Я с насмешкой посмотрела на девицу, догадавшись, что такую привлекательную и требовательную девушку можно было удержать возле себя только деньгами. Что, видимо, Женя и делал. Он просто влюбился в Бирюкову до беспамятства и ради нее мог быть готовым на все. Это подтвердила своим дальнейшим рассказом и Нина.

— Тех небольших сумм, которые он получал на мелкие расходы, нам не хватало. А я хотела сделать хороший ремонт в квартире, купить приличную мебель. Я сразу дала ему понять, что если он не будет мне помогать, то мы расстанемся — в конце концов, он мужчина. А когда он все придумал, я не отговаривала, это ведь его родители, не мои. Им нужно было раньше подумать о том, чтобы сын мог жить в достатке, не испытывая нужды ни в чем, как и остальные детки богатых родителей.

«Ясненько, — наконец все стала понимать я. — Себе парнишка, похоже, даже ничего не оставлял…»

И это, естественно, не могло устраивать Евгения, родители которого считались одними из самых обеспеченных людей города. Как это обычно бывает, его наверняка постоянно подкалывали друзья, над ним смеялись сокурсники, да и любимая девушка подливала масла в огонь своими требованиями. Это она сейчас передо мной делает вид, что требовала от него не так много: всего какой-то ремонт, на самом же деле разбаловалась и требовала все новых и новых, более дорогих подарков.

И тогда Женя решился завладеть состоянием своих родителей. В лучшем случае он рассчитывал заполучить и отцовское, и материнское наследство, а в худшем — надеялся, что ему достанется хотя бы какая-то часть. Только способ для обогащения Евгений избрал довольно-таки экстравагантный, зато самый простой. Он решил довести мать и отца до предсмертного состояния. Женя наверняка знал, что у матери больное сердце, так что не исключена возможность сердечного приступа, а отец перенес к тому времени уже два инфаркта. Врачи предупреждали, что третий станет последним. Кстати, об этом мне поведал Гарик, провожая в кабинет, где находился Рольский.

Поэтому под видом агрессивного недоброжелателя Женя стал угрожать своим родителям. Причем с каждой запиской угрозы становились все серьезнее и серьезнее. В конце концов Женя пригрозил убийством. Надо сказать, письма оказали совершенно неожиданное воздействие как на Елену Юрьевну, так и на Владислава Константиновича.

Мать тут же набросилась на своего конкурента с обвинениями, но именно на это, видимо, и делал ставку Евгений. А вот отец вообще воспринял письма как неудачный розыгрыш. Женька, конечно, поступал опрометчиво, отправляя письма и матери, и отцу, они ведь в любой момент могли рассказать об этом друг другу и тогда бы наверняка все поняли. Впрочем, он скорее всего рассчитывал на то, что родители не станут выносить сор из избы и делиться своими проблемами друг с другом, они ведь давно жили отдельно и почти не встречались. А может, об этом он даже и не подумал…

Содержание записок, которые получали оба, было совершенно различным. Только Елена Юрьевна восприняла их всерьез, что обнадежило Женю в его начинаниях, а вот отец даже не отреагировал. Оставалось нанести последний удар. Он уже был готов к тому, чтобы продолжить угрозы по телефону, но тут случилась ужасная трагедия. Сам Женя погиб.

— Откуда столько жестокости и ненависти к родителям? — невольно поразилась я рассказу Нины и своим собственным догадкам.

— Он их любил, — неожиданно ответила Бирюкова. — Правда, не так сильно, как деньги. Ради денег Женя был готов на все!

— Нет, пожалуй, я не буду рассказывать об этом ни Елене Юрьевне, ни Владиславу Константиновичу, — решительно заявила я. — Елена и без того перенесла сердечный приступ, узнав о смерти сына. А если еще узнает о том, что Женя желал ее смерти, может не выдержать. Кстати, теперь понятно, зачем Женя нанимал Красноперова. Таким образом он просто вынудил мать оформить завещание, чтобы после ее смерти не возникло никаких скандалов. Он — единственный наследник! Только вот с отцом номер как-то не проходил…

— Да, все у Жени шло по плану, — вздохнув, проговорила Нина. — Если бы не Артем…

— Значит, теперь будем отрабатывать версию убийства из ревности, — сделала я вывод из беседы с Бирюковой. — Артем Оборотов мне уже знаком. Адрес его я знаю. Но, честно говоря, с трудом верится, что он способен на убийство.

— Вы его плохо знаете, — авторитетно заявила Нина. — Уж поверьте мне, способен.

— С другой стороны, Артем действительно хорошо разбирается в машинах, — продолжила я размышления. — Спасибо, Нина, за откровенную беседу. Вы мне очень помогли.

Девушка пожала плечами, проводила меня в прихожую и закрыла за мной дверь. Не успела я сделать и пару шагов, как за дверью раздался телефонный звонок. Я прислушалась. Звук исходил из квартиры Бирюковой. Прислонившись к металлической двери, я вся обратилась в слух.

— Да, слушаю, — отчетливо произнесла Нина. — Хорошо… Когда вам будет удобно? Сейчас… Да, конечно… Я знаю, где находится РУВД… Двадцать второй кабинет…

После этой фразы я потеряла интерес к разговору. Очевидно, звонил следователь. Будет ли Нина так же откровенна с сотрудниками правоохранительных органов, как со мной? Если она скажет ментам о своих подозрениях, они могут наброситься на Артема и все испортить. Времени на то, чтобы раскусить парня до сотрудников правоохранительных органов, у меня было мало.

Со двора выехал черный джип, за рулем которого гордо восседал Артем Оборотов. Я даже не успела подъехать к его дому, как заметила эту машину и резко притормозила. Артем наверняка запомнил мою непримечательную «Ладу», так что попадаться ему на глаза было рискованно. Вдруг джип развернулся на узкой дороге, а затем с визгом шин поехал прямо на меня. В первую секунду я оторопела, а затем резко нажала на газ и отъехала в кусты сирени, где Артем не мог меня заметить. Джип проехал буквально в нескольких метрах от меня. Я заметила, что Артем был в салоне один, и бросилась за ним.

Сосредоточившись на слежке, я смотрела на джип, ехавший впереди. Артем вел машину аккуратно, что свидетельствовало о том, что он не только профессиональный автослесарь, но еще и прирожденный водитель. Чего уж скрывать, дороги в нашем городе далеки от идеала. Новое асфальтированное покрытие есть только на пригородных трассах. В самом же Тарасове полно рытвин и выбоин. Но Артем умело лавировал между впадинами асфальтового покрытия. Оборотов берег машину. Я была не таким профессиональным водителем, и если бы Артем захотел от меня оторваться, у него получилось бы это без проблем. Но, по всей видимости, Оборотов не заметил слежки. Джип послушно останавливался на многочисленных светофорах, натыканных на всех перекрестках в центре города.

Несмотря на то что я находилась на приличном расстоянии от джипа, мне было видно, что происходило в салоне. Легкая тонировка стекол не скрывала от меня водителя. Где-то через десять минут пути Оборотов отвлекся на телефонный звонок. К сожалению, я не видела, звонил ли он сам или же ему звонили. Но как только Артем заговорил, я осмелилась подъехать к его машине, причем настолько близко, что в боковом зеркале отразились его глаза. Взгляд Артема был невозмутимо серьезным. Говорил он мало, в основном слушал неизвестного собеседника. По окончании разговора он согласно кивнул, отключил телефон и прибавил скорость.

Имеет ли этот разговор отношение к убийству Евгения Золотавина, я не поняла. Но то, что после него Артем поехал быстрее, было очевидно. Однако он тут же меня удивил, свернув на одном из перекрестков и направив свою машину в обратном направлении. В очередной раз я испугалась, что Артем увидит меня, но вовремя заехала в арку. Насколько я могла заметить по движению джипа, Артем был неспокоен. Он ехал торопливо и не так осторожно, как прежде. Я не отставала от него.

Хвоста Оборотов так и не заметил. Он припарковался на стоянке перед кафе-баром «Торпедо», вышел из салона и торопливо пошел ко входу. Я же остановилась около одного из магазинов, где для моей скромной «девятки» нашлось место среди дорогих машин, и вышла из салона. Почти одновременно с этим Артем зашел в кафе.

Я пошла в том же направлении. На входе в «Торпедо» стояла компания подвыпивших мужичков,