Он приподнялся было на постели, но тут же снова опустился на подушку. Резкая боль в груди напомнила о еще незажившей ране. Дверь открылась, и в палату вошли два молодых парня: невысокий широкоплечий блондин и черноволосый парень повыше, чем-то смахивающий на цыгана.

– Здравствуй, пахан! – почти хором сказали они.

– Здорово, пацаны, – отозвался смотрящий. – Ну что, есть новости? Нашли кого-нибудь из братьев?

– Нет, Батя, – виновато развел руками цыган.

Смотрящий досадливо поморщился. Всю неделю, что он валялся здесь, подконтрольные ему структуры стояли на ушах и поставили на уши весь город. Да что там город, и всю область, пожалуй. Братва усиленно искала предателей – Колю Колыму и его брата Филина. Уже вечером того дня, когда смотрящий попал в больницу, он поговорил со своими приближенными, хотя тем пришлось чуть ли не с боем к нему прорываться. Врачи их пускать не хотели, утверждая, что волноваться больному никак нельзя. Однако посредством демонстрации увесистых кулаков и внушительных пачек «зелени» блатным удалось убедить эскулапов, что здесь случай особый, и потому инструкции от своего пахана они получили в тот же день, когда случилась вся заваруха. Возможности у магаданской группировки были очень нехилые.

Уже через несколько часов было достоверно установлено, что города ни Коля Колыма, ни его брат не покидали. После этого оставалось только перекрыть сукам все пути отхода и начинать планомерное прочесывание города. Подручные Бати так и поступили. Немедленно были перекрыты морской порт, все ведущие из города дороги и аэропорт. В этом блатным помогли купленные мусора из ГИБДД и транспортной милиции. Вообще-то они были обязаны искать братьев Степановых и так, в соответствии с официальными ориентировками, но за дополнительную плату были готовы, найдя их, прежде своего начальства уведомить об этом братву.

После того как выходы из города были плотно запечатаны, блатные принялись за сам Магадан. На квартирах Филина и Коли Колымы были оставлены постоянные засады. На кладбище, где Филин числился могильщиком, тоже. Все друзья и знакомые братьев, даже самые дальние, были тщательно проверены и взяты под наблюдение. Под контролем были все больницы, травмпункты, даже морги. Искавшие не исключали возможности того, что кто-то из братьев мог и туда загреметь. Каждый человек, имевший хоть какое-нибудь отношение к криминалу – от паршивого наперсточника до матерого вора, – получил портреты братьев и сообщение о том, что тот, кто укажет их местонахождение, получит двадцать тысяч баксов. Однако толку от всех этих мер не было никакого. Братья словно провалились сквозь землю.

– Батя, а может, все-таки Филина мочканул кто? – нерешительно пробасил блондин.

Он уже не первый раз высказывал смотрящему такое предположение. В самом деле, ведь нашли же тачку Филина, а в ней следы его крови. А «Шанхай» ведь место известно какое. Если Филина кто-нибудь из «шанхаевских» замочил, а рыжье закрысил, то ничего удивительного, что они уже неделю найти его не могут. Труп-то спрятать куда легче, чем живого человека. Камень на шею да в море. Или сжечь – места, где это можно провернуть, есть. На крайняк и закопать можно, хотя это самый сложный вариант – земля уже замерзла. Но все равно, если Филина мочканули, то с его поисками надо завязывать и искать того, кто это сделал.

– Фигня, – решительно помотал головой смотрящий.

Он совершенно не верил в то, что брата Колымы убили. С какой стати? О том, что в потрепанной тачке лежит двести килограммов рыжья, никто не знал, значит, специально на него никто бы не наехал. От любой случайности Филин бы отбился, все же блатарь с его опытом в «Шанхае» как дома. А следы крови в «Тойоте» – наверняка прокладка, ложный след.

– Просто ищете вы хреново, – закончил Батя.

– Ну что мы еще сделаем, пахан?! – разводя руками, недоуменно спросил цыган. – Нет их! Может, правда замочили все-таки?

Смотрящий нахмурился, но промолчал. Сейчас его еще сильнее захлестнуло раздражение от того, что он вынужден торчать здесь и что не может сам возглавить розыски. Хотя... Батя привык сам с собой быть откровенным, и теперь ему скрепя сердце приходилось признать, что вряд ли его личное участие что-то сильно изменит. В конце концов не пойдет же он лично по Магадану искать Филина? А если и пойдет, то много ли с того толку? А все остальное пацаны и без него делают, недаром он их натаскивал. Да, хорошо же эти поганцы спрятались... Не иначе заранее подготовили себе какой-то запасной аэродром.

Смотрящий тяжело вздохнул. Филина он близко не знал, но Коля Колыма последнее время был его правой рукой, и пахан ему доверял почти как себе. Поверить в то, что Колыма предал, смотрящему было очень трудно, но другого объяснения случившемуся он не видел. Правда, была одна нестыковка, не дававшая ему покоя. Ведь когда Колыма, рискуя собственной жизнью, вывез его с места той злополучной стрелки, он, по сути, спас ему жизнь. Неужели только для того, чтобы потом заложить и сдать ментам в «Шанхае»? Не может этого быть, это же просто глупо, в конце концов! А Коля Колыма кто угодно, но только не дурак.

Значит, это делалось только для того, чтобы Филин ушел на «Тойоте» вместе с золотом. Но ведь это можно было сделать еще раньше, при выезде из тоннеля. Выбросить его в горах, засыпать снегом и рвануть когти. Или того проще – в пропасть его скинуть. И никаких следов бы не осталось. Он бы даже сопротивляться не смог, тогда он в сознание-то приходил урывками, ни двигаться, ни даже говорить толком был не в состоянии. Почему же тогда Колыма так не поступил? Не допер? Не верится... Тут допирать-то нечего, все очевидно. Нет, что-то тут не так. Что-то не срастается!

Смотрящий еще сильнее нахмурил брови. Он чувствовал, что во всей этой истории есть что-то, чего он не понимает. А в таких случаях Батя предпочитал действовать как можно осторожнее и не совершать необратимых поступков.

– Слушайте, пацаны, – негромко, но твердо сказал смотрящий. – Я вам уже говорил, что братьев лучше живыми брать. Сейчас по-другому скажу: берите только живыми. И будьте повежливей. С ними пока не все ясно.

– Ясно, пахан, – кивнул цыган. Его плечистый кореш тоже кивнул. Приказы смотрящего не обсуждались.

– А с «Алазанью» что? – спросил Батя, меняя тему разговора.

Парни снова опустили глаза. Некоторое время они молчали, потом наконец черноволосый нерешительно сказал:

– Нету ее нигде, Батя.

Об исчезновении «Алазани» смотрящий узнал на следующий день после того, как траулер покинул магаданский порт. Его люди узнали и раньше, но вечером предыдущего дня смотрящему было еще слишком плохо, чтобы это с ним обсуждать. Однако поиски развернули немедленно, и смотрящий, когда узнал о пропаже корабля, это решение одобрил. Но и здесь налаженная система магаданской братвы дала сбой. «Алазань» искали всю неделю – с привлечением самой современной техники, пограничников, ментов, просто опрашивая весь имеющий отношение к морю народ, – но все было бесполезно. «Алазани» нигде не было, и говорить об этом смотрящему становилось уже просто страшно. В самом деле, что это за группировка такая, что в своей области не может здоровенный корабль найти?

Но ругаться пахан не стал. Он прекрасно понимал, что пацаны сделали все возможное – в конце концов он сам приказы отдавал. И раз результатов нет, значит, Туманов придумал что-то хитрое. Догадаться бы, что... Он еще раз прокрутил в голове то, что было известно о пропавшем траулере: вышел из порта курсом на запад и пропал. На связь не выходит. Система спутниковой навигации отключена. Куда же он мог деться? Не утонула же «Алазань», в конце концов! И не морской же змей ее схарчил! Бате казалось, что он вот-вот догадается, но догадка, словно издеваясь, ускользала от него. Да еще голова начала болеть. Видимо, не так уж не прав был врач, когда говорил, что ему сейчас напрягаться нельзя.

– Ладно, пацаны, – сказал смотрящий. – Ищите. И помните: с братьями, если найдете их, будьте повежливей.

Он немного помолчал, а потом добавил:

– Сергей Николаевич! – громкий голос шофера вывел прокурора из глубокого раздумья.