– Он что-то говорил... Стойте, я принесу тетрадь.

Дарья не выдержала:

– Как ты узнал?

Антон усмехнулся:

– Именно здесь мне и изготовили сейф. Все сходится, это Серебряков.

Бригадир принес замасленную, с четкими отпечатками грязных пальцев, потрепанную тетрадочку. Неумело пролистав ее куда-то в конец, он наконец нашел нужную графу.

– Серебряков, – читал он вслух, – Университетская, дом четырнадцать, квартира сорок. И передайте этому засранцу, чтобы не попадался мне на пути.

– Не заржавеет, – заверил Баров.

– Не припомните, он женат? – встряла Дарья.

– Девушка, – бригадир сглотнул похотливую слюнку, – у него никого не было. У такого мудака не может быть бабы.

Дарья взглянула на бухгалтершу. Та стояла на таком расстоянии, чтобы все слышать, но одновременно можно как бы сказать, что ничего и не слышала, и ей при этом можно поверить. В общем, хитрую позицию заняла – держала дистанцию. Но слова до нее долетели, потому как Рома не был работником библиотеки и большую часть рабочего времени общался с работягами на повышенных тонах. Что было обусловлено или шумом, издаваемым при работе, или отсутствием такового, то есть при безделье.

– А чем он занимался у вас? – Антон не предполагал, что вопрос вызовет столько эмоций.

– Серебряков делал сейфы, но мы, кроме них, и ворота, и стальные двери, и решетки, и стальные гаражи делаем, емкости на дачи. Любой чертеж принесите – мы изготовим.

– Хорошо, буду иметь в виду.

Шорох шин заставил обернуться Дарью и Антона. Клавдия Евгеньевна сидела за рулем «Хьюндаи» и спешила побыстрее убраться с глаз.

– Совсем охренела баба! – выругался Баров, наблюдая, как его машина исчезает за поворотом.

– Это че, машину угнали? – не понял Рома.

– Бригадир, – засуетился Баров, – у тебя тачка есть?

– Только «уазик». Вон стоит.

– По фигу. – Антон отсчитал ему двести тысяч. – Дай водилу, мы денек покатаемся.

– Тимохин! – заорал Рома, засовывая деньги в карман потертых джинсов.

Словно из ниоткуда появился все тот же мужичок в фуфаечке, загоравший на солнышке.

– Тимохин, будешь с этой молодой парой весь день и повезешь, куда попросят.

Обладатель клетчатой кепки интенсивно закивал, предвкушая калым.

«Вон стоит» оказался старым, давно не мытым железным гробом на колесах с абсолютно не гасящими удары амортизаторами и рваными сиденьями.

Контраст между современным корейским автомобилем и совковыми «колесами» был разительным. Как Дарья ни пыталась, но найти хоть один работающий датчик на панели она не смогла.

– Как вас зовут? – поинтересовалась она у водителя, пока он выруливал на трассу.

– Да зовите Тима или Тимоха.

Обращаться к мужчине, который разменял пять десятков лет, «Тимоха» Дарья не могла.

– А имя-отчество как?

– Имя? Так имя и есть: Тимофей Тимофеевич Тимохин. Куда ехать-то?

– Университетская, четырнадцать. – Антон обнял покрепче Дарью, потому как впереди был участок дороги, на котором асфальт клали в дождь. Результатом чего явилось множество бугорков, и гасить их пассажирам, впрочем, как и водителю, предстояло полушариями спинного мозга.

– Ты не хочешь заявить об угоне в милицию? – Дарья не понимала, почему Баров столь инертен.

– Давай немного подождем. У нас все же есть шанс вернуть машину без вмешательства властей.

– Ловко она, надо сказать, выкрала у тебя ключи.

Он помрачнел.

– Я просто оставил их в машине. Мы же вышли-то на пять минут.

– Ты действительно барин, – не удержалась Дарья и поцеловала его в щеку. – Ты не расстраивайся, все найдется.

Пятиэтажный дом. Стандартная хрущевка.

Они без труда определили, в какой им подъезд, потому как у одного из них стояла серебристая «Хьюндаи».

– Прискакала кобелька своего предупреждать, – сцедил Баров, выкарабкиваясь с заднего сиденья полноприводного динозавра.

Польская, в отличие от хозяина машины, ключи в гнезде не оставляла.

Деловито засучив рукава, Баров выпустил воздух из всех шин и, оставшись довольным проделанной работой, распорядился:

– Тима, подожди здесь. – Затем посмотрел на Дарью. – Тебе бы тоже посидеть надо.

– Я с тобой! – ответила девушка, хватая его за локоть. – Как это ты без меня? Это ведь я все заварила. Ты б так и продолжал в носу ковыряться.

Он ничего ей не ответил и вошел в подъезд.

За обитой кожзаменителем дверью было тихо.

– Затарились, – прошептал Баров, нажимая на звонок и разгоняя подозрительное безмолвие.

Им ответили после восьмого или девятого нажатия.

– Кто? – спросил мужской голос средней хрипоты и взволнованности.

– Да это соседи снизу, – начал Баров, – под вами стояк забился...

Послышался хруст открываемых запоров.

– Что случилось? – Перед ними стоял типичный представитель сильного пола, находящийся в затянувшемся запое. Всклокоченная шевелюра давно не мытых волос как бы задавала тон всему его нечеловеческому обличью, состоявшему из глаз с лопнувшими сосудами, двухмиллиметровой щетины, застиранной, но удивительно чистой для его состояния майки, рваного на коленках трико класса «тянучки» и китайских сланцев на босу ногу. Разило перегаром так, что у Дарьи выбило слезу.

Баров постоял немного молча, как бы раздумывая, а затем, схватив пьянь за горло, втолкнул его в квартиру. Дарья вошла следом и быстренько прикрыла дверь.

– Скажи мне, Серебряков, где может быть твоя старая подруга Клава?

Поскольку Баров и не думал разжимать хватку на шее, находящийся в пьяном тумане мастер по изготовлению сейфов стал синеть.

– Отпусти его! – закричала Дарья. – Он и так на ногах еле держится.

Он благоразумно послушался ее совета и отпустил Павла Олеговича на волю.

– Ты кто?! – прохрипел Серебряков, бросаясь с кулаками на Антона и налетая на встречный удар.

Тело шлепнулось на деревянный, давно не крашенный пол и застонало.

– Отвечай на вопрос, – поучал Баров. – Где Клава?

Тот больше не рыпался и, собравшись с силами, лишь сел на пятую точку, вытягивая ноги.

– Я ее уже давно не видел. Не нужен я ей стал.

– Так ведь это все она! – воскликнула Дарья, радуясь своей догадке.

– Похоже, ты права, – согласился Антон. – Она хотела подставить его. Слышишь? – Он склонился к Серебрякову. – Тебя баба подставила. Ты, увалень хренов! – Он подхватил его под мышки и, поставив на ноги, потащил на кухню – засранный квадрат два на два.

Вылив в стакан все, что оставалось в бутылке, он дал страдальцу спокойно выпить.

– Теперь отвечай на вопросы. Она просила тебя сделать ей ключи от сейфа начальника?

Мужик супил густые черные брови и медленно то открывал, то закрывал глаза, наслаждаясь разливающимся по телу теплом.

– Зачем ты ему дал водки? – недоумевала Дарья. – Он же теперь совсем нам ничего не скажет.

– Это почему? Скажу-у-у, – подал голос Серебряков. – Я все скажу, если эта б... меня кинула. Зачем она меня кинула? Я ведь ее любил. Теперь мне приходится заглушать боль души водкой.