Кристина: Приветики. Что у вас там новенького?

База: Хохлы наехали. Вроде отбились.

Кристина: Потери есть?

База: Да нет. Васильева и Шестакова помяло. А так все под контролем. Что у вас там? Как Феникс?

Кристина: Час назад вылетел на бомбардировщике. Феникс и двое наших, из местных новичков. Летят к «Точке-Два». В «Точке-Три» опасно.

База: Вас поняли. Когда будут?

Кристина: С нынешнего момента плюс два часа.

База: Хорошо. Готовим встречу. Что там Борисыч?

Кристина: Уехал куда-то под Куйбышев. Готовит резервную базу.

База: На связь выходит?

Кристина: Вчера по тлф говорили. Вроде нормально. Местные – адекват, без понтов.

База: Вас поняли. Конец связи.

Сидевшая рядом Стрельникова, которая уже вполне неплохо разбиралась в компьютере, попросила распечатать текст разговора на бумагу.

Кристина Панкова, состроив недовольную гримасу, но, тем не менее, быстро запустила Word, открыла файл с пустым бланком и шапкой секретного делопроизводства НКВД, скопировала содержимое окна чата, и пустила на печать. Стрельникова выхватила из лотка лазерного принтера еще теплый лист, быстро открыла журнал регистрации формируемых бумажных носителей информации, внесла регистрационные номера, тут же шариковой ручкой, которую для этого дела выделили пришельцы из будущего, надписала их на распечатке и спрятала ее в специальную папку.

Кристина наблюдая со стороны на все эти уже ставшие привычными манипуляции только вздохнула. Но видимо молодость не терпела бездействия и она рывком поднялась, включила кофеварку и, не спрашивая разрешения у Стрельниковой, из вредности запустила на компьютере фильм. Борисыч уезжая в Москву и не предполагал, что когда собирались дочка умудрилась пронести несколько 16-ти гигабайтных флэшек с фильмами и музыкой. И вот теперь на экране служебного и насквозь секретного компьютера на самом охраняемом объекте НКВД СССР крутили фильмы будущего, не всегда приличного содержания.

Стрельникова на все это смотрела вполне спокойно, понимая, что Кристина просто чувствует себя одинокой и в такой форме выражает свой юношеский протест. Этот вопрос уже обсуждался с руководством и у Ирины были жесткие указания – с девочкой не ругаться и устанавливать полный и дружеский контакт. Да и Юрий Панков, отец Кристины, ей нравился…

В черном небе юга Украины, оккупированной немцами, летел одинокий бомбардировщик с красными звездами, а в нем хохотали несколько человек, слушая анекдоты про Василия Ивановича, который везде был и все видел, даже у негра в…

Самолет вполне спокойно пересек линию фронта, завернув немного западнее, и пройдя над морем, затем в течение двух часов добрались до предполагаемого района выброски, о чем известил Решетников, между очередными анекдотами. На что, новый, но такой знакомый и родной голос, вмешался в наш разговор:

– Феникс, я не поняла, вы там воюете или анекдоты травите? Может хватит? Наверно уже пора уже высаживаться?

– База, как я рад тебя слышать! – тут я был искренен на все триста процентов.

– Еще чего-нибудь добавите?

– База, я тебя обожаю. Ты там готовься, сейчас быстренько прыгну, и к вам. Супружеский долг дело суровое, но нужное…

– Да, что-то не верится. Вы там все навоеваться не можете. Что ты, что Бычок. Кстати, тут Белка спрашивает как он там?

– В госпитале. Бронником осколок словил, да головой дверь.

– Серьезно?

– Нет. Но эвакуировать придется.

– Хорошо. Ну что дальше?

– Вы отслеживаете нас?

– Да. Скорость и местоположение определили. Какая у вас высота?

– Решетников?

– Три пятьсот.

Я уже дал команду пилоту.

– Выполняйте распоряжения Базы.

Он уже серьезно ответил.

– Вас понял. База, я Баклан-29. Жду указаний.

– Поворот на восток на тридцать градусов.

Самолет заметно наклонился.

– Так следовать пять минут. Затем спускаетесь на восемьсот метров и готовите выброску по сигналу.

– Вас понял.

Я коротко бросил своим бойцам.

– Приготовились.

Мы поснимали полушубки, лица были еще на аэродроме закамуфлированы тактическим кремом, поэтому стали проверять снаряжение, приборы ночного видения, радиопередатчики и парашюты. Самолет пошел на снижение и в наушниках послышался голос моей супруги:

– Сброс.

Под нами раскрылись створки бомбового люка, и мы втроем прыгнули в черноту, расстилавшуюся под бомбардировщиком.

В наушниках раздался голос Решетникова.

– Удачи ребята. Привет Базе.

Болтаясь в воздухе, я успел прохрипеть.

– И тебе капитан удачи. Доберись живой. С меня бутылка.

– Договорились майор.

После попытки захвата бункера из 41-го года и получения информации, что группа контакта во главе с Оргуловым отправившаяся в Севастополь не уничтожена и есть шанс ее скорого возвращения, общая атмосфера напряженности на базе стала постепенно спадать. Регулярная связь с Кристиной, которая сидела где-то под Москвой на закрытом объекте, давала вполне полную и оперативную информацию о событиях в Севастополе. Выход из строя второй установки перемещения во времени при попытке захвата бункера, создавал большие трудности для эвакуации раненых бойцов, поэтому возвращения Командира ждали с нетерпением не только его близкие. Многие процессы в этом времени запущенные с подачи Оргулова и скрепленные его личным авторитетом, продолжали работать, но некоторая растерянность первых дней, вызванная непонятной ситуацией вокруг группы отправившейся в Севастополь, передавалась в другие бункеры и убежища, уже вовлеченные в сферу интересов нового сообщества, так неожиданно сформировавшегося в развалинах Симферополя 21-го века.

Люди, посвященные в тайну перемещений во времени, а в большинстве своем это были офицеры и прапорщики, перешедшие на сторону майора Оргулова, продолжали работать – выполнять поставленные задачи. Капитан Васильев взявший временно на себя обязанности военного коменданта, привлек радиолюбителей из команды Борисыча, и пару дней увлеченно модернизировал систему безопасности. Конечно то, что касалось бункеров, то танкисту Васильеву добавить было нечего – Оргулов и его