шоколад, — раздался его голос, да так гулко, будто в коридорах моего сознания было пусто с начала времен. Наверное, немного прикорнула, а вмешательство Сергея сорвало дремотную пелену, поэтому я резко вскочила, стряхнув с себя последние следы надвигавшегося забытья.

— Не откажусь, — ответила уже бодро.

Он осторожно держал поднос, на котором стояли две чашки, кофейник, сахарница и сливки. Дух свежесваренного кофе заполнил комнату, вселив в сердце надежду. Терпкий, слегка горьковатый аромат победы.

— Тебе со сливками? — спросил Сергей.

— Да, пожалуйста, и сахара побольше.

Он взял стул и сел рядом со мной.

— Что-нибудь нашла? Что-то, что помогло бы нам?

Я сделала маленький глоток. Не могла не оценить мастерства, с которым он приготовил кофе, Сергей мог бы сравниться в этом даже с тетей Милой.

— У кого ты научился варить кофе? — спросила я, сделав уже большой глоток. Как следствие, обожгла кончик языка. Баранов, разыгрывая раздражение, глубоко вздохнул.

— У императора Бразилии. Коллега, как говорится, ближе к телу.

Он наклонился и поцеловал меня в плечо. Вернее, только прикоснулся губами. Странная дрожь пробежала по всему телу. Я поставила чашку с блюдцем на стол.

— Понимаешь, — начала я, — никто даже не удосужился связать эти убийства между собой.

Сергей подносил ко рту чашку, но остановился на полпути. Кивнул в знак того, что улавливает ход моих мыслей, и отпил немного кофе. Я же продолжала:

— Скорее всего даже и не пытались. Дело ведется вяло. Постоянно крутятся вокруг да около. Малозначительные вещи принимаются за важные улики. Я постаралась выстроить все факты в цепочку. Не знаю, насколько все это верно.

Взяла карандаш и стала покусывать кончик — детская привычка.

— В городе, как грибы после дождя, вырастают всевозможные частные охранные агентства. Открываются, закрываются, никого это уже не волнует. Легко можно сбиться со счету.

— Никого не волнует, кроме нас, — вставил Сергей свое весомое слово.

— Разумеется, кроме нас, — поблагодарила его за подсказку. — Пятеро из убитых прибегали к услугам телохранителей из агентств. Двое к услугам одного и того же: «Авторитета». Слышал о таком? — спросила я Сергея. Он утвердительно качнул головой. — Дальше больше. Они закрылись. Гибли их сотрудники. Самая большая бойня случилась при покушении на Михея, он же Михайлов Геннадий Владимирович. Фирма «Тандем» была его — пассажирские и грузовые перевозки. Тринадцать человек полегло. Не спасли даже бронежилеты. Разрывной пулей полчерепа снесло ему, — и показала Сергею фотографию трупа почти без головы. Он поморщился и вернул ее мне назад. — Связавшись по своим каналам с людьми осведомленными, я разузнала, что все агентства контролировались через подставных лиц и подставные фирмы. Все, каким- либо образом связанные с творящимся беспределом.

— А оставшиеся четверо? Как быть с ними? Эти жертвы соприкасаются с нашим делом? — поинтересовался Сергей.

— В основном это крупные теневики и авторитеты. У них свой штат боевиков, но не будем делать поспешных выводов, — заметив разочарование на его лице, если в подобных случаях так можно выразиться, поспешила я рассеять тень сомнения. — Все были заказчиками новейших образцов охранного