— Что, если я скажу тебе, как это все выглядело с моей точки зрения? В течение всего года, пока мы были женаты, вы оба выглядели чересчур усталыми. Поэтому я предположил, что у вас интрижка.

Гейб заметил, как напряглась Стефани.

— Ты не имел права так думать обо мне! — Судя по ее дрожащему голосу, она была охвачена ужасом. Но Гейб молчал и Стефани выкрикнула:

— Неужели ты правда так думаешь, Гейб!..

Стефани вот-вот готова была сорваться в истерику, в ее голосе звучало отчаяние. Гейб стиснул кулаки.

— Я клянусь, что в моих словах нет ничего, кроме правды.

Гейба вновь охватила боль, с которой, как ему казалось, он уже давно справился.

— У тебя скверная память, Стефани. Разве так трудно понять, что ты любым способом постараешься скрыть эту связь?

Стефани покраснела, а потом кровь отхлынула от ее лица, отчего ее красота стала совсем неземной.

— Все, что ты говоришь, это полная ерунда, — едва слышно вымолвила она. — Как же ты не понимаешь?

Гейб хотел ей верить, но демон сомнения по-прежнему не отпускал.

— Ты хочешь сказать, что он собирался лишь поиграть с тобой, но поскольку он всего лишь сенатор, тебе понадобилась более серьезная опора?

— Намного серьезнее, — прошептала она.

Его глаза посуровели.

— Наверное, это самое честное из того, что ты когда-либо мне говорила.

— Гейб… — Стефани нашла его руку и стиснула своими ладонями. — Не было такого дня в моей жизни, когда бы я не любила тебя всем сердцем. Разве ты не знаешь, что после того, как устроилась работать к твоему отцу, я завела альбом для газетных вырезок, посвященных тебе?

Гейб выдернул руку.

— Не лги мне, Стефани.

— Я не лгу, дорогой. Когда мы вернемся на ранчо, я покажу тебе этот альбом. Это выглядит глупо, но мне скоро придется начать еще один. Журналы и газеты переполнены историями о тебе. Еженедельно я заполняю новую страницу в альбоме и пополняю свою коллекцию. Ты, наверно, не поверишь, но в тот день, когда я увидела тебя впервые на отцовской яхте, я решила выйти за тебя замуж.

Ответом на ее признание было его молчание. Он уже не винил ее во лжи.

— Поработав на твоего отца, я спросила своего папу, почему младший Уэйнрайт остается холостяком. Он ответил, что ты, по всей видимости, предпочитаешь не обременять себя семейными узами, поскольку тебя ожидает блестящее политическое будущее. Да к тому же поговаривают, что ты — перспективный кандидат на пост президента Соединенных Штатов и поэтому вынужден подбирать себе жену более тщательно, чем простые смертные.

Гейб посмотрел ей прямо в глаза.

— Я даже не думал об этом…

— Я тогда поинтересовалась, как он отнесется к тому, что этой женщиной захочу стать я? Как и подобает любящему отцу, он ответил мне, что любой мужчина был бы счастлив взять меня в жены. Что это было бы прекрасным выбором для каждого…

Но это был совсем не тот ответ, которого я ждала…

Я умоляла его хоть на минуту отнестись к моему вопросу серьезно. Я хотела знать, что мне нужно сделать, чтобы очаровать тебя?.. Папа целую минуту задумчиво смотрел на меня, а потом сказал: «Ты на тринадцать лет его моложе. Ты добьешься своего лишь тогда, когда сумеешь стать для него незаменимым помощником во всем». Мне показалось, что он прав, но, к моему огорчению, я редко видела тебя во время избирательной кампании, да и то лишь в штаб-квартире. Мне даже показалось, что твои братья больше заняты политикой, чем ты сам. Я… я была так подавлена…

Гейб затряс головой, точно не верил своим ушам.

— Когда помощница твоего отца заболела бронхитом и не вышла на работу, меня попросили ее заменить. Это было полной неожиданностью, но я уже и не надеялась, что мне представится возможность видеть тебя так часто… Сенатор предупредил меня, что мне придется работать днем и ночью. Я заверила его, что в этом нет ничего страшного. Как мне тогда показалось, твоему отцу понравился мой ответ. Мне пришлось много работать, и я не зря получала свои премиальные. Когда помощница выздоровела, сенатор подыскал ей другую работу, а меня уговорил остаться… Мы с твоим отцом неплохо потрудились. Я гордилась этим. Но вряд ли сенатор догадывался о том, что моя любовь к тебе волнует меня сильнее, чем удовлетворение от добросовестно выполненной работы. А ведь он мало-помалу стал доверять мне исполнение самых деликатных поручений… И вот тогда я убедилась в том, как он тебя любит, какие надежды связывает со своим младшим сыном, которого в один прекрасный день мечтает увидеть в Белом доме. А я знала лишь одно: я люблю тебя… И именно любовь к тебе связывала меня и твоего отца. И ничего более… Все, чего он желал для тебя, хотела и я. Я так старалась, чтобы ты заметил меня, но ничего не получалось. В тот памятный полдень, когда я нашла тебя, увлекшегося рыбной ловлей, я подумала: «Он, наверно, попросит меня остаться с ним на ночь…» Но ты ничего не сказал… — Ее голос дрогнул. — Три последующие недели, вплоть до того дня, когда ты мне позвонил, были самыми черными в моей жизни. Потом раздался звонок, я сняла трубку и услышала твой голос, приглашающий меня на обед. Точно солнечный луч, осветивший мое безрадостное существование… Я запомнила, что тогда сказал мой отец.

«Человек, рассчитывающий стать президентом Соединенных Штатов, должен быть осторожным, выбирая себе жену…» Но более чем кто-нибудь другой в этом мире, я хотела быть просто женщиной.

Гейб резко вдохнул влажный воздух.

— Поговорим об этом позже… Помнишь, я однажды спросил тебя: правда ли то, будто мой отец сказал, что ты якобы хочешь стать первой леди страны? Ты не забыла, что тогда мне ответила?

— Да, я помню свои слова, — воскликнула Стефани.

— Я бы хотел их услышать снова.

— Я сказала: «Белый дом — мечта каждой женщины».

Его руки сжались в кулаки.

— Стефани… почему ты довела меня до такого состояния, что я перестал тебе верить?

Она тяжело вздохнула.

— Ты, наверно, невнимательно меня слушал…

Все случилось именно потому, что я отвечала так, как ты хотел услышать!

— О господи…

— А разве нет, дорогой? Ведь ты никогда не говорил мне, что сама идея об обязательном восхождении на президентский пост вызывает у тебя отвращение. Ты вообще ничего мне не говорил… Мои родители воспринимали твою головокружительную карьеру как само собой разумеющееся. На самом деле, даже я потеряла нить к разгадке… Я люблю тебя, Гейб. И я готова сделать все, чтобы стать твоей женой. Все что угодно! — Стефани грустно улыбнулась. — Когда ты попросил меня больше не лгать, ты получил чуточку больше, чем ожидал.

— Я еще не все услышал. — Его голос зазвучал как-то странно, непривычно тихо. — Очевидно, ты обо всем рассказала нашим родителям. Меня интересуют подробности. Что подразумевал мой отец, когда говорил мне, что знал — ты его не разочаруешь?

Стефани судорожно вздохнула.

— В один из дней, когда ты уехал, я упросила наших родителей встретиться в яхт-клубе. Они, наверно, думали, будто, я собираюсь известить их о том, что жду ребенка… Узнав всю правду, наши отцы пришли в ярость, но по разным причинам. Твой отец был взбешен, потому что мы не сообщили ему о том, что наш брак ненастоящий. Он с пристрастием расспрашивал меня, куда ты уехал… Я сказала, что мне нечего ему ответить, но что я постараюсь разузнать, потому что не могу без тебя жить. Когда я уже покидала яхт-клуб, он потребовал, чтобы я вернула тебя домой. Но твой отец совершенно не учитывал, что я не имею на тебя