Может, он все-таки не дошел?

Снова развернувшись, Цыган опять сменил направление. Руку от стены он не отнимал и, еще раз зацепившись за какую-то острую металлическую хреновину и оцарапав ладонь, с радостью обнаружил поворот. Но радость была недолгой. Он никак не мог найти ту лестницу, по которой они сюда спустились. Может быть, поворот был все же не тот? Может, он прошел нужный, а свернул в следующий? Тогда надо вернуться. Так, а в какую сторону идти? Назад, ясное дело. А если поворот был все же тот?

Цыган остановился. Нет, так не пойдет. Нужно сначала как следует вспомнить, куда он шел, а потом уже выбираться. А то он тут до вечера проплутает. Цыган сосредоточился и пару минут усиленно вспоминал свой маршрут. Однако это оказалось не так-то просто. Из-за темноты вспомнить его точно он так и не смог, а поэтому решил сделать по-другому. Если идти все время в одну сторону, то рано или поздно он упрется в борт. И вдоль борта можно будет дойти куда угодно.

Приняв это решение, Цыган снова двинулся с места. Буквально через несколько шагов перед ним оказалась лестница, ведущая вниз. Он стал осторожно спускаться.

Неожиданность – великое оружие. Очень часто она оказывается важнее пистолета. Так получилось и на этот раз. Когда вторая нога Цыгана оторвалась от последней ступеньки и осторожно коснулась пола, он внезапно получил резкий удар под коленку, сразу за которым последовала подножка. Не успев ничего понять, он растянулся на полу, угодив лицом в вонючую масляную лужу. Падение на секунду ошеломило его, а в следующий миг на спине у него уже оказался Колыма.

В отличие от своего напарника, Цыган все же успел рыпнуться. Ловким движением он изогнулся и почти сбросил с себя противника, но Колыма был к этому готов. Четкий боковой удар ребром ладони по шее на несколько секунд вырубил Цыгана, а когда сознание вернулось, было уже поздно. Коля Колыма как раз заканчивал связывать ему ноги.

Через несколько минут оба неудачливых охотника оказались на палубе прислоненными к борту сейнера. «Интересно, как он там ориентируется?» – неожиданно для самого себя подумал Цыган, глядя на спокойно стоявшего перед ними Колю Колыму. Чуть ли не большее впечатление, чем неожиданное нападение, на него произвело то, как быстро и уверенно выбрался Колыма из темного трюма. Впрочем, вслух он этого вопроса, конечно, не задал – гордость не позволяла. Да к тому же были и другие, более важные вопросы. Например, что Колыма теперь будет с ними делать?

Однако на этот вопрос Колыма ответил сам. Он шагнул к своим пленникам, вытащил изо рта у крепыша кляп, отступил на шаг назад и с укоризной спросил:

– Ну что же вы так, пацаны? Я к вам по-хорошему, в гости позвал, а вы – стрелять. Я-то вас теперь по всем поняткам и вальнуть могу. Подниму лебедкой якорь, принайтую к лапе и опущу в море рыб кормить. И никто мне ничего за вас не предъявит, вы первые ствол достали.

Колыма сделал небольшую паузу и продолжил:

– Ладно, говорите, чего от меня пахан хочет? Вы ведь от него, я так понял?

Колыма был по-своему прав, и оба его пленника это понимали. Немного помедлив, Цыган, который в этой паре был за старшего, ответил:

– Батя говорит, что ты крысятник и сука. В натуре, его слова. Не в падлу, Коля!

– И твой брат – тоже, – поддержал Цыгана его кореш. – По прикидкам все сходится. Ты уж нас извиняй, но на нашем месте и ты так же сделал бы. Скажешь, нет?

– Вот уж чего бы я точно не сделал, так это палить бы не стал по братану, который с голыми руками вышел, – хмыкнул Колыма.

– Косяк за мной, – признал крепыш, не пытаясь оправдаться.

Это понравилось Колыме. Он терпеть не мог тех, кто, попав в такое положение, начинал пресмыкаться перед сильным. Немного подумав, он сказал:

– Ладно. Мобильник у тебя где?

– В правом нижнем, – ответил вместо крепыша Цыган.

Колыма шагнул к нему и вытащил из указанного кармана телефон.

– Разрешения не прошу – мое право, – коротко обронил он. Мог, конечно, и не объяснять, но Коля Колыма свято верил в понятия и не позволял себе даже видимости косяков.

Западный ветер надувал парус роскошной яхты, легко скользившей по волнам Ногайского залива. Наступил вечер, погода была хорошая, а море относительно спокойно, хотя за пределами залива, в открытом море, сейчас оказалось бы неуютно. Впрочем, даже там, на этой яхте, можно было бы чувствовать себя совершенно уверенно. Несмотря на кажущуюся хрупкость, этот кораблик был очень крепок и надежен. Яхта была не слишком большой, но зато оснащенной мощным мотором, благодаря которому при необходимости могла уйти от большей части кораблей пограничного флота. На яхте были красивые, под старину, паруса – так захотел ее заказчик, и японцы, собиравшие кораблик, эти пожелания учли. Разумеется, влетело это в нехилую копеечку, но смотрящий по Магаданской области мог позволить себе такую причуду. Благо других у него было мало, а порыбачить Батя очень любил.

Сейчас смотрящий как раз сидел на корме на складном стульчике, с удочкой. Удочка была самой обыкновенной, без лишних наворотов вроде программируемой электронной рыбки, служащей наживкой, или поплавка со звуковым сигналом. Такие примочки последнее время стали модными в Японии, а потом и в Магадане появились, но Батя их не признавал. Он считал, что так неинтересно – в конце концов можно все автоматизировать, чтобы и удочку самому в руках не держать, а валяться рядышком и в небо поплевывать. Но разве это рыбалка? Цыган кивнул. Похоже, их с корешом мысли шли в одном направлении.

Поплавок дернулся, и смотрящий ловко подсек. Леска натянулась, но тут же ослабла, а на появившемся из воды крючке не оказалось наживки. «Сорвалась, – благодушно подумал смотрящий, ничуть не расстроившись. – Ну да ничего, никуда ты от меня не денешься». Он снова наживил крючок и забросил его в воду. Сейчас для него важен был не улов, а сам процесс. За то время, которое он провел в больнице, Батя успел просто соскучиться по свежему воздуху и открытому пространству. Заточение в четырех стенах, пусть даже и в роскошной обстановке, слишком уж напоминало ему зону. Конечно, по-хорошему следовало бы еще несколько дней отлежаться, но смотрящий решил по-другому. В конце концов рана зарубцевалась, все назначенные врачами процедуры он делает, лекарства пьет, физических нагрузок себе особых не позволяет – чего ж еще? А свежий воздух для него может оказаться поважнее иных лекарств.

Батя взглянул на Магадан. Отсюда открывался прекрасный вид на город, уже зажегший вечерние огни. Но в этот момент краем глаза смотрящий заметил, что поплавок дрогнул, и все внимание тут же оказалось прикованным к нему. Еще раз, еще... Нет, слишком слабо, подсекать рано... Поплавок успокоился. Батя хотел вытащить крючок и посмотреть – может, снова наживку объели, но тут у него за спиной послышались шаги по палубе.

– Чего надо? – спросил смотрящий, не оборачиваясь. Он не любил, когда ему мешали ловить рыбу, однако деваться было некуда, некоторые случаи требовали его личного вмешательства немедленно. Охранники знали, какие именно, и по пустякам его беспокоить бы не стали.

– Пахан, тебе Цыган названивает, – раздался голос одного из пацанов. Он вышел из-за спины смотрящего и протянул ему мобильник.

Батя кивнул. Цыган был из числа тех, кто имел право беспокоить его в любой момент. Он взял мобильник, автоматически посмотрел на определитель номера – ну точно, Цыган. Что ему понадобилось, интересно? Из-за ерунды какой он бы его дергать на стал.

– Да. Я слушаю, – сказал Батя в трубку.

– Здравствуй, пахан, – голос, раздавшийся в трубке, был прекрасно знаком смотрящему. Это был Коля Колыма. Голос бывшего приближенного, как всегда, был спокоен и невозмутим.

– Коля? Ты что, с мобильника Цыгана звонишь? – удивленно спросил Батя, не понимая, в чем дело. Как телефон Цыгана мог попасть к Колыме? Разве что...

– Одолжил, – коротко ответил Колыма.

– Цыган жив? – Смотрящий уже успел сообразить, что добровольно Цыган бы свой мобильник не отдал. Даже если бы он Колыму нашел и договорился миром, сам бы позвонил. Значит... Значит, трубку Колыма взял, не спрашивая разрешения владельца.