предпочтение отдается семейным, которые с радостью пойдут на то, чтобы отправить своих родных и близких подальше из этой радиоактивной помойки. И самое интересное, мои ребята для себя уже приняли решение, только вот ждут, когда я озвучу план операции. Вот ведь Серега жучара. А я все думал, как он так неосторожно всех нас, новичков, потащил в прошлое на разборки с немцами. Оказывается, нам просто не оставили выхода. Наверно так же сам он и с бойцами отряда полковника Черненко обошелся. Ну что тут скажешь – Оргулов молодец, все просчитал правильно и выполнил безукоризненно. Чистый воздух для детей, продукты и возможность повоевать за правое дело – мощные причины, по которым у него не будет перебежчиков, а многоуровневая система безопасности, основанная на обязательном тестировании, проверке на детекторе лжи и постоянным, ненавязчивым контроле над личным составом с обязательным разграничением уровней доступа, делает идею предательства очень неприемлемой. Все-таки Серега молоток, все классно обставил и по ходу дела уже и мне местечко возле себя приготовил…»

Дегтярев с подвыванием зевнул, обратив на себя внимание всех находящихся в бронетранспорте, и как котяра потянулся, расправляя тренированное тело. Чутье ему уже не раз подсказывало, что бойцы вопросительно на него поглядывают: все ждут финального инструктажа. Но тут не тот случай. Именно сейчас будет приниматься судьбоносное решение о дальнейшей судьбе всех бойцов его подразделения и их семей, а возможно и большего числа людей, которые в той или иной степени будут вовлечены в будущие события.

Приняв решение, дал команду Чеботаеву, который после разгрома группы исполнял обязанности его заместителя.

– Рома, буди людей, разговор есть.

– А что будить, все и так не спят, ждут, когда говорить будем.

– Ну и ладушки. Раз все не спят, буду говорить открыто. Да и не тот случай, чтоб играть в секреты…

Выждав паузу, дождавшись согласных кивков, он продолжил.

– Все вы поняли, во что мы вляпались. Серега Оргулов нас всех классно сделал, практически не оставив выбора. Или мы с ним, пользуемся открывающимися возможностями путешествий во времени, либо с нашим нынешним руководством, реакцию которого на информацию о реальном положении вещей трудно предугадать. Во всяком случае могу сказать, что бойня будет неслабая и мы в ней поляжем в первую очередь. А так как у нас все давно «течет», то и «гебешники» подтянутся, потом «менты», а чуть позже могут и турки и россияне нарисоваться, и нет гарантии, что и амеры с остальной европейской шелупонью не выбросят десант. В итоге еще один виток мировой войны, и в конце концов чтоб портал не достался никому жахнут по Симферополю целенаправленно еще парочкой спецзарядов, а может и с орбиты чем-то, что оставили на черный день. Поэтому вопрос стоит ребром, с кем мы, а исходя из этого, будем уже рассчитывать наши дальнейшие шаги.

– Ты сам-то командир что решил? Неужели сомневаешься?

– Да, сомневаюсь, хотя и вижу, что времени до начала всеобщей свалки осталось мало и те, кто успеет максимально быстро воспользоваться возможностями установки путешествия во времени, получит больше всего призов. А что это, объяснять не надо. Для меня лично, это возможность переправить семью в мир, где нет радиации и где можно нормально дышать без противогаза.

Голос подал Чеботаев.

– Так в чем проблема товарищ майор? Мы то уже не мальчики, тут все повоевать успели. Я, конечно, понимаю, присяга и все такое, но кто мне объяснит ради чего мой ребенок должен гнить в вонючих галереях, когда есть возможность спасти его? Как по мне, так ваш друг Оргулов вполне по совести поступает: без всякого сюсюканья зачистил всех отморозков, наладил систему управления и снабжения. Я лично для себя уже все решил, если вас интересует мое мнение. Свой долг перед страной и народом мы выполнили. Только ведь уже ни страны ни народа не осталось…

Олег его перебил, прекрасно понимая куда могут завести такие вот философские диспуты.

– Да, долг мы свой выполнили, но у нас осталось командование, боевые товарищи. Только благодаря дисциплине мы остались силой… А тут, если начнутся разборки, наших же спецов против нас и бросят.

– И что? Сколько нам в таком режиме осталось жить? Рано или поздно загнемся от радиации, или погибнем как ребята в очередной разборке за фонящие развалины. Командир, может хватит юлить, ты же ждешь нашего одобрения, считай его получил. Что будем дальше то делать?

Олег в пол уха слушал, внимательно наблюдая за остальными бойцами, которые пока не вмешивались в разговор, как бы делегировав право говорить от их лица прапорщику Чеботаеву. Со стороны Дегтярева это была игра в неуверенность, в которой он пытался выявить колеблющихся и вовремя подобрать нужные аргументы, и если таковые не будут до конца убедительными, то принять самые жесткие меры, вплоть до ликвидации. У этой игры были свои правила, и для себя майор Дегтярев уже решение принял и давно, когда прокачал всю ситуацию с путешествиями во времени и всю расстановку сил. Главный посыл Оргулова он понял – наладить контакт с украинскими военными через его связи в военной разведке, при этом не раскрываю основную суть, подсунув басню про Антарктиду. Теперь вопрос стоял в целостности и надежности его команды. Тут он не хотел ошибиться, поэтому на протяжении всех трех дней путешествия продумывал план этого разговора. Еще одной из серьезных проблем являлось психокодирование среди спецподразделений, которое было нередким явлением. Обычно делали установки на беспрекословное подчинение командиру и руководству, безусловное принятие государственной доктрины, на психическую устойчивость во время боевых столкновений, когда многие простые «портяночники» слетали с катушек, окунувшись в кровавую баню войны. Такие настройки, как зарядка аккумулятора, должны были постоянно обновляться и закрепляться в мозгах бойцов, но в условиях полного разгрома, и специалисты в этой области, и методики были практически потеряны. Это не было основной проблемой, хотя и пренебрегать опасностью с этой стороны Дегтярев не собирался. В довоенное время жена Чеботаева работала администратором в одной из небольших оздоровительных фирм, где вовсю применялось психокодирование для лечения алкоголизма, наркомании, и благодаря природному таланту сумела освоить некоторые методики, а больше, из природного чувства протеста, осваивала всевозможные приемы противодействия. Во время вынужденного сидения в бункере она тщательно вылавливала «якоря» на подчинение у мужа, а впоследствии и у его командира – майора Дегтярева, хотя это и не афишировалось… Сейчас прошло много времени и все установки, которыми до войны пичкали спецназовцев должны были уже потерять силу и выветриться, но гарантий никаких не было, а значит необходимо ожидать опасности и с этой стороны. Олег был не из тех, кто полагался только на удачу и предпочитал подстраховаться, даже ценой жизни кого-то из боевых товарищей. Такова уж специфика его службы.

Во время одной из отлучек из БТРа, вместе с Чеботаевым, которого он знал как облупленного и мог полностью полагаться, они обговорили, что, когда и кто будет говорить. Сейчас спектакль вошел в завершающую стадию…

Олег опустил голову, исподлобья изучая своих бойцов, стараясь разглядеть следы сомнения, злости, непонимания, несогласия. Чеботаев тоже занимался отслеживанием реакции личного состава, но пока все шло гладко и по плану…

Причины волноваться были. Еще до войны, они с Серегой были неприятно поражены историей со своим бывшим сослуживцем, прапорщиком Ванькой Пельниковым, который, так же как и они, служил в Севастополе в полку морской пехоты, в разведроте. Перевод полка в Феодосию привел к тому, что большинство офицеров и прапорщиков оказались оторваны от семей, проживающих в городе-герое. Естественно жильем на новом месте службы никто их обеспечивать и не собирался: людям приходилось жить в казармах вместе с личным составом, изредка позволяя себе наведываться в Севастополь к родным. Учитывая невысокие зарплаты, такие поездки были весьма накладными, и через три-четыре месяца на имя командира бригады морской пехоты посыпались рапорта об увольнении или переводе обратно в Севастополь, тем, кому удалось найти место и получить отношение.

Именно в то время Серега доведенный до ручки и дернул на гражданку, а вот Ванька Пельников, будучи неплохим спортсменом, перевелся в штаб в управление физической подготовки. Потом там у него что-то не сложилось, и при очередном реформировании перевелся в спецназ внутренних войск, базирующихся в Севастополе. В 2004 году во время «оранжевого» переворота стоял на Майдане и охранял Верховную Раду. После его перевода в Киев, связь с ним была потеряна и вот буквально перед самым началом войны Дегтярев с Оргуловым случайно пересеклись на железнодорожном вокзале Симферополя.