– Во-от даже как! – протянула я, и мы оба рассмеялись.
В аэропорт мы попали за полчаса до вылета ближайшего рейса. И хотя самолет летел не в Москву, а в Самару, Миша тут же купил билеты, и мы пошли на регистрацию. Ему, вероятно, тоже не хотелось никаких неожиданных сюрпризов со стороны Лаптева. Ведь того могли уже давно освободить из заточения в павильоне. А Лаптев запросто может вычислить наш маршрут и организовать погоню.
Но ничего подобного не случилось, хотя я и дрожала как в лихорадке, пока самолет не оторвался от взлетной полосы. И сразу же испытала огромное облегчение.
Выбралась!
Глава 35
С Мишей я рассталась по-английски, поскольку сильно подозревала, что по-другому с ним расстаться вообще не удастся. Хотя бы потому, что он будет активно против, а мое мнение по этому вопросу не будет иметь для него значения. Но... выбраться из одного заточения, чтобы сразу попасть в другое, нет уж, увольте!
В Шереметьево я просто затерялась в толпе пассажиров и, ни секунды не мешкая, отправилась искать автобус. В этом был особый расчет, поскольку, заподозрив, что я хочу от него исчезнуть, Миша бросится искать меня прежде всего на стоянке такси. Пока он сообразит, что я оказалась хитрее его и выбрала не самый быстрый, но зато более надежный путь отхода, я уже успею уехать.
Опасаясь преследования, я вышла задолго до Кольцевой, несколько раз сменила вид транспорта и успокоилась только тогда, когда оказалась в центре Москвы у памятника Пушкину. Я почувствовала себя наконец-то свободной.
В агентство я отправилась пешком по Бульварному кольцу... Петровский бульвар... Рождественский... Сретенский... С каждым пройденным бульваром на душе у меня становилось все спокойнее и тише...
А у памятника Лермонтову я даже уселась на лавочку и просидела на ней не меньше часа, ни о чем не думая, просто глядя по сторонам и впитывая атмосферу своего прежнего существования. За этот час я совсем забыла о Мише. Я провожала обратно в прошлое так неожиданно воскресшую в Арбатове Ленку Гуляеву...
И когда через час я входила в знакомое здание, это была уже полностью восстановившая свое прежнее самоощущение Елена Дмитриева, младший детектив московского детективного агентства.
У входа меня встретила новая вывеска нашего агентства – выполненная в четком классическом стиле, поблескивающая строгими, вырезанными в металле буквами.
Меня охватило радостное нетерпение от предстоящей встречи со своим любимым директором Димой Корчагиным...
...Когда я тихо появилась в дверях Диминого кабинета и увидела его задумчиво сидящим перед какой-то фотографией на столе, сердце мое замерло в тревожном ожидании. Я боялась его первого взгляда. Боялась увидеть в его глазах боль обиды и разочарования.
– Дима, – еле слышно прошептала я, – Димочка... Младший детектив вернулся в свое родное агентство...
Но он услышал и поднял на меня глаза. В них была... радостная растерянность.
– Ленка... – сказал он удивленно. – Ты жива...
Я пошла ему навстречу и чувствовала какую-то странную дрожь в ногах... А Димка выскочил из-за стола и успел меня подхватить на руки, когда я уже падала... Он почувствовал, что я не смогу сама сделать эти несколько шагов... И пошел мне навстречу.
Плохо помню, как это случилось, но я пришла в себя, когда мы уже стояли, обнимая друг друга, и целовались. И у меня не возникало никаких вопросов и никаких сомнений по этому поводу.
Команда детективов вновь была в полном составе.
Потом было много ласковых слов, много взаимных расспросов и рассказов.
Когда Дима потерял меня в Арбатове, вернее, когда я проявила такую неосторожную самостоятельность, он понял, что я каким-то образом попала в лапы Лаптева. В «Экспоцентре» и в «Рампе» он обшарил все закоулки, облазил все подсобные помещения, но меня, естественно, не обнаружил. Зато ему удалось обнаружить рамповскую взлетно-посадочную полосу, а на этой полосе только что приземлившийся самолет. Дима проследил за вновь прибывшими гостями, и они привели его на «Ласточку».
И тут ему не повезло. Стремление поскорее прийти мне на помощь сыграло плохую шутку с Димой. Ему не хватило осторожности. Не пройдя по территории «Ласточки» и ста метров, он напоролся на охрану. У Димы хватило чувства самосохранения, чтобы отступить. Но он был уверен, что я – на «Ласточке», и ломал голову, как меня вызволить.
Дима отправился прямым ходом в арбатовское управление налоговой полиции и вывалил на них все документы, которые нам с ним удалось накопать на Лаптева. Глаза у налоговиков разгорелись хищным огнем. Особенно их впечатлили суммы укрываемой от налогов прибыли. Это был мощный шанс повысить свой авторитет и в глазах московского начальства, и в глазах губернатора, да и в глазах всего арбатовского народонаселения тоже. Взять за жабры такого кита, как Лаптев, – перед таким соблазном не могли устоять арбатовские налоговики. И, естественно, не устояли...
Пятнадцать часов арбатовское налоговое управление проверяло полученную от Димы информацию, с кем-то согласовывало какие-то вопросы, получало какие-то разрешения. Лаптев был все-таки очень крупной фигурой в Арбатове. Но губернатор, который не мог забыть, что Андрон Владимирович был одним из самых активных претендентов на его место, тоже не мог не поддаться соблазну рассчитаться со своим недавним политическим противником.
После этого из Арбатова на «Ласточку» помчались четыре опергруппы налоговых полицейских с двумя взводами вооруженных автоматами «физиков», чтобы блокировать сразу всю территорию турбазы. Одной из опергрупп удалось пристроиться за вереницей машин, везущих клиентов, только что прилетевших из Москвы, и проникнуть сразу же в самый центр турбазы, к отелю. Три других блокировали территорию со стороны оврага, реки и шоссе.
С «Ласточкой» было покончено за двадцать минут. Полиция закрыла и опечатала объект, для начала квалифицировав деятельность его владельца, как незаконное предпринимательство. Лаптева на базе так и не нашли. Но все остальные охотно сдавали своего шефа, рассказывая в подробностях и о его доходах, и о том, что многих женщин держали на базе насильно, заставляя их работать на Лаптева. Этого было более чем достаточно, чтобы не только прикрыть лавочку, но и арестовать счета Лаптева в банках и тем самым заморозить деятельность всех его предприятий до ареста самого владельца. На большее Дима и рассчитывать не мог.
Он тем временем бегал от павильона к павильону в надежде отыскать наконец меня. И в страхе обнаружить мой труп. Но не нашел даже следов моего пребывания на «Ласточке». И решил, что Лаптев просто успел уже меня убрать со своей дороги. Ответить на вопрос, что со мной случилось, мог только сам Лаптев, а он тоже исчез. Я думаю, что он бросился в погоню за увезшим меня Мишей, так как понимал, что теперь, когда у меня есть кассета с записью убийства Николаева, я представляю для него главную опасность.
Я, конечно, тоже все рассказала Диме – что и как со мною произошло. Правда, щадя его чувства, умолчала о некоторых деталях. Например, о поцелуях с Мишей в самолете и его настойчивом стремлении затащить меня в постель.
А потом... Потом я показала Диме прихваченную у Лаптева кассету.
Он даже рот раскрыл. И посмотрел на меня с видом побежденного учителя.
– Ну, Ленка! – воскликнул он. – Как тебе это удалось? Надо сейчас же отправить эту кассету в арбатовское ФСБ... Впрочем, теперь я этим сам займусь...
Так и закончилась история с Лаптевым. Я поняла, что прошел какой-то большой этап моей жизни, и прошел, можно сказать, в целом удачно. Но мне почему-то было грустно.
