Ориел посмотрела на Блэйда. Она старалась следовать логике его рассуждений. Он кивнул, но она продолжала смотреть на него широко раскрытыми глазами. Наконец к ней вернулся дар речи.
— Но это значит, что он или сам хотел умереть, или же кто-то…
— … убил его.
— Дедушка Томас не мог пойти на грех самоубийства!
Блэйд сделал жест рукой.
— Успокойтесь, милая. Я с вами полностью согласен.
— Как мило с вашей стороны.
— Постарайтесь не выходить из себя.
— Не надо со мной разговаривать так, будто я малое дитя.
Он слегка улыбнулся, но она все еще хмурилась. Его лицо вновь посерьезнело.
— Что за причина этого покушения?
Насупившись, она барабанила пальцами по столу. Наконец она кивнула.
— Вы правы. Мы должны держать свои подозрения при себе, пока не узнаем больше. — Она перестала отбивать дробь и распрямила ладонь. — В ваших словах есть логика, но мысль об убийстве кажется мне невероятной. Кто желал зла дедушке Томасу? Моих теток переполняют злоба и ненависть, но они не способны на убийство.
— Однако должна быть какая-то причина. — Блэйд откинулся на стуле. — Причин убийств множество; чаще всего убивают в приступе гнева или с целью грабежа, а то и для того, чтобы убрать свидетеля.
— Гнева? — Ориел покачала головой. — Не думаю, в это трудно поверить. Людей убивают грабители с большой дороги или те, кто стремится к власти. Дедушку Томаса не ограбили, и он не был столь заметной фигурой, чтобы у кого-то появилось желание его устранить.
Блэйд посмотрел на нее, словно она была оракулом.
— А как насчет секретов? Были у вашего двоюродного деда секреты? Для кого-то опасные секреты?
— Фи, милорд. Дедушка Томас жил долгое время вдали от суеты света. Он был ученым, а не каким- нибудь заговорщиком.
Блэйд неожиданно с силой ударил по табуретке, и Ориел чуть не подпрыгнула от неожиданности.
— Ради всех святых, думайте. Вы умная девушка и должны были заметить что-то, что может дать нам ниточку к разгадке тайной смерти сэра Томаса. Призовите в помощники весь свой ум и знания, девочка.
— Сударь, почему вы понукаете мной, как служанкой?
Он сложил руки на груди.
— Или вы не столь разумны, как я считал, или же вы сознаете, что в Ричмонд-Холле может находиться убийца.
— Ни один из членов нашей семьи не является убийцей. Так же, как и никто из наших слуг. — Ориел замолчала, встала со своего места и посмотрела ему прямо в глаза. Тревожная мысль пронеслась у нее в мозгу. — Но что мы знаем о вас?
Он рассмеялся и, наклонившись, поцеловал ее руку.
— Клянусь Всевышним, вы смелая девушка, раз так прямо высказываете мне в лицо свои подозрения. Но подумайте еще. Если бы я убил Томаса, стал бы я говорить об этом убийстве? Ведь все в доме считают, что его смерть — результат несчастного случая.
— О!
Она вновь села на стул и попыталась обдумать то, что он сказал. Мысль об убийстве по-прежнему казалась ей невероятной.
— Мне нужно время подумать.
— Вы хотите сидеть и раздумывать, пока убийца гуляет на свободе? — Блэйд резко вскочил. — Святая дева Мария, у вас, быть может, ум мужчины, но, стоит вам оказаться перед выбором, вы колеблетесь и теряетесь, как обычная женщина. Неужели вы не поняли? Речь идет о вашей безопасности!
Она тоже вскочила на ноги, ее щеки пылали, а кулаки сжимались от гнева.
— Колеблюсь? Теряюсь? Вы, чужой человек, приходите ко мне, говорите об убийстве, о своих подозрениях, об опасности, которая мне грозит, а когда я хочу спокойно обдумать услышанное, вдруг кричите на меня.
— Вы недостаточно внимательны и наблюдательны. — Блэйд повысил голос.
Она также заговорила громче:
— Что вы хотите от меня?
— Думайте, девочка, думайте.
— Вы заставляете меня думать за вас, потому что вам самому ничего не приходит в голову.
Он побагровел.
— Клянусь Всевышним, я не позволю всякой пустоголовой девчонке насмехаться надо мной.
— Да, сударь, вам больше подходит общение с моей кузиной Джоан. У вас с ней полная гармония во время ваших многочасовых музыкальных занятий
В ту же секунду она пожалела о своих словах, ибо он торжествующе воскликнул:
— Ах, вот оно что! Она, оказывается, у нас еще и ревнивица.
— Вовсе нет!
— Нет, ревнивица. И мне очень приятно.
— Но вы отнюдь не приятны мне, милорд. Вы надменный, самодовольный распутник, готовый поверить льстивым словам развратных француженок.
Он хищно посмотрел на нее, покачал головой и подошел поближе. Ориел быстро отскочила, спрятавшись за стул, как за бастион.
— Не приближайтесь ко мне, — сказала она.
— Как же мне не приближаться, если вы сами вынуждаете меня доказать, что все эти французские леди отнюдь не перехваливали меня?
Она отбежала к дальнему концу стола, но он приближался к ней с дьявольской улыбкой на губах.
— Мы говорили об убийце, милорд.
— Да, и теперь я должен находиться к вам как можно ближе, чтобы защитить от опасности.
Он дошел до конца стола и почти бросился навстречу ей. Ориел вскрикнула, схватила со стола увесистую книгу и швырнула в него.
Он неловко поймал книгу двумя руками, в то время как она, подхватив полы юбки, выскочила из библиотеки и помчалась к галерее. Обернувшись, она увидела, что он преследует ее. Подняв угрожающе вверх руку, Ориел предупредила его:
— Я позову Джорджа.
Он не отставал. Она ускорила шаг.
— Я позову тетю Ливию.
Он лишь ухмыльнулся.
Она поправила растрепавшиеся волосы.
— Хорошо, тогда я позову Джоан.
Он остановился.
— Джоан? Джоан — это сушеная вобла. Так же как и Джейн.
Она направилась к лестнице.
— Вернитесь.
— Как я уже сказала, мне нужно время, чтобы подумать.
— Если вам так уж нужно подумать, думайте в моем присутствии.
Ориел покачала головой и побежала вниз по лестнице, прежде чем он успел что-либо ответить. Она быстрее проглотит лягушку, чем признается ему, как трудно для нее думать о чем-то отвлеченном в одной комнате с ним. Наверняка он сам об этом уже догадался.
Опасаясь, что Блэйд будет искать ее, Ориел прямо из дома направилась в церковь. Было время обеда, и полуденное солнце щедро рассыпало свои лучи сквозь храмовую розу. Обменявшись несколькими фразами со священником, Ориел прошла к алтарю и замерла в снопе света, пытаясь успокоиться. Ее мысли вернулись к теме ее разговора с Блэйдом. Она не могла представить себе, что кто-то мог убить дедушку
