«Теплое лицо, – сказал Годфри, легко проводя рукой по линии щеки. Я быстро отвернулась, чувствуя свое лицо слишком выразительным. Пол пятого. Он уронил руку. – Все время смотрите на часы. Наверное, как Фил, не можете без чая в это время? Поищем в Корфу?»
«А куда ведет другая дорога? Такой берег красивый…»
«Никуда особенно, обычная красивая дорога и рыбацкая деревня Бенитсе».
«Там, наверняка, есть кафе, правда? Эту будет очень забавно для разнообразия. Там нам чаю дадут?»
«Обычный широкий выбор. Растворимый кофе или лимонад, возможно толстые ломти хлеба, подсушенные в духовке. До сих пор не выяснил, кто их ест. Я не могу их даже разломить. Но раз вам хочется… Запрыгивайте».
Чай мы там нашли в простом чистом отеле прямо на берегу моря. Для меня лучшее место трудно было найти. Снаружи стояли столики, я выбрала один под деревом и сидела лицом к морю. Прямо рядом с нами раскачивало мачтами стадо разноцветных лодок у причала, а далеко в воде танцевал одинокий красный парус.
Годфри обернулся. «Что вы там нашли такое интересное?»
«В сущности ничего, но могу смотреть на море часами, а вы? Такие красивые лодки. А ваша яхта – просто красавица».
«Когда вы ее видели?»
«Вчера днем. Видела, как вы уплывали».
«И где же вы были? Я вас высматривал на берегу».
«Какая жалость! Я туда не пошла, отправилась в лес и заснула. – Я засмеялась. – Очень нуждалась в сне».
«Определенно перенапряглись. Хотел бы я видеть, как вы освобождали дельфина. Интересно было бы снять со вспышкой. – Он отхлебнул бледного чая, отодвинув к краю кусок лимона. – Я где-то читал, по- моему у Нормана Дугласа, что когда белые дельфины умирают, они меняют цвет. Наверное, восхитительная картина, как вы думаете?»
«Прекрасная. Вы сказали, что куда-то поплывете ночью?»
«Да».
«Может, вам пригодится команда? С удовольствием бы к вам присоединилась».
«Очень смело с вашей стороны при таких обстоятельствах. Не боитесь быть моей командой?»
«Ни капельки, очень было бы здорово. Вы хотите сказать, что можно? Во сколько?»
Если бы он принял мое предложение, не знаю, что бы я сделала. Скорее всего, сломала бы ногу. Но он сказал: «Можете, конечно, но вы меня неправильно поняли. Я не сказал, что поеду ночью на лодке. Отправлюсь на машине к друзьям».
«Ой, извините, все перепутала, жалко, я так уже воодушевилась».
Он улыбнулся. «Вот что я вам скажу. Скоро я вас с собой возьму. Может, в пятницу? Или в субботу? Поплывем вокруг озера Каликопулос и посмотрим на место, или на одно из мест, где, говорят, Одиссей вступил на берег в объятия Навсикаи. Это для вас достаточная классика?»
«Великолепно».
«Буду с нетерпением этого ждать… Смотрите, паром».
«Паром? – Я так сразу охрипла, что пришлось откашляться. – Какой паром?»
«На материк. Он ходит в Игуменицу и обратно. Вон, видите? Видно плохо на фоне всего этого сверкания. Он доплывет минут через двадцать. – Он посмотрел на часы и отодвинул стул. – Надо же, запаздывает. Поехали?»
«Я бы хотела подняться наверх, если у них есть…»
Владелец отеля, который приблизился к Годфри с чеком, без всяких трудностей понял, чего я хочу, и повел по внешней лестнице по коридору в огромную комнату. Она была идеально чиста и кроме обычных устройств содержала целую галерею благочестивых картин. Возможно, все прочие посетители этого места приходили в это святилище поразмышлять…
Но я пришла изучать Бедекер. Вытащила и побежала пальцем вниз по странице. Жутко мелкий шрифт танцевал под моим взглядом. «Одна драхма в день за переводчика – вполне достаточно… услуги камердинера – пять драхм в день, без этого можно обойтись…»
А вот кое-что способное понравиться любителю классики вроде меня. «Могила Менекрята, между шестым и седьмым веком до рождества Христова…» И вполне по дороге. Теперь, если только удастся убедить Годфри, что день будет потерян, если я не посещу эту могилу, что бы это ни было…
Сумела, и в этом мне необыкновенно повезло, по той простой причине, что никто не знал где это. Мы спрашивали всех подряд, нам с радостью и доброй волей указывали дорогу к тюрьме, футбольному полю, участку, где когда-то находилась крепость, и к пруду. Я бы, конечно, пожалела Годфри, если бы не видела совершенно ясно, что он убежден в моих попытках продлить время общения с ним как можно дольше. Непробиваем. В его словаре God было уменьшительным от Годфри.
В конце концов мы нашли Менекрита в саду полицейского участка. Сторож приветствовал нас так горячо, будто последним посещавшим эту могилу туристом был сам Карл Бедекер в 1909 году. Сторож дал мне прочитать выцветший документ, а потом обвел меня вокруг этой штуки три раза. Годфри сидел на стене и курил, наступили прекрасные сумерки, стрелки часов сделали круг и отпустили меня на свободу…
«Позже шести, – сказал Годфри. – Надеюсь, у вас будет время выпить со мной, прежде чем я отвезу вас домой. В Астнре есть очень милая терраса, выходящая на порт».
«Это будет прекрасно», – сказала я.
15
Было совершенно темно, когда Годфри привез меня на виллу Форли. Я попрощалась у входа, подождала, пока машина исчезла за деревьями, повернулась и поспешила внутрь. Свет в кухне показывал, что на месте или Мария, или Миранда, но salotto был пуст, из спальни Фил ничего не светило. Скоро я узнала почему. Я пошла к телефону, зажгла лампу и, прежде чем подняла трубку, увидела бледный прямоугольник записки на столе.
«Люси, дорогая, сегодня я получила телеграмму, что Лео и дети приезжают в субботу, и он сможет пробыть целых две недели. Хей хоп! Отправилась на Корфу кое за чем. Не жди, если голодная. Масса есть всего и для Г., если он вздумает остаться. С любовью, Фил».
Когда я дочитала, в холл вошла Миранда. «Это вы, мисс Люси! Я слышала машину. Видели письмо от синьоры?»
«Да, спасибо. Слушай, Миранда, тебе совершенно незачем сейчас оставаться. Мистер Мэннинг уехал домой, сестра, наверное, будет поздно, так что если есть что-нибудь холодное…»
«Я пришла сказать. Она позвонила несколько минут назад. Встретила друзей в Корфу, итальянских, которые приехали только на ночь, и будет с ними обедать. Она сказала, что если хотите присоединиться: берите такси и приезжайте
Я засмеялась. «Определенно. В этом случае я приму ванну и поужинаю, когда хочешь. Но я могу за собой присмотреть. Если скажешь, что там есть, можешь идти домой».
«Нет, нет, останусь. Холодные крабы и салат, но я делаю суп. – Она широко улыбнулась. – Я умею делать суп, мисс Люси, вам понравится».
«Наверняка. Спасибо».
Она не ушла, остановилась на краю круга света от маленькой лампы, перебирая руками подол красного платья. Я неожиданно поняла то, чего до сих пор не замечала, занятая своими проблемами. Это уже не поблекшая, отбеленная слезами Миранда прошлой недели. Часть сияния вернулась, и как-то она возбуждена, будто вот-вот заговорит. Но она сказала только: «Конечно, останусь. Сегодня днем я была свободна. Выходной, так это сеньора называет?»
«Именно так. А что ты делаешь в выходной?»
«Иногда у Адони тоже выходной».
«Понятно». Я не могла скрыть обеспокоенности. Миранда провела день с Адони. Может, от одного этого она опять сияет, но я вовсе не была уверена, что такой молодой человек мог удержаться и не сказать про Спиро. Даже для меня искушение сообщить новости девушке и ее матери было очень сильным, а для
