куплю себе пивка и буду наслаждаться жизнью.

– Вот это самое разумное твое решение за весь сегодняшний день, – похвалил его Веня. – Сиди тут, а я пойду, – и, сказав это, он скрылся в глубине зала.

Дирол вздохнул, взял себе кружку пива и уселся в уголке за свободный столик. Вскоре показались близнецы Утконесовы, которые, делая вид, что Санек им незнаком, прошли к стойке, тоже взяли пиво и уселись за соседний с Диролом столик.

Веня и Леха в это время старательно изображали бизнесмена и его телохранителя. Они сидели в самом дальнем углу зала и глаз не сводили с четверых типов в темных очках, расположившихся за центральным столиком.

Хуже всех на этот раз пришлось Феде. Едва он появился в клубе, как тут же на него со всех сторон обратили повышенное внимание, причем зачастую оно выражалось не в самых корректных формах. Например, вышибала при входе не просто обыскал Гангу, но еще зачем-то заглянул ему в уши и за шиворот. Бармен отказался давать Феде заказанное пиво и долго уверял курсанта, что ему стоит попробовать очень экзотический африканский напиток под названием «муглу-джуглу». Возможно, если бы Федя вырос на родине своего отца, в далекой африканской стране, то именно это питие он бы и заказал. Но Федя был до глубины души русским человеком, а потому странное название его насторожило, и он решил не рисковать своим здоровьем.

– Да дайте же мне пива в конце концов, – отчаявшись, в последний раз попросил он. – Или я к вам больше никогда не приду и всем своим друзьям расскажу, как здесь обращаются с посетителями.

Бармена подобная угроза испугала, и он поспешил выполнить заказ. Довольный, Федя взял свою кружку, повернулся, незаметно подмигнул близнецам и Диролу, чуть кивнул Лехе и Вене и вдруг направился прямиком к столику, где расположились четверо подозреваемых.

– Извините, не помешаю? – с легким акцентом непонятного происхождения спросил Ганга, обращаясь непосредственно к лысому коротышке.

Коротышка на Федю не обратил никакого внимания, зато один из его помощников медленно поднялся и, выпятив вперед подбородок на манер Арнольда Шварценеггера, сказал:

– Слушай, шел бы ты отсюда, морда обезьянья. Тебе что, места не хватает? Тут столиков свободных как грибов после дождя. Вот и садись за один из них, не мешай людям отдыхать.

Федю жутко разозлило, когда его обозвали «обезьяньей мордой», но он огромным усилием воли сдержал гнев и с улыбкой сказал:

– Извините, но мне так одиноко в этой стране. Захотелось поговорить с достойными людьми, вот мне и показалось, что вы именно такие.

– Так тебе показалось или мы такие? – неожиданно подал голос лысый.

– Теперь и не знаю, – вздохнул Ганга.

– Ну ты нахал, – зверея, процедил здоровый и начал двигаться на курсанта.

– Ба, какие люди! – неожиданно раздалось из глубины зала. – Мамадум, родной мой. А почему ты без охраны?

К столику лысого и его компании через весь зал пробирался Веня. За ним, как и подобает настоящему секьюрити, неотступно следовал Пешкодралов.

– Вениамин? – сделал удивленное лицо Федя, как будто узнавая старого друга, и вдруг бросился к Кулапудову со словами: – Вот уж никак не ожидал тебя здесь увидеть. Как же я рад нашей встрече!

Четверо за центральным столом начали недоуменно переглядываться. По всей видимости, этот чернокожий паренек оказался хорошим знакомым очень представительного, хотя и довольно молодого мужчины, и это лысого и его компанию очень заинтересовало. А Федя с Веней тем временем продолжали самозабвенно изображать встречу двух давно не видевшихся закадычных друзей. И делали они это так правдоподобно, что посторонний наблюдатель ни за что не смог бы догадаться, что вся сцена – всего лишь спектакль.

– Мамадум, тебя что, здесь обижают? – после дружеских объятий спросил Веня.

– Да, в общем-то, нет.

– Так да или в общем? – уточнил Кулапудов, бросая грозные взгляды на четверых типов в темных очках, которые стали заметно нервничать при появлении у чернокожего посетителя клуба такого защитника.

– Они сказали, что я черная обезьяна, – обиженно признался Ганга.

– Нехорошо, придется разобраться, – покачал головой Кулапудов и, отодвинув Федю в сторону, двинулся к центральному столику.

Пешкодралов, набычившись и дико вращая глазами для пущего устрашения, шел следом.

– Пацаны, ну что же это такое, – остановившись у столика лысого коротышки, поучительно-вежливым тоном заговорил Веня. – К нам человек из самой Африки приехал, а вы его нехорошими словами обзываете.

– Да мы... Да он... – начал было мямлить парень, который обозвал Федю, но вдруг резко изменил тон и зло бросил: – А ты кто такой?

– Я-то? – усмехнулся Веня. – Я Веня Кулапудов. Слыхал про такого? В нашем городе меня многие правильные пацаны знают, а вот вас я первый раз здесь вижу.

Четверо подозреваемых посовещались между собой, а потом вновь заговорил лысый коротышка:

– Это не тебя, случайно, Пудовым Кулаком зовут?

– Меня, – соврал Веня. – Значит, наслышаны?

– Наслышаны. Ты вот что, не обижайся на нас, мы же не знали, что он твой кореш. – Лысый указал на Федю, скромно стоящего в сторонке. – А я Валера Лысый, слыхал про такого? – уже более миролюбиво спросил он.

– Нет, не слыхал, – признался Кулапудов. – Но теперь рад познакомиться.

– Взаимно, – с достоинством кивнул Валера. – Может, вы к нам присоединитесь? – указал он на два пустующих стула возле стола.

– Что ж, можно и присоединиться, – якобы после некоторого раздумья согласился Веня.

Через полчаса и курсанты, и подозреваемые уже болтали как давние знакомые. За это время Вене, Феде и Лехе удалось узнать, что Валера с его компанией появились в городе не так давно – три месяца назад, но уже успели завоевать некоторое уважение в определенных кругах Зюзюкинска. Впрочем, подозреваемые оказались не слишком разговорчивыми, из них клещами приходилось вытягивать нужную информацию. Однако надо было приступать к главному, но Веня никак не мог найти подходящего предлога. Наконец, собравшись с мыслями, он сказал:

– А не знаете вы, случайно, такого Кольку Мартышкина?

– Мартышкина? – переспросил Валера, и курсанты поняли, что имя убитого бандитов насторожило. – А кто это такой?

– Да был один, – осторожно продолжал Веня. – Честное слово, случай забавный. Говорят, замочили его, а труп сперли.

– Как это? – с виду совершенно искренне удивился Валера.

– Обыкновенно, был труп, его жена обнаружила, потом она в обморок грохнулась, а за это время труп исчез, – с деланым весельем сообщил Веня, как будто это его очень забавляло.

– По-моему, это не смешно, – неожиданно серьезным тоном бросил Лысый. – Хотя чего это вы вдруг про какого-то Мартышкина заговорили? Давайте лучше выпьем.

Курсантам пить не хотелось, но отказаться тоже было нельзя, это вызвало бы подозрения у бандитов. Помощник Лысого, которого звали Пасленом, разлил по рюмкам водку.

– За знакомство, – провозгласил тост Валера и залпом выпил содержимое своей рюмки.

Остальные последовали его примеру. Паслен опять наделил каждого порцией водки. Снова выпили. Затем еще и еще... Курсанты заметно охмелели, держался только Леха.

– Вот что, братва, а поехали к нам, посидим, поговорим, так сказать, в спокойной домашней обстановке, – вдруг предложил Валера.

– Что ж, можно и поехать, – сразу согласился Кулапудов.

– Ты сдурел, что ли? – пихнув друга в спину, зашептал Пешкодралов. – Мы не договаривались к бандитам ехать.

– Сам ты дурак, – не обиделся подвыпивший Кулапудов. – Я ведь это сознательно делаю, чтобы