– Та, что сидит рядом с мистером Перри Мейсоном?

– Да.

– Выйдите, пожалуйста, из свидетельской ложи и положите руку ей на плечо, – попросил Гамильтон Бергер.

Миллисент Бейли направилась к столу, за которым сидели Мейсон и Норда Эллисон, положила руку на плечо обвиняемой и не торопясь вернулась в свидетельскую ложу.

– Вы можете проводить перекрестный допрос, – обратился сияющий Гамильтон Бергер к Перри Мейсону.

Мейсон встал со стула и повернулся к свидетельнице.

– Когда вы въехали на стоянку, – начал адвокат, – вы сидели на месте, ближайшем к припаркованной машине?

– Да.

– Значит, машина, когда вы въезжали, стояла в правой от вас части стоянки?

– Ну да.

– А когда вы уезжали, машина находилась слева?

– Слева.

– Значит, чтобы увидеть те две машины, вам пришлось смотреть через водителя? Я имею в виду водителя той машины, в которой ехали вы сами.

– Не поняла, какого водителя вы имеете в виду?

– Того, о котором я говорил, – ответил Мейсон. – Водителя машины, в которой вы ехали.

– Я сама вела машину.

– Вы вели машину, когда уезжали?

– Ну да.

– А где находился ваш приятель?

– Скорчился на полу перед задним сиденьем, – вызывающе объявила она.

В зале послышался смех. Судья Кент нахмурился, и все замолчали.

– Объясните, пожалуйста, конкретнее, почему вы уезжали таким странным образом? – попросил Мейсон.

– Я уже говорила, что мой приятель женат. Когда мы заметили еще одну машину, то решили, что это какой-нибудь частный сыщик – с фотоаппаратом и вспышкой. Мы подумали, что его жене удалось выследить нас, чтобы решить имущественные вопросы так, как ей удобнее.

– То есть вы решили, что это кто-то подосланный его женой?

– Во-во!

– Вы оба так подумали?

– А то нет? Чего еще можно было ожидать? В три часа ночи прикатывает эта машина, причем летит на скорости миль шестьдесят в час.

– Вы говорите об этом как о вполне обычной вещи, утверждая, что ничего другого нельзя было и ожидать. Значит ли это, что вас и прежде фотографировали в двусмысленной обстановке люди, направленные оскорбленной женой?

Свидетельница в нерешительности замолчала.

– Я протестую, ваша честь! – вскричал Гамильтон Бергер. – Перекрестный допрос ведется с нарушениями. Вопрос задан с единственной целью – дискредитировать свидетельницу в глазах правосудия. Подобные заявления адвоката ущемляют интересы свидетельницы.

– Вопрос логически вытекает из предыдущего ответа свидетельницы, – заметил судья Кент. – Однако при сложившихся обстоятельствах полагаю, что он не влияет на суть дела. Ситуация говорит сама за себя. Протест принят.

– Вы сидели за рулем, когда машина, в которой находилась женщина, въехала на стоянку? – спросил Мейсон.

– Нет.

– Вы сами предложили сесть за руль?

– Мой приятель сказал, что, когда мы поедем обратно, машину лучше вести мне.

– Значит, он не видел женщину, вышедшую из машины?

– Он вообще ничего не видел. Он лежал на полу, стараясь вжаться как можно сильнее, а я старалась как можно быстрее уехать оттуда.

– И тем не менее вы успели обратить внимание на номер машины, которая приехала на стоянку?

– А как же.

– Почему?

– Я подумала… ну, мой друг испугался: «Боже, – воскликнул он, – это моя жена!» И… в общем, вы понимаете, что я внимательно смотрела на машину и на номер, его было несложно запомнить, а потом сказала, что это вовсе не машина его жены.

– Вы знаете, на какой машине ездит его жена?

– Да, тот автомобиль мне приходилось видеть.

– Когда вы с вашим приятелем приехали в загородный клуб «Святой Себастьян», вы развернули машину таким образом, чтобы она смотрела по направлению движения?

– Я уже это говорила.

– Зачем вы это сделали?

– А чтобы в случае чего быстренько смыться, пока никто не успел засечь номер его машины. Если бы машина смотрела на деревья, нам пришлось бы давать задний ход и разворачиваться.

– Вы с самого начала решили, что если увидите огни приближающейся машины, то быстро уедете?

– Да.

– Однако, заметив огни приближающейся машины, вы не уехали мгновенно. Вы дождались, пока машина не остановилась и из нее не вышла женщина, не так ли?

– Ну… в общем, да.

– Вы пересели на водительское место, а ваш приятель остался на заднем сиденье?

– Я не говорила, что он остался там.

– Вы говорили, что он лег на пол перед задним сиденьем.

– Да.

– И это правда?

– Правда. Чего мне врать-то?

– Когда вы идентифицировали обвиняемую, вы показали на нее пальцем и объявили, что это та женщина, которую вы видели выходящей из машины?

– Все правильно. Так оно и есть.

– Затем вы встали, подошли к ней и положили руку ей на плечо.

– Ну да.

– Процесс опознания был до этого отрепетирован, не так ли?

– Как это?

– Когда вы обсуждали с заместителем окружного прокурора Манли Маршаллом, как вы будете проводить опознание, он, вероятно, сказал вам: «Когда я спрошу вас, присутствует ли та женщина в суде, вы должны указать на обвиняемую. Просто покажите на нее пальцем и скажите: „Вот сидит эта женщина“». Говорил ли он вам подобное?

– Ну, он велел мне просто показать на нее пальцем.

– Просил ли он вас говорить с чувством?

– Нет, сэр.

– Неужели никто не говорил вам, чтобы вы отвечали с чувством, стараясь произвести впечатление в ту минуту, когда будете говорить: «Вот эта женщина!» – или что-то в этом роде?

– Ну, вы-то меня не об этом спрашивали.

– То есть как?

– Вы спросили, говорил ли подобное мистер Маршалл.

– Ах, значит, это говорил кто-то другой?