которым приставляли еще и переносной занавес.)

При заключении брака мужчина проводил в доме женщины три ночи подряд, причем, возвращаясь в свой дом затемно, обязательно отправлял возлюбленной гонца с письмом. Не получить утром после ночного свидания письма – неслыханный позор для женщины.

Через три дня после совершения определенных обрядов родственники жены устраивали пиршество, на котором происходило оглашение брака (токоро-араваси – букв, «обнаружение места»), после чего он считался официальным и муж мог открыто посещать дом жены в любое время. (Как правило, женщина не переезжала в дом мужа, а оставалась в родительском доме. Лишь в исключительных случаях супруги поселялись вместе.)

В эпоху Хэйан было распространено многобрачие, и мужчина посещал дома разных женщин, одни из которых были открыто признаны как его жены, другие считались тайными возлюбленными. Замкнутость столичной аристократии обусловила распространенность брачных союзов между близкими родственниками, что, в свою очередь, эту замкнутость усиливало.

Брак не считался чем-то постоянным, мог легко разрываться, и долговечность его в первую очередь зависела от достоинств женщины, от ее умения сохранять привязанность мужа. Умение это в немалой степени определялось ее воспитанием, поэтому к воспитанию девиц из благородных семейств относились с большим вниманием.

С малолетства девочка была окружена специально подобранными дамами, которые развивали в ней навыки, необходимые для благородной особы. Как уже говорилось, основными предметами обучения были музыка, каллиграфия, поэзия, живопись. Кроме того, девочку учили подбирать одежды по цвету и составлять ароматы – искусство, которое в эпоху Хэйан стало занимать довольно большое место в быту высшей знати.

И, разумеется, самым главным было умение быстро и красиво написать письмо, выбрав для этой цели наиболее подходящую по цвету бумагу и сочинив танку так, чтобы она как нельзя лучше отвечала случаю и была совершенна по форме.

Эталоном в поэзии к концу X в. стала антология «Кокинвакасю» («Собрание старых и новых песен Ямато», начало X в.). Ее надо было не только знать наизусть, но и уметь использовать сложившиеся в ней поэтические образы в своих собственных стихотворениях.

Китайской литературы женщина могла и не знать, излишняя осведомленность в этой области производила скорее невыгодное впечатление. Исключение составляли императрицы, но и они предпочитали заниматься изучением китайской литературы тайно.

Если мужчины писали иероглифами, причем чаще всего по-китайски (только в любовной переписке они пользовались японской слоговой азбукой – «кана»), то женщины, наоборот, писали исключительно по- японски, употребление ими иероглифов почиталось дурным тоном.

Специального религиозного образования аристократы не получали. Углубленное изучение философско- религиозных трактатов, как китайских, так и японских, было уделом монахов. Остальным достаточно было знаний чисто практических, связанных с проведением тех или иных обрядов и служб. Тем не менее роль буддийских идей в формировании мировоззрения человека той эпохи была весьма велика.

Конец X в. ознаменовался усилением двух направлений в буддизме: Тэндай, основоположником которого в Японии стал монах Сайтё (Дэнгё-дайси), и Сингон, главой которого был Кукай (Кобо-дайси).

В основе учения Тэндай («Опора Неба») лежала идея двойственной сущности Будды, который, с одной стороны, являет собой некое истинное, вечное начало, а с другой – находит конкретное воплощение в реально существующем мире. Цель человека – открыть в себе истинное. Были разработаны сложные практические приемы, ведущие к обретению истинного знания и достижению состояния Будды. Учение Тэндай в том виде, в котором оно существовало в X в., делало акцент на возможности достижения состояния Будды именно в этой жизни – как воздаяния за добрые дела. Монахи (словно бодхисаттвы, в мире живущие) призваны были не столько молиться о будущем, сколько удовлетворять повседневные потребности людей. Они исцеляли недуги, улучшали погодные условия, изгоняли злых духов. Соответственно была разработана обрядовая практика для самых различных случаев.

Обрядовая сторона учения Тэндай была во многом заимствована из арсенала учения Сингон («Истинные слова»), выдвинувшего на первый план разработку сложной мистическо-заклинательной системы, призванной облегчить человеку путь к достижению единства с буддой «Великое солнце» – Дайнити (санскр. Махавайрочана), проявляющегося во всех видах земного существования. Целью ритуалов Сингон было пробуждение в теле, речи и мыслях каждого человека тела, речи и мысли великого будды Дайнити. К началу XI в. разницу между этими двумя направлениями в проведении служб уловить было довольно трудно.

Сложность и великолепие обрядов, изысканная красота специально для них предназначенной утвари вполне отвечали эстетическим устремлениям хэйанской аристократии.

Каждое семейство имело своих монахов, которые призывались в дом, когда того требовали обстоятельства.

Храмам, которых немало было в окрестностях столицы, приносились роскошные дары – живописные и скульптурные изображения будд и бодхисаттв, утварь, заказанная у лучших мастеров, свитки с буддийскими текстами, переписанные лучшими каллиграфами столицы. Посещения храмов превращались в пышные церемонии, а по разным поводам устраиваемые молебствия выливались в великолепные празднества, на которые приглашались лучшие музыканты, танцоры. Такое внимание к внешней стороне ритуалов еще более способствовало развитию всех областей искусства.

К концу X в. большое влияние приобрело учение о Чистой земле (Дзёдосю), возникшее в рамках направления Тэндай и теоретически обоснованное монахом Гэнсином в трактате Одзёёсю (Суть перерождений). Учение о Чистой земле исходило из отрицания этого мира как мира скверны и обещало индивидуальное спасение в будущем мире, достижимое для всех уповающих на будду Чистой земли (Западного рая) Амиду (Амитабха), который дал обет не достигать состояния Будды до тех пор, пока все люди, в этом мире живущие и на него уповающие, не смогут возродиться в Чистой земле (санскр. Сукхавати). Главным средством достижения спасения считалась молитва, к Амиде обращенная. Она освобождала человека от заблуждений, очищала его язык и сердце и способствовала перерождению в Чистой земле. На горе Хиэ, где располагались основные храмы последователей учения Тэндай, каждый год в течение семи дней в Восьмом месяце проводились специальные моления будде Амиде (фудан-но нэмбуцу).

Эти службы способствовали распространению учения о Чистой земле среди населения. Обобщив систему молитвенных приемов, выработанную ранее приверженцами будды Амиды, и соединив ее с некоторыми теоретическими взглядами последователей Тэндай, Гэнсин разработал основные положения учения о Чистой земле и практические приемы, при помощи которых любой человек мог достичь спасения. Выдвинув на первый план созерцание и молитву, помогающие человеку постепенно постичь подлинный