разгрузки пенал, из которого достал очки. Олег помнил, что Батя последнее время стал сдавать, поэтому очень стеснялся очков, как некоторого признака наступающей старости.

Лукичев долго и внимательно читал письмо, перечитывал, вчитываясь в каждую строчку, прекрасно понимая, что перед ним некоторое подобие исповеди Дегтярева, в предательство которого, не смотря на явные доказательства, он не верил, уж слишком темная история произошла в Крыму.

После прочтения письма, он глубоко вздохнул, на минуту задумался, видимо решая судьбу своего подчиненного, затем коротко приказал бойцу, охраняющего Дегтярева:

– Зажигалку…

Получив то, что хотел, Лукичев поджег письмо, держа его в руках. Он, Дегтярев, охранник внимательно смотрели, как языки огня быстро пожирают бумагу. Когда пламя приблизилось к руке, полковник положил горящий клочок письма на стол. В комнате остро запахло паленым, и где-то вдалеке запищала пожарная сигнализация, но никто в комнате на это не среагировал. После того, как огонь угас, Лукичев осторожно кончиками пальцев взял со стола скрученные черные остатки письма, подержал перед глазами и бросив на пол, растер подошвой тяжелого армейского ботинка.

– Олег, тут в письме говорилось про какой-то подарок? – уже другим, дружелюбным голосом продолжил разговор полковник Лукичев.

– Там, в верхнем ящике стола сверток…

Прошло несколько секунд и начальник разведуправления крутил в руках кожаную кобуру, из которой извлек пистолет Вальтер Р-38 с дарственной табличкой и выполненной на немецком языке надписью. В свое время Олег на складе у Оргулова нашел этот пистолет, который был снят с убитого Пауля Хауссера, командира моторизованной дивизии СС «Райх», убитого во время боя под Могилевом.

– Да. Вещь, хороший подарок. Интересно, кому принадлежал этот пистолет?

– Эсэсовскому генералу.

– Хм. Знаковый подарок. Хорошо, Олег. Давай поговорим по нормальному. Надеюсь, ты не будешь делать ничего такого, что может повлечь неприятности?

– Конечно, Владимир Леонидович.

– Развяжите его и оставьте нас.

Все так же молча, боевик, разрезал стяжки на руках и ногах Дегтярева, что-то пробурчал и вышел из бокса, прикрыв за собой дверь.

– Ну, вот теперь можно поговорить более спокойно. Если честно сказать, Олег, я в тебе не разочаровался. Но я тебя ждал чуть позже.

Олег, потирающий затекшие от стяжек руки, с сарказмом ответил.

– Почему? Ведь нас послали на смерть.

– Ты не прав. Мы вместе служим не первый год, и должен знать мои принципы.

– Знаю, поэтому никаких претензий. Нас сдали и подставили под пули другие.

– Да, так оно и есть. Но я рад, что твой дружок Оргулов тебя спас.

– Вы все знали заранее?

– Тебя это удивляет?

– Ну, скажем так, мне неприятно это слушать. Чего еще мне не сказали?

– Откровенность, за откровенность?

– У меня есть варианты?

– Есть, Олег. Ты нормальный мужик, хороший человек и высокопрофессиональный офицер. На таких как ты держится наша служба…

– Приятно слышать Владимир Леонидович. Но все же, давайте с самого начала.

– Ну что ж давай. Ты знаешь, что в наше время самые важные ресурсы это чистая еда, боеприпасы, горючее и наркотики. Наркотики такая же валюта, имеющая ценность, как и еда, и сейчас по прошествии времени, когда много людей впали в апатию и подавно. Но это так, к слову. Мы, по роду своей службы, отслеживаем все возможные перечисленные ресурсы, места хранения, количество и, скажем так, возможное силовое воздействие, для перераспределения этих запасов, и соответственно должны знать все о вооруженных группировках.

– Ну, это я и так знаю…

– Не перебивай. Когда в Крыму начались известные тебе события, то и мы, и армейская разведка, СБУ, войска территориальной обороны, куда входят внутряки, ну и администрация Президента сразу заинтересовались необычными новостями. Информация о русском спецназе, с легкостью зачистившего одну из агрессивных и влиятельных татарских банд, которая по нашим данным использовалась как посредник между киевлянами и турками, сразу изменила расстановку сил в регионе, а то и во всей стране.

– Ага. Людьми торговали. Еще наркотиками и оружием. Там в бункере люди Оргулова нашли новенькое оружие с армейских складов, боеприпасы и клетки, где держали людей.

– Ну, что мне тебе рассказывать, сам понимаешь. А то, что там вполне открыто засветились немаленькие запасы продовольствия заинтересовало всех. Чуть позже пришла информация, что продукты длительного хранения имеют немецкую маркировку времен Второй Мировой войны и то, что майор Оргулов является капитаном российской военной разведки. Сразу возникает много вопросов. Вот мы и решили, скажем так, немного поучаствовать в крымских событиях: отправили твою группу. Была информация, что внутряки готовятся послать своих людей, подразделение из Херсонского укрепрайона, но мы успели слить результаты радиоперехвата переговоров полковника Черненко с его другом, командиром того самого отряда, который готовился к выезду. На тот момент, личность лидера российской спецгруппы была идентифицирована, и оказалось, что это твой давний дружок. Вот и все. Мы тебя отправляем, ты входишь в контакт с ними, пользуясь дружбой с Оргуловым, и у нас появляется выход на новую группировку.

Дальше все по плану: херсонскую группу отзывают, вы получаете более широкие полномочия, и наше присутствие в регионе усиливается. А там можно и договориться о поставках продуктов, ну и еще кое о чем.

Дальше ты сам знаешь, что было. Ты вполне полно это все описал в письме. Но, Олег, есть пара моментов. Мы давно прослушиваем радиопереговоры в Крыму. Очень интересно было слушать, как Оргулов разводил бандитов стратегическими бомбардировщиками или когда освобождали захваченный боевиками бункер внутряков. Да и ваши разговоры во время уличных боев мы тоже слышали, несмотря на то, что вы использовали шифрованную связь. Коды то кто вам в радиостанции зашивал? В общем, что вы выжили, мы знали с самого начала.

– Не сходится, товарищ полковник. То тактическая связь, и радиус действия не более десяти километров и то при самых лучших раскладах…

– Верно, поэтому пришлось в аэропорту под Симферополем разместить группу радиоразведки.

– Мудро.

– Согласен. Информация о том, что собираются высокотехнологические специалисты с семьями и им оказывается медицинская помощь и предоставляется охрана, готовятся к вывозу библиотеки трех высших учебных заведений Симферополя, нас заинтересовала не на шутку. Тут явно не простой захват власти, чтоб пощипать выжившие группы людей. Все говорило о глобальном, хорошо продуманном и обеспеченном проекте. К тому же всплыли немецкие продукты и множество немецкого, трофейного оружия и боеприпасов времен Второй Мировой войны. Что нам оставалось думать? Да и твое молчание говорило слишком о многом. Это при том, что мы имели достоверную информацию, что ты выжил и с некоторых пор стали ожидать твоего приезда за семьей. Дальше дело техники: «Заозерный», пропажа связи, непонятная суета Данилы, Нестерука, Карпова, взлом и скачивание личных дел с сервера контрразведки, подделка документов на большое количество оружия, боеприпасов, горючего, расконсервация техники. Неужели вы думали, что никто ничего не заметит? Чем они тебя купили, Олег? Ты веришь в эту чушь с Антарктидой?

– А вы во что-то верите? Ну, вот честно, без дальних заходов, ответьте.

– Умеешь ты задавать неприятные вопросы. Я кажется понял к чему ты клонишь – Оргулов вам дал надежду. Что ж. Вот только кое что не стыкуется в твоем рассказе.

– Что именно?

– Ну, во-первых, достоверно известно, что никакие корабли или подводные лодки, способные доставить подобные подразделения в Крым и главное такие объемы продуктов, оружия, боеприпасов, Босфор не проходили. Дальше, такая переброска по суши, с переправкой через Керченский пролив, не