выяснить и открыто сказать, чтобы не было недоразумений. Теперь он перестанет её тревожить. Он оставит её в покое, и это будет замечательно.

Ей не нужно было, чтобы её… беспокоили.

А мистер Ренфру был очень… беспокойным мужчиной.

Калли метнула на него косой взгляд. Он молчал несколько секунд. Она надеялась, что не сильно сразила его своим объявлением. Не то, что он должен был… О, ради бога, они совсем недавно познакомились.

Гэйб поймал её взгляд.

– Итак, – сказал он. – Вы абсолютно уверены. Планов снова выйти замуж у вас нет?

Женщина решительно покачала головой.

– Никаких.

– И вы не рассмотрели бы вариант стать моей любовницей?

Шокированная, Калли остановилась как вкопанная.Она же сказала ему, что у неё есть принципы. Она повернулась, чтобы взглянуть ему в лицо. Его глаза смеялись над ней, и она поняла, что он дразнил её.

То, как он смеялся глазами – одновременно смеясь и … лаская… больше всего сбивало с толку.

– Вы шутите, – произнесла она.

– В самом деле?

– Да, потому что отлично знаете, что я уважаемая вдова…

– О, нам не нужно никому об этом рассказывать, если это то, о чём вы беспокоитесь…

Принцесса бросила на него строгий взгляд.

– Я же сказала, что у меня нет желания быть под башмаком какого-либо мужчины, больше никогда.

– Но я не о башмаке думал, – сказал Гэбриэл тем игривым тоном, от которого она с трудом находила, что ответить. Поэтому Калли развернулась и пошла прочь.

Ей понадобилось несколько минут, прежде чем, промаршировав по тропинке так быстро, как только ноги могли нести её, она оказалась в состоянии думать вообще, не говоря о том, чтобы найти соответствующий сокрушительный, и в то же время, достойный ответ. Его слова, вместе с этой смешинкой в глазах, были чистым приглашением к греху. Она фыркнула, вспоминая, что произошло в конюшне.

Ничего чистого в этом нет!

Калли услышала, что Гэйб приближается к ней, следуя сзади по тропинке. Она прибавила шаг. Он, кажется, не ускорил свой, но всё же нагонял её. Нечестно, что у него такие длинные, сильные ноги, а у неё короткие и полные. Единственным способом отделаться от него, было перейти на бег, но от него можно было ожидать что угодно – она не исключала, что он побежит за ней. Этому негодяю, наверное, доставит удовольствие преследовать её.

Тихий голос внутри робко подсказал, что для неё это тоже может оказаться захватывающим. Она безжалостно задавила этот голос.

Калли умышленно замедлила шаг и остановилась, искренне залюбовавшись цветком. Она не имела понятия, что это был за цветок, ботаника никогда не была её сильной стороной, но, впрочем, ему это знать было необязательно.

Гэбриэл остановился возле неё. Калли почувствовала, как его тёплый взгляд омывает её. И проигнорировала это. Она пристально смотрела на цветок. Он наклонился и через её плечо взглянул на растение.

– Очаровательный, – пробормотала женщина, пытаясь не обращать внимания на близость его большого, мускулистого тела.

– Черезвычайно, – охотно согласился Ренфру. – Вы думаете, этот цветок особенный?

Она нахмурилась, задумавшись над родом этого маленького цветка с голубыми лепестками.

– Вполне мог бы быть, – сказала Калли, надеясь, что он не ботаник.

– Определенно мог бы, – согласился Гэбриэл, – если бы вьюнок в Англии не считался сорняком.

Он помолчал пару секунд, а потом добавил:

– Мне дать распоряжение, чтобы его выдернули, или вы сначала зарисуете или сделаете из него гербарий в вашем альбоме «Сорняки Англии»?

Калли пошла дальше в полном достоинства молчании. Гэбриэл шёл рядом с ней.

– Мило, не правда ли? – дружелюбно промолвил он.

Она не ответила.

– Вот так узнавать друг друга, – продолжал он как ни в чём не бывало, – вдыхая утренний воздух. Узнавая о вашем увлечении английскими сорняками… и о вашей боязни башмаков.

– Вы прекрасно понимаете, о чём я говорила, не желая быть под башмаком. Вся моя жизнь прошла под руководством двух чрезвычайно деспотичн мужчин – сначала моего отца, потом мужа. И сейчас я впервые почувствовала вкус свободы, и ничто, ни один мужчина, не может быть слаще, чем свобода.

– Это вызов? – мягко спросил он.

– Нет! Не будьте таким легкомысленным.

– А я и не такой, – сказал он смиренным голосом, но в глазах плясали смешинки.

Всё дело в цвете, подумала она некстати. Она ещё никогда не видела таких голубых глаз. Как море, сверкающее под солнечными лучами. Ещё одна несправедливость. Мужчинам непозволительно иметь такие глаза.

Они продолжали идти. Ещё один поворот и снова показался дом. Как хорошо,подумала Калли. Тропинка под ней должна была быть твёрдой, покрытой гравием, а ей казалось, что она преодолевает болото, полное ловушек для неосторожных путников.

Мистер Ренфру был очень опасным человеком! Она взглянула на него: он наблюдал за ней.

– Теперь я спокоен, – сказал Гэйб.

Калли представить себе не могла, о чем он говорит. Спокоен?

– Что вам не противен мой башмак. Я думаю, что это вполне приличный башмак. Вы так не думаете? – мужчина вытянул ногу, чтобы она оценила, и хоть это и было нелепо, Калли всё же не удержалась, чтобы не посмотреть.

– Что вы думаете? – спросил он.

Принцесса второй раз бросила на него критический взгляд и фыркнула:

– Всё, что я вижу, это то, что ваши башмаки довольно большие, – сказала она уничтожающим тоном.

Он расплылся в улыбке.

– Точно.

Калли понятия не имела, с чего бы ей краснеть, но она залилась румянцем.

– Думаю, завтрак уже готов, – проговорила она и энергично прошагала в комнату для завтраков.

Он шёл рядом с нею.

– Да, я голоден как волк.

По тому, как он это сказал, было ясно, что речь шла не только о еде.

– Ваша двоюродная бабушка дожила до глубокой старости? – Калли решила придерживаться безопасных тем.

– Да, по-моему, ей было восемьдесят или побольше – она никогда не выдавала секрета своего возраста. Мы с Гарри думали, что ей как минимум сто лет, когда были маленькими. Она умерла вскоре после того, как я ушёл на войну, и по какой-то причине оставила дом мне. Понятия не имею почему. Я совершенно этого не ожидал.

Миссис Барроу рассказывала ей, что Гэбриэл провел на войне почти восемь лет, а шторы были как новые, краска на стенах – свежей, словно их недавно покрасили.

– Так вы оставили ту же цветовую гамму в память о ней? Как мило.

– Нет. Про цветовую гамму я ни слова не говорил. Когда я ушёл из армии, мой старший брат привёл в порядок этот дом для меня. Сомневаюсь, что он давал какие-либо распоряжения относительно цвета или материала, так что всё просто обновили.