сомалийцы – земледельцы и рыбаки – строят в своих деревнях хижины цилиндрической формы, так называемые мундулло.

Жена Акулы выла в хижине, но никто не шел ее успокаивать. Горе было не только у нее. Этим утром пираты нарвались на французское судно, на борту которого оказались морские пехотинцы. Они открыли ответный огонь по пиратам. Отряд пиратов в это утро недосчитался троих бойцов, включая самого главаря.

Шариф со своим напарником, с которым он этой ночью охранял русских моряков, сидели в стороне и не участвовали в разговоре. Молодой пират был удручен ночным разговором с русскими, а его напарник считал себя виноватым в том, что уснул этой ночью. Весть о том, что заложники бежали, не произвела ни на кого большого впечатления. Скорее всего, пираты были даже рады, что избавились от этой обузы. Кроме Али, никто не знал, что с ними делать. Россия могла обратиться за помощью к местным властям. У Али везде были связи, а без него никто не решился бы разговаривать с полицией или военными, нагрянь они в деревню.

Рыбаки сидели и рассуждали о том, как жить дальше. Многие привыкли к доходам от грабежей. Опять начинать жить только рыбной ловлей не хотелось. Все разговоры сводились лишь к тому, что теперь всем будет плохо. Никто из присутствующих даже не пытался выдвинуть какое-нибудь дельное предложение. Первым не выдержал старый Юсуф.

– Вы мужчины или плаксивые женщины? – спросил он, глядя на понурых пиратов. – Что вы стонете и причитаете? Нужно выбрать нового вожака, который смог бы повести за собой всех остальных. Если среди вас такового нет, тогда идите на восток и примкните к другой группе, у которой он есть.

– Что ты говоришь, Юсуф, – хмуро возразил один из пиратов, – кому нужны лишние рты? Они там легко без нас справляются.

– А может, с нами они смогут провернуть более крупные дела? – оживился другой пират – молодой сомалиец. – Может, у них там бойцов не хватает?

– Крупные дела – крупный риск, – возразил еще один пират, отец пятерых детей. – Они нас на войну поведут, да еще вперед своих пошлют. Чего им нас жалеть? Нет уж, сидеть надо на своем берегу. Хорошо это или плохо.

– Может быть, Али говорил, с кем у него в городе были завязки? – не унимался Юсуф. – Кто у него добычу покупал. Через кого он хотел выкуп просить за тех моряков, что в сарае сидели.

Шариф, ковыряя прутиком у себя под ногами, слушал все эти разговоры, и в душе у него закипало раздражение. Какие все были героями, пока был жив Али! А теперь поджали хвосты, как побитые испуганные собаки. Ни на что не способные людишки! Теперь у него из-за этих трусов рушились все мечты о благосостоянии. Чего они испугались, что тут такого трудного?

– Выберите меня своим вожаком, – неожиданно предложил Шариф.

– Э-э, парень, – загалдели пираты, – ты все время ссорился с нашим Али. Был Али, и мы были сыты, и семьи наши тоже. А ты станешь делать не так, как он. Значит, удачи нам не будет. Да, и молод ты еще, чтобы вести за собой мужчин!

– А кто из вас может вести за собой мужчин? – воскликнул Шариф, поднимаясь во весь рост. – Что вы тут все причитаете? Большое дело – узнать, через кого Али сбывал добычу! Пойду в город и найду этих людей. Не найду в городе, обращусь к нашим соседям на востоке. Сбывают свое – сбудут и наше.

– Эх, какой быстрый! – послышались голоса. – Ждут там тебя. Увидят, что пришел молодой да неопытный, обязательно обманут, а то и вовсе все заберут!

– Да молодой, зато не трус, как некоторые! – заорал Шариф. – Тогда выбирайте себе другого вожака, но не сидите как курицы на песке. Али не родился пиратом, он им стал – стал вашим вожаком. Неужели никто из вас не способен возглавить это дело? Почему вы всего боитесь?

– Ты на нас не кричи, парень, – стали возмущаться пираты, – молод еще упрекать нас!

– Не упрекать? – крикнул Шариф и от возмущения даже хлопнул себя ладонями по бедрам. – Да вы с вашим Али занимались всякой мелочью и ерундой. Про какие его связи вы говорите? Он же крохи собирал. Единственный раз взял заложников, чтобы потребовать выкуп! Не было у него никаких посредников в этих делах. Это же яснее ясного! Так что же вы теряете? А я предлагаю вам крупными делами заняться.

Пираты притихли от такого напора молодого человека и смотрели на него с вытаращенными глазами. Ответил только один – одноглазый Фарах, который занимался разбоем дольше других и поэтому был самым опытным.

– А с чем ты предлагаешь идти на крупные дела, Шариф? – спросил пират. – У нас осталось всего две лодки, одна из которых вся пробита пулями. Половину автоматов утопили, когда спасались сегодня утром. С чем ты пойдешь?

Воцарилось гробовое молчание. Было слышно лишь, как плещется море да постукивают бортами рыбацкие лодки на прибрежной волне. Ответа на это замечание не было ни у кого. Пираты стали подниматься и разбредаться по деревне, переговариваясь вполголоса между собой. К Шарифу подошел Юсуф и положил ему руку на плечо.

– Хорошо говорил, горячо говорил, но люди в тебя не верят. Надо думать, а пока думаешь – помоги мне отвезти рыбу в город на базар.

– Хорошо, старик, – ответил со вздохом Шариф.

Оставив старика продавать рыбу, Шариф побрел через базар, глядя себе под ноги. По молодости лет ему казалось, что придумать что-нибудь стоящее не составит труда. Надо просто начать думать, и решение придет само собой. Но оно не приходило. Ни через час, ни через два. Он толкался в толпе покупателей, разносчиков и прочих людей, которые пришли на базар не столько купить что-нибудь, сколько пообщаться, обсудить последние новости. Несколько раз Шариф видел рыбаков из своей деревни, которые, энергично жестикулируя, беседовали с незнакомыми людьми.

Устав от базарного шума и суеты, Шариф двинулся в сторону маленького ресторанчика. На душе у него было пусто и тоскливо. Дымящийся ароматный кофе в его чашке несколько скрасил тоскливое настроение. Прихлебывая напиток, Шариф поглядывал на повара, который готовил ему цыпленка. Маленький и сухощавый повар с морщинистым смуглым лицом работал быстро. Чем-то он напоминал волшебника из старинных сказок. В его руках буквально все летало. Несколькими движениями повар выпотрошил тушку и, промыв ее в воде, отправил готовиться в жарочный шкаф. Пока тушка жарилась, повар положил в кастрюлю поджаренный и растертый в ступке арахис. Залив его водой, он поставил кастрюлю на огонь и стал помешивать, пока не получилась густая кашица. Не дав цыпленку дожариться, повар выхватил его из жарочного шкафа и оставил остывать. Минут через пять немного остывшего цыпленка повар быстро порезал на кусочки, посыпал черным молотым перцем, посолил, обмакнул в кашицу из арахиса и бросил обжариваться в арахисовом масле. Запах стал щекотать ноздри Шарифа, и он понял, что очень хочет есть.

Шариф не был слишком религиозен. Подавляющее большинство сомалийцев категорически не употребляют в пищу рыбу и птицу, а также яйца – эти продукты считаются в Сомали «нечистыми». Основная пища кочевников-скотоводов – верблюжье молоко (свежее и кислое), овечий и козий сыр, иногда мясо и каши. Оседлые сомалийцы питаются в основном кашами, лепешками и иногда молоком. Побывав в России, Шариф привык к более разнообразной пище и смотрел на строгости традиционной сомалийской кухни с некоторой иронией. Да, и в сомалийских городах уже не так строго соблюдали эти религиозные традиции.

Когда, поев, Шариф решил уходить, в дверях ресторанчика появился Юсуф. Рядом со стариком молодой человек увидел двоих незнакомцев в городской одежде и традиционных сандалиях «дас». Юсуф показал мужчинам на Шарифа и помахал ему рукой, давая понять, что эти люди хотят с ним поговорить.

– Говорят, что вашу деревню постигло несчастье, – сказал после традиционных приветствий один из незнакомцев, назвавшийся Ахмадом, – мы знали достойного Али. Это большая потеря.

Шариф покивал, но не нашелся, что ответить. Все и так было очевидно, а молодой человек был не в том настроении, чтобы поддерживать вежливые и бестолковые беседы. Но он очень ошибся, считая, что этот разговор лишь дань вежливости.

– Ваш отряд, Шариф, не был самым большим на побережье, – сказал второй мужчина высокого роста, который назвался Халидом, – но он кормил вашу деревню. Теперь опять у вас не будет достатка.