– Я спрашиваю – откуда ты ЭТО приволок? – Она вошла в комнату, трубка в одной руке, пакет с продуктами – в другой. – Ты хоть что-то видишь, кроме своих цифр?

– Из этого… из магазина на углу.

– На каком углу? Тот, что на углу, год назад снесли.

– Снесли? Как снесли? Там точно был магазин. Милая… – он попытался укрыться в душе. – Ты не поверишь… Тео выдвинул совершенно фантастическую идею. Представь, он предложил способ, как изменить постоянную Планка…

Но она уже схватилась за трубку.

– Сонечка, как ты сказала? Он забрал даже видик? Вот подлец… Сонечка, я перезвоню чуть позже. Мой оболтус снова все перепутал. Ну да, ну да, останемся голодные с его физикой…

– Аля, ты меня не слышишь, – он застыл на краю ванны, с мокрыми носками в руках. – Аля, если Тео ничего не напутал… ты только вообрази, Женевский ускоритель может оказаться не нужен!

– Это что?! – Она постучалась в дверь ванной.

– Это?.. Морковка и кефир. Ты же просила…

– Это. Не. Морковка, – отчеканила она. – Морковка. Не. Бывает. Зеленой. Тебе подсунули какой-то тухлый сельдерей. А кефир в мягком пакете не бывает твердым. И потом, на каком языке тут написано? Гд е ты раздобыл китайский кефир?

– Хорошо, я сбегаю и заменю, – смутился он и тут же заговорил о своем: – Дослушай меня, любовь моя. Тео рассчитал феноменальную модель вариатора, управляя которым, можно плавно изменить постоянную Планка. Вчера вечером мы запустили этот прибор, и…

– Я заметила вчера, во сколько ты явился, – она в сердцах бросила пакет на стол и ушла продолжать телефонный разговор.

– Это как круги на воде, – тараторил он, натягивая свитер. – Пока проверить невозможно, первая волна колебаний слишком медленная, но если наши расчеты верны, то… не нужен не только ускоритель частиц. Не нужны будут космические корабли. Все дело в правиле Бора для вычислений Эттермана. Дойч в своем Принстоне не читал Упанишад, а наш Тео читал, в этом все дело. Упанишады объясняют, как достичь единства мира без правила Бора. Тогда получается, что можно выстроить не миллион параллельных миров, а один, абсолютно идеальный…

Вернулась жена:

– Мама? Это вы? Нет, мамочка, все в порядке. Просто нормальные люди, получив премию, покупают семье квартиры, машины… а другие тратят деньги на кучу микросхем… Милый, ты еще здесь? Поговори со своей матерью. Она четвертый день ждет, когда ты поможешь ей на рынке.

Он ударил кулаком в косяк:

– Уфф… мама. Да, все хорошо. Нет, засиделся на работе. Нет, не сегодня. Нет, не простыл. Нет, на работу не устраивался. Да, мне хорошо с Тео. Нет, денег не добавили. Да, Аля права. Да, потратил премию на «свои железки»…

Он вздохнул и выключил мамино щебетание.

Забрал пакет, вышел на лестницу, нажал кнопку лифта. В лифте заглянул в пакет. Нормальная красная морковь, обычный мягкий кефир марки «Простоквашино», сардельки…

Наверное, он перепутал кнопку этажа. Лифт дернулся не вниз, а вверх. Он хотел нажать кнопку «стоп», но ее почему-то не оказалось. Он очень удивился, поскольку всего три недели назад застревал в этом самом лифте, и кнопка тогда была на месте.

Двери разъехались, он сделал шаг и сощурился от яркого света. Лифт открылся не в заплеванный холл первого этажа, а прямо во двор. Это был не совсем его двор.

То есть это был совершенно не его двор. Голубые березки раскачивались под жарким ветром. Вместо снега и мерзкой талой воды колосилась веселая оранжевая трава. Там, где обычно мухами копошились алкаши, сияло зеркало пруда. На шезлонгах загорали старички. Мимо на ходулях прошел мальчик с очками ночного видения на лице и с длинным сачком. Он ловил в сачок и складывал в заплечный мешок маленьких пушистых зверьков, похожих сразу на паучков и белок. Вместо автомобилей у подъезда покачивались уютные двухместные дирижабли. В окнах его дома пропали стекла, а сам дом стал светло-салатным и покатым, как муравейник. Он выпустил из рук пакет. Присел, осторожно достал из кармана сотовый. Сотовый ПОКА был в порядке. Он набрал номер жены.

– Кто вы? – спросила она строго. – Не валяйте дурака. Уж как-нибудь голос мужа я различу. Откуда у вас его телефон? Вы его украли? Отвечайте же…

Он нажал кнопку. У него больше не было жены.

– Тео? – спросил он в шипящую мембрану. – Тео, если ты меня ЕЩЕ слышишь… у нас получилось. Идеальный, счастливый мир. Теперь осталось разобраться, зачем мы это сделали.

Почему-то тревога и разочарование очень редко глушат чувство голода. По крайней мере, у меня этот положительный побочный эффект никогда не возникает.

Я посмотрела на часы: заехать перекусить к родителям уже не успеваю. Лоток с мороженым и чипсами, криво прилепившийся рядом с извилистой тропинкой, вряд ли мог предложить мне что-нибудь сытное.

Хотя если взять брикет с вафлями… Я остановилась напротив лотка и невольно задумалась: не покатится ли он со склона, если слишком резко дернуть крышку.

Продавщица смотрела на меня так же задумчиво.

Приглядевшись повнимательнее, я увидела, что задние колеса лотка упираются в петлю узловатого соснового корня, и попросила нужный сорт мороженого.

Рыжая дама с пышной фигурой, ловко балансируя на самом краю обрыва, начала колдовать с заедающей крышкой и выскальзывающим сухим льдом.

– Девушка, а почему вы на телефонный звонок не отвечаете?

Я быстро накрыла ладонью карман. Как будто теперь продавщица не будет слышать звонок!

– Не хочу, – смущенно призналась я.

– Понимаю, понимаю, – подмигнула мне мороженщица, – сегодня все ругаются, а мириться не хотят. Жара.

Легкий холодок, преследующий меня с утра, превратился в ледяной водопад. Надежды не оставалось.

– На пляже люди часто ругаются, – пробормотала я.

– Не скажите. Я тут не первый год, место хорошее, и парк, и старые сосны, и чисто, и поиграть в волейбол есть где, а уж вода и песочек какие! У меня и дети сюда всегда ходили. Школьниками – просто искупаться, поиграть, а потом уже компаниями посидеть да пообжиматься. Одно из самых мирных мест у нас в городе. Никто никому не мешает, молодежь около мостиков, старички в заливе, нудисты за поворотом.

Крем-брюле оказалось слишком замороженным, его пришлось откусывать и оттаивать во рту. Наводящих вопросов я задавать не могла, но собеседнице явно хотелось выговориться, и она воодушевленно, с размахиванием руками и выпучиванием глаз, подтверждала мои самые худшие опасения:

– А эта неделя как началась, так я уж и не знаю что думать. Пацаны в понедельник затеяли драку, один другого столкнул не так в воду… Разделились и пошли стенка на стенку, и девчонки – не разнимать, а туда же, кто ветку схватил, кто камень. Кто-то убежал, за ним трое в погоню, там в камышах догнали, уже и милиция подбежала, растаскивают их, а они как бешеные, слюна летит, ругаются.

Обычно-то так не расходятся, школьные учителя тоже тут иногда гуляют, вдруг увидят…

Я кивала. Бедная наивная дама, неужели она всерьез думает, что современные дети контролируют себя лишь из страха получить замечание от учителей?