тесть-царь почти всегда пытается извести жениха, а в итоге сам погибает. Все объясняется рассматриваемым законом мышления. По этой же причине сомнительно существование когда-либо повсеместного матриархата. Эта старая выдумка, кочующая из учебника в учебник, сейчас часто ставится под сомнение и представителями других наук, своими методами изучающими прошлое. Доктор биологических наук В. Дольник прямо пишет: 'Матриархат первобытных людей был придуман кабинетной наукой ХIХ века, в действительности его никогда не могло быть' (34). Предположим, некий робот проектируется с целью отправки на неизученную планету. Исследуя незнакомую жизнь, он должен реагировать на движения окружающих его объектов. Только движение может создать опасную ситуацию. Поэтому робот должен быть снабжен анализаторами различных форм движения, включая наряду с механическими пространственными движениями химические, электрические, полевые и другие виды взаимодействия. Как и человек, робот должен уметь раскладывать на составляющие части каждое движение, распознавать его источник и направление. Если такой робот «мыслит» по схеме 'охотник и жертва', у него большие шансы «выжить»
— ------------=
(33) Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1986~. — С. 301.
(34) Дольник В. О брачных отношениях // Знание — сила.- 1989. — Э 7. — С. 75
— ------------=
[и выполнить за-] дание на самых суровых планетах: от объектов, которые покажутся ему охотниками, он скроется, а жертвы будет сам изучать. У современного человека схема мышления значительно усложнилась. В единичном мыслительном акте он может одновременно охватить несколько действий переменной направленности. Охотник и жертва могут в пределах одной мыслительной операции меняться местами и даже сливаться. Вот некоторые образцы.
'Но теперь, когда я совершенно очевидно узнал ее и она уже знала, что я узнал ее, я пытался внушить ей своим взглядом, что вообще не помню ее. Но она взглядом своим правильно определила, что отсутствие теперь в моем взгляде любопытства к ее личности объясняется не тем, что это любопытство угасло, а тем, что я ее уже узнал и именно поэтому делаю вид, что не узнаю' (35).
У Леонида Андреева Иуда Искариот в безмерной любви к Иисусу предающий, чтобы уйти вместе с ним в вечность, в последнее мгновенье перед распятием Иисуса шепчет: 'Я с тобою. Туда. Ты понимаешь, туда!' (36). Предатель, оплакивающий свою жертву, и жертва, с тихой понимающей улыбкой принимающая гибель. 'Джонни не жертва, не преследуемый, как все думают, как я сам преподнес его в своей книге о нем (кстати сказать, недавно появилось английское издание, идущее нарасхват, как кока-кола), я понял, что Джонни сам преследователь, а не преследуемый, что все, его жизненные срывы — это неудачи охотника, а не броски затравленного зверя. Никому не дано знать, за чем гонится Джонни, но преследование безудержно, оно во всем: в «Страстизе», в дыму марихуаны, в его загадочных речах о всякой всячине, в болезненных рецидивах, в книжке Дилана Томаса; оно целиком захватило беднягу, который зовется Джонни, и возвеличивает его, и делает живым воплощением абсурда, охотником без рук и ног, зайцем, стремглав летящим вслед за неподвижным тигром' (37). У Борхеса, парадоксального грустного насмешника, прикрывающегося научной серьезностью, в основе всех сюжетов лежит глубинное единство действия и его отрицания. 'Я тоже не я, я выдумал этот мир, как ты свои созданья, Шекспир мой, и один из призраков моего сна — ты, подобный мне, который суть все и никто' (38).
— ------------=
(35) Искандер Ф. Стоянка человека //Знамя.- 1989. — Э 8. — С. 14.
(36) Андреев Л. Иуда Искариот // Избранное. — М, Сов. Россия, 1988. — С. 255.
(37) Кортасар Х. Преследователь // Другое небо. — М.; 1971. — С. 157,
(38) Борхес Х. Д. Everything and Nothing/ Проза разных лет. — С. 232.
— ------------=
На каком-то этапе в сознании человека произошло удивительное удвоение мира: рядом с конкретным, осязаемым миром возник мир абстрактных понятий. В абстрактные категории выделялись все объекты явления, объединяемые каким-либо устойчивым заметным признаком. Закон абстракции. Объекты или явления, находящиеся в устойчивых отношениях между собой, образуют целое самостоятельный объект. Закон абстракции проявляется в двух видах: анализ наблюдаемой системы — выделение в ней составляющих элементов, рассматриваемых как целое, и в установлении отношений между ними; синтез новых понятий из различных элементов соединением их а единое целое. Так когда-то самостоятельное значение приобрели глаза человека и другие части его тела, ветка дерева, перо птицы, шкура животного. Благодаря объединению в единое целое появились понятия, отражающие свойства класса объектов: «человек», 'племя', «род», 'медведь', «река», 'лес' и т. д. Приобретая способность выделять части целого, человеческое сознанание начинает рассматривать их с разных сторон, комбинировать их свойства, строить новые образы. Так, взяв за основу понятие «виденье», греки создали мифы, в которых появились одноглазый гигант Циклоп, тысячеглазый Аргус, всевидящее око солнца Гелиос, аргонавт Линкей, видящий сквозь землю, царь Эдип, видящий, но слепой, а слепым познавший истину, слепые провидцы Тиресий, Финей, наказание слепотой Феникса, Ориона, Ликурга. Появились странные существа, объединяющие части тела других организмов: многоголовая Лернейская гидра, убитая Гераклом, Горгона — Медуза со змеями вместо волос, взглядом обращающая все в камень, грифон — чудовище с туловищем льва и орлиной головой, химера дракон с головой льва, туловищем козы и хвостом змеи, кентавры полулулюди-полулошади, сфинкс — крылатое чудовище со львиным туловищем и головой женщины. В древнеегипетской мифологии множество божеств с туловищем человека и головой животного. Сформировавшиеся абстрактные понятия в силу конкретности первобытного сознания включались в основную схему мышления как реальные объекты. Отталкиваясь от конкретного, сознание абстрагирует и тут же включает абстрактное в конкретное. Способность абстрагировать возникла раньше ее осознания. Абстрактные образы получили жизнь, дублируя мир человека, позволяя планировать дейстствия и предвидеть их последствия. Если вдруг встретится новое ужасное существо, его образ уже сформировался в мифологическом мышлении, человек уже готов к встрече с ним. Развитие абстрактного мышления в рамках конкретного осязаемого восприятия мира вначале шло посредством развития и закрепления ощущений. Первые абстрактные понятия — «охотник» и «жертва» — свезаны с чувствами кровавого торжества победителя и смертельного ужаса жертвы. Впоследствии возникли оттенки этих ощущений, появились эмоции. С каждым запомнившимся стабильным ощущением ассоциировалась группа вызывающих его образов объектов и действий. И наоборот, конкретный образ вызывал соответствующие ощущения. Ощущения служили указателями абстрактных понятий. В поэмах Гомера мир настойчиво конкретен и осязаем, каждый образ усиливается уточняющими описаниями: шлемоблещущий Гектор; Ахиллес быстроногий, ужасный; 'быстро над правым плечом пролетевши, блестящее жалом / В землю воткнулось копье…' и т. п. Во все исторические времена влюбленные хранят воспоминания и сувениры. Возможность абстрактного мышления через ощущения подтверждается успехами современных методик обучения слепоглухонемых детей через единственно возможные оставшиеся тактильные ощущения. Развившись, абстрактное мышление стало возможным и без чувственных ощущений. Реализуется логическое манипулирование указателями. У человека за эти действия отвечает левое полушарие мозга. Больного или испытуемого с выключенным правым полушарием (такие возможности имеют физиологи) просят, к примеру, сделать вывод по поводу следующего рассуждения. Все обезьяны лазят по деревьям. Собака разновидность обезьяны. Лазит ли собака по деревьям? Ответ будет: 'Да, лазит'. Происходит логическое формальное манипулирование понятиями без привлечейия конкретного смысла. Причем испытуемый будет настаивать на правильности ответа.
Рис. 4. Сохмет — супруга основного бога Пта, Себек — бог-крокодил, владыка заво
дей
В результате эволюции человек получил самое мощное оружие — разум. И тут происходят удивительные события — появляются боги, появляется душа. При столкновении с конкретным зверем у человека вызывается его абстрактный образ. Человек борется одновременно и с конкретным зверем, и с его абстрактным представлением. Он мог победить, но мог и проиграть. Поэтому абстрактный образ зверя в сознании обладает свободой выбора. Он может по своему желанию даровать победу охотнику, но может и стать его убийцей. Кроме всего прочего, этот образ неуничтожаем — даже после гибели конкретного его
