держать эмоции и мысли при себе.

– Мы просто выражаем свой протест против цветных, не любим хиппи и рокеров, хотя это уже выбор каждого лично. Мы не прочь иногда поразвлечься уличной охотой на чужих, слегка попугать их, но к убийствам не прибегаем. Да и ограбления – не наш профиль.

– Охотно вам верим, – кивнул Алекс. – Только и вы нас поймите. В магазине закрылись несколько человек, одетых точно так же, как многие из вас. Они удерживают там заложников. Что прикажете думать об этом и как поступать?

Все молчали. Алекс продолжил:

– От ваших ребят прохожие шарахаются, как от ненормальных, но, если все подтвердится и люди узнают, кто захватил заложников и удерживает их внутри магазина, не уверен, что вам придется легко. Наш человек медленно запрягает, но быстро едет. Одна искра, и от вашего сборища не останется и следа. Я не угрожаю – нет, я просто рассчитываю на посильную помощь с вашей стороны.

– Хорошо. Я сейчас же пошлю ребят собрать тех, кто отсутствует, тем более что, где их искать, мы знаем. Вы сможете подождать?

Величко кивнул.

– Тогда располагайтесь. – Оратор указал рукой в зал.

Пока спасатели выискивали для себя свободные местечки, руководитель бритоголовых отдал все необходимые распоряжения, и довольно приличная группа ребят спешно покинула спортзал. Началось долгое ожидание. Какое-то время все присутствующие негромко перешептывались, постепенно говорить стали громко, а вскоре обстановка и вовсе стала просто невыносимой.

– Е-мое, – вздыхал Ашот, созерцая скинхедов. – Вот собрать бы всех этих пиявок да отправить на общественные работы – сколько бы пользы было. Армия тоже по ним плачет.

– Ашот, дай телефон, – неожиданно попросил Величко.

Мачколян, не думая, вытащил из кармана брюк трубку и протянул товарищу. Взяв сотовый, Алекс спешно вышел в коридор. Отсутствовал он минут восемь, а когда вернулся, лицо его было бледным и напряженным.

– Что? Что случилось? – забеспокоились товарищи.

– Эти типы убили одного человека. Об этом уже передали в новостях.

– За что?

Алекс передернул плечами.

– Не понимаю, за что они могли его кокнуть. – Мачколян недовольно покосился на друга, понимая, что Алекс опять берет всю вину за случившееся на себя, хотя он-то как раз изменить ничего и не мог. Не он этих монстров выпустил, не он, по идее, и бороться с ними должен. Но если не он, то кто же тогда?

– Может, у них такое случайно вышло, – предположил Ашот, не веря сам себе. – Решили припугнуть...

– Может, ими кто управляет, – предположил Валентин.

– Непонятно. Мне сказали, что они ни с кем не созваниваются, им тоже никто не звонит. Милиция отслеживает все звонки, но ничего так и не установила. Я тоже начинаю думать, что это не скины.

– А кто же тогда? – Глаза Андрея превратились в два вопросительных знака. – А как же одежка?

– А при чем тут их наряд? – Алекс вздохнул. – Идя на ограбление, любой бы оделся во все темное, сбрил волосы, чтоб запомнить было сложнее. К тому же они могли специально выбрать этот костюм, чтобы сбить всех со следа.

– И что же теперь делать? – полюбопытствовал Андрей.

– Пока ждать.

Ждать возвращения оболтусов-переростков, как называл их Ашот, пришлось довольно долго, но как и любое усердие, это тоже увенчалось успехом. Поочередно в зал привели тех, кто по какой-либо причине предпочел прогулять сегодняшний сбор. Не хватало только одного, но и его местонахождение тоже выяснили. Парнишка оказался в больнице с переломом руки, полученным после футбольного матча, где он самую малость побуянил. Выходило, что основная масса скинхедов на месте, проверять же более мелкие клубы просто не было резона.

Поблагодарив организатора за содействие, спасатели вынуждены были вернуться в свою машину, где, так и не придумав ничего умного, сошлись на мнении, что пора и честь знать. Но не успел Мачколян даже завести мотор, как Максимов неожиданно воскликнул:

– Едрит твою кочерыжку! Я же знаю, как их можно запечатлеть.

– Это ты о чем? – не поняли остальные.

– Да я все о психах этих, – замахал руками тот. – Я, конечно, сглупил, спугнув их, а ведь можно было Графа к ним заслать.

– Ага, а потом потребовать, чтобы он нагавкал нам их описание, – подколол Ашот, заколыхав всеми своими жирами так, что от его смешка даже машина начала покачиваться.

– Ха-ха, как смешно. Ты меня что, за идиота держишь? Я о том, что можно было бы привертеть ему на голову какую-нибудь видеокамеру. Ему стоило бы просто поотираться у двери, и мы бы получили запись того, что там происходит. У меня и аппаратура под рукой подходящая есть, от прошлого фильма осталась, все сдать забываю.

– Я своим псом так рисковать не стану, – заявил Величко, наотрез отказываясь от этого предложения. – Они тоже не идиоты, поймут, что не так просто возле дверей крутится пес с целым арсеналом всевозможной техники на голове. Придумай что-нибудь другое.

– Но, может, все-таки попробуем? Граф умный, он сообразит, когда удрать потребуется.

– Чего же ты тогда не сообразил?

– Ну-у, так это же я. Куда мне до Графа. Засмотрелся, наверное, а может, отвлек кто. Сейчас уж и не помню. Так что, рискнем – где наша не пропадала. Уж очень мне хочется этих уродцев-ментов за пояс заткнуть, они же по-любому растрезвонят о том, что мы натворили. Не верю я, что замнут. Это просто сейчас им не до нас, а потом вспомнят, и начнется...

– А ты, значит, решил так замаслиться.

– Ну вроде того. Так что, попробуем?

– Ох и не нравятся мне ваши затеи! Жаль только, что других вариантов пока нет, – вздохнул Алекс и махнул Ашоту, чтобы тот ехал.

Среди стоящих ровными рядами прилавков со всевозможными рекламируемыми по телевизору товарами, среди которых самым малоизвестным был, пожалуй, хлеб, хотя и он в последнее время тоже заручился собственными знаками и марками, в общей куче толклись и покупатели, и продавцы. Люди выглядели напуганными, растерянными и недоумевающими относительно того, как все это могло произойти именно с ними. Чуть в стороне, у касс, стояли четверо типов, одетых во все темное. Они были чисто выбриты, включая черепушки, вооружены спортивными ракетницами и ножами. У одного из кармана, правда, торчал еще и газовый баллончик, но заметили его немногие.

У кого-то из покупателей зазвонил телефон. Захватчики резко дернулись, лица их исказила злоба, перемешанная с легким испугом, после чего двое двинулись к людям.

– Чей телефон? – требовательно рявкнул в толпу главарь захватчиков. Он был сравнительно высок, относительно строен. Смотрел как-то туманно, да и вообще глаза его можно было сравнить с глазами человека, не спавшего как минимум неделю, а при этом еще и вечно бухающего и принимающего наркотики. Это был взгляд свиньи из-под лопухов, пустой и глупый.

Именно этот нетрезвый и отрешенный взгляд делал его еще страшнее. Люди понимали, что он опасен, а потому старались не вызывать гнев на себя, каждому была дорога собственная шкура.

– Чей телефон, я спрашиваю? – еще яростнее проорал он.

Какой-то парнишка в задних рядах боязливо поднял руку вверх.

– Дай сюда!

Спорить было бесполезно, и телефон, пройдя по рукам, был доставлен захватчику. Тот покрутил дорогостоящую трубку с встроенной фотокамерой в руках и, удовлетворенно крякнув, сунул ее в карман. После чего вновь поднял глаза на толпу и произнес:

– Все телефоны сдать. Я сказал – сда-ать, – повторил он, угрожающе махнув в воздухе оружием.