– Но пистолет находится в том самом положении, в каком вы его нашли?

– Да, сэр.

– Значит, когда вы поднимали подушки, пистолет никак не сдвинулся с места?

– Нет, сэр.

– То есть вы не просто поднимали подушки, а искали пистолет, не так ли?

– Мы надеялись найти оружие.

– Пистолет был заряжен, когда вы его нашли?

– Нет. Его разрядили к тому времени.

– Откуда вам известно, что его разрядили?

– По тому, что сделано со стволом.

– То есть патронов в пистолете не осталось?

– Нет.

– Магазин оказался пустым?

– Да.

– А в спальне, где остались отпечатки пальцев обвиняемой, патроны имелись?

– Да. Частично заполненная коробка с патронами двадцать второго калибра.

– На этой коробке вы обнаружили какие-либо отпечатки пальцев?

– Ни один из них мы не смогли идентифицировать.

– Вопросов больше нет, – объявил Мейсон.

– Лейтенант Трэгг, несомненно, может рассказать о том, как были найдены пустая гильза и печатный станок, – сообщил заместитель окружного прокурора, – но я не стал спрашивать его об этом, поскольку сейчас идет предварительное слушание и сержант Голкомб представил достаточно информации по этим вопросам. Я не вижу необходимости перегружать протокол. Однако, если адвокат защиты желает допросить лейтенанта Трэгга по вышеупомянутым вопросам, у нас нет возражений.

– У меня есть один вопрос к лейтенанту касательно этой стадии дела, – сразу сказал Мейсон.

Адвокат повернулся к лейтенанту Трэггу.

– Как вы считаете, лейтенант, можно ли поднять этот печатный станок, не оставив на одежде никаких следов чернил?

– Можно.

– Но для этого необходимо проявлять осторожность?

– Да.

– Кто нес печатный станок от того места, где его обнаружили, до машины, в которой его доставили в полицейское управление?

– Я.

– Вы запачкали одежду чернилами?

– К сожалению, да.

– Вы слышали, как сержант Голкомб говорил о том, что вы упали в кустах?

– Да, сэр.

– Вы действительно падали?

– Да.

– А вы спотыкались, когда несли печатный станок?

– Нет, сэр. Я старался идти очень осторожно.

– Вы несли его при дневном свете?

– Да.

– Как вы полагаете, лейтенант Трэгг, – я спрашиваю вас как специалиста по розыску, – печатный станок был спрятан в таком месте, где его обнаружение представлялось маловероятным?

Маршалл приподнялся было, собираясь заявить протест, но изменил решение и снова опустился на стул. Он определенно считал, что Трэгг сам в состоянии позаботиться о себе.

– Его нельзя было не обнаружить во время расследования, какое обычно проводится в деле об убийстве.

– Другими словами, вы не поддерживаете мнение сержанта Голкомба, что обнаружение печатного станка представляет собой эпохальное достижение в хрониках расследования преступлений?

В зале послышался смех. Маршалл в гневе вскочил на ноги и заявил протест.

– Протест принимается, – постановил судья Кент, однако на его губах снова мелькнула улыбка.

– У меня нет больше вопросов к свидетелю, – объявил Мейсон.

– Я прошу приобщить к делу в качестве доказательства автоматический пистолет двадцать второго калибра системы «Кольт Вудсман», номер двадцать один триста двадцать три, – обратился к судье заместитель окружного прокурора.

– Никаких возражений, – согласился Мейсон.

– Я хотел бы пригласить Александра Редфилда в качестве своего следующего свидетеля, – объявил Маршалл.

Редфилд, специалист по вопросам баллистики, вышел вперед, принял присягу и представился, назвав себя экспертом.

В прошлом он уже несколько раз становился жертвой хитро построенного перекрестного допроса Мейсона, поэтому он очень осторожно отвечал на задаваемые вопросы.

– Я показываю вам автоматический пистолет системы «Кольт Вудсман» двадцать второго калибра, номер двадцать один триста двадцать три, приобщенный к делу в качестве вещественного доказательства, – обратился к свидетелю Маршалл. – Проводили ли вы эксперименты с этим оружием и осматривали ли вы его?

– Да, я делал и то, и другое.

– Я показываю вам пулю двадцать второго калибра, приобщенную к делу в качестве доказательства, которая, как следует из ранее прозвучавших показаний, была извлечена из тела Мервина Селкирка и послужила причиной его смерти. Вы осматривали эту пулю?

– Да.

– Пуля была выпущена из этого пистолета?

– Я не могу этого утверждать, – ответил Редфилд.

– То есть вы не знаете?

– Да, сэр, не знаю. Я установил, что пуля выпущена из оружия, произведенного компанией «Кольт», оружия, аналогичного тому, которое вы показывали, но я не могу утверждать, что она вылетела конкретно из этого пистолета.

– Почему? Обычно эксперт может с уверенностью определить, что данная пуля выпущена из конкретного пистолета.

– Обычно так и бывает.

– Как вы это определяете?

– Всякая пуля обладает вполне определенными характеристиками, – пустился в объяснения Редфилд. – На пуле остаются следы от фасок ствола, размера канавок, их направления и углов, под которыми они идут. В зависимости от этих факторов пуля так или иначе движется по стволу и приобретает характерные следы, по которым несложно узнать, из какого оружия она была выпущена.

Сейчас я перечислил общие характеристики, но у всякого оружия существуют также и индивидуальные приметы. По первым мы определяем тип оружия, а по вторым уже конкретную единицу. В каждом стволе имеются какие-то шероховатости, оставляющие на пуле бороздки. При экспертизе сравниваются следы на пуле, представленной эксперту, и на контрольной пуле, выпущенной из оружия во время эксперимента. Таким образом, можно определить, выпущена ли пуля, ставшая причиной смерти, из интересующего нас оружия.

– Вы хотите сказать, что в данном случае такое оказывается невозможным?

– Совершенно верно.

– Почему?

– Потому что ствол пистолета номер двадцать один триста двадцать три испорчен.

– Объясните подробнее.