военной операции против Ирана и начало боевых действий не за горами. А чем это все закончится, даже страшно подумать — наш мира находится на грани чего-то большого и глобального и явно неприятного.

Окна обновляются очень медленно. Понаоткрывав кучу ссылок бросил комп включенным и побежал на построение.

Вот тут и начались интересные телодвижения. Вспоминая непонятную утреннюю суету, в голове появились неприятные мыслишки об очередной комиссии или того хуже какой-нибудь тренировке с переходом на казарменное положение. Я вроде как уже и не в теме, но приказ на увольнение в запас не пришел, так что будь добр подчиняться, а то еще в дезертиры запишут с соответствующими юридическими казусами.

Ситуация складывалась не самая лучшая. США и ее дворовые собачонки, называемые 'страны коалиции', нанесли ракетно-бомбовые удары по стратегическим объектам в Иране. Вроде как все звучит красиво и грозно, вот только станция раннего ракетного предупреждения еще с советских времен расположенная недалеко от бухты Казачья подавала совершенно иную картину: в воздушном пространстве Ирана происходило настоящее побоище. Российские комплексы С-300 последних модификаций поставленные через третьи и пятые руки легко сшибали десятками зацелованные во всевозможных фильмах и рекламах хваленые американские самолеты и крылатые ракеты. Весь налаженный конвейер уничтожения Иранского военного потенциала был сорван в течение первых часов начала воздушной фазы операции. Через пять часов объединенное командование западных оккупантов вышло из ступора и начало корректировать планы вторжения. Информационные агентства запада, певшие до этого бравурные песни, вдруг разом заткнулись, и стали что-то блеять про военную тайну, что еще больше нагнетало обстановку. По всему миру прокатилась волна протестов мусульманского населения, переросшая в большинстве западных стран в массовые столкновения с полицией. Оказалось, что не только полицейские имеют спецсредства, бронежилеты и оружие. На улицах Парижа, Марселя, Берлина, Лондона, Гамбурга и других городов Европы, имеющих большие мусульманские общины, разгорелись настоящие уличные бои. Взрывались магазины, мосты, вокзалы, поезда и станции метро. Как нашествие зомби, по Старому Свету прошлись сотни смертников несущие за собой смерть мирных жителей. Старая Европа, почивающая на лаврах 'Лидера цивилизованного мира', содрогнулась от ужаса, но изнеженные десятилетиями сытой жизни коренные французы, немцы, голландцы, испанцы уже не могли ничего противопоставить восстанию эмигрантов.

Все кто мог, собрались в светлице, так называлась комната для сборов, и прикипели к телевизору, из которого потоком шли тревожные новости. После такого интересного развития международной обстановки, подтвержденной несколькими шифрограммами из штаба ВВС в Виннице к которому недавно в подчинение были переведены войска ПВО, нас подняли по тревоге и перевели, на самое что ни на есть, казарменное положение.

И это не шутка: ну так и есть, дивизия приводится в повышенную степень боевой готовности. Казарменное положение со всеми вытекающими неприятностями, покупными в магазине пирожками, 'Мивиной' и ночными бдениями. Но тут внимание привлекает фраза комдива:

— Тревога не учебная. У черноморцев такая же история, тоже подняты по тревоге. Но никто ничего не знает. Приказ пришел из штаба ВВС. Части дивизии покидают места постоянной дислокации и выдвигаются по утвержденному плану боевого развертывания. Начальнику штаба организовать вывоз секретной документации и транспорт. Начальники отделов проверить наличие тревожных чемоданчиков у личного состава, индивидуальных средств защиты и организовано получить личное оружие. Все, выполнять.

Он споро побежал в комнату ЗАСа, видимо докладываться начальству.

Неприятные предчувствия видимо охватили не только меня. Тут пахло не просто неким полярным зверьком, а целым табуном таких зверей, топот которых уже ощущался всеми, даже самыми тупыми, глухими и толстокожими. Офицеры организованно начали расходиться по кабинетам, не переставая обмениваться мнением о ситуации и строить самые фантастические версии. Пришлось доставать из шкафа свой тревожный чемоданчик, хотя реально это пятнистая сумка, которую, я еще пошил в училище от нечего делать, когда с простудой лежал в санчасти. В ней лежали необходимые в походе вещи, такие как запасное белье, носки, гигиенические и швейные принадлежности, несколько банок консервов. Там же лежали противогаз, и скатка с ОЗК. В дверь заглянул мой непосредственный начальник полковник Кириченко Иван Ильич.

— Максим давай собирайся. Объявили мобилизацию. Поедешь в Балаклаву за командой резервистов и доставишь их в радиотехнический батальон. Транспорт по мобилизации выделяет автотранспортное предприятие. Тебя туда сейчас на газике подбросят. Предписание возьми в секретке. Уже оформляют. И зайди оружие получи.

— Иван Ильич ведь в батальоне есть свой человек, кто должен сопровождать.

— Должен быть, но он в отпуске и найти его не могут, а ты у нас единственный свободный.

— Понял. Ну хоть кто-то что-то может сказать? Что за дурдом.

— Сами не в курсах. И убежал.

Глубоко вздохнув, поплелся в секретку, забрал предписание и спустился в подвал, где была оружейка и получил, так редко виденный табельный ПМ два магазина и шестнадцать патронов. Н-да богатство. Расписавшись в журнале выдачи побежал обратно в кабинет. Там спокойно не торопясь разобрал пистолет, смазал, набил патронами магазины и повесил кобуру на пояс с этой железкой. В окно видно как из бухты выходит ракетный крейсер 'Москва' и за ним строем остальные корабли Черноморского флота. Видимо, не только одни мы подняты по тревоге. Тут же в голову пришла парадоксальная мысль. Открываю сейф и достаю из него свой карабин пачки патронов и три магазина. Так же неторопливо снаряжаю магазины, один вставляю в карабин, остальные складываю в свою сумку, и, закинув оружие на плечо, беру сумку в руку и выхожу. Даже не оглядываюсь. Странно, почему то знаю, что уже сюда не вернусь.

Возле штаба уже пыхтел газик начальника штаба. Ждали меня.

На улицах города происходили не менее интересные вещи. Длинные колонны черноморцев в сопровождении бронетранспортеров в срочном порядке покидали город. Усиленны милицейские наряды с автоматами и бойцами внутренних войск в полной экипировке контролировали улицы. Это все не располагало к улучшению настроения. Газик подскочил к горвоенкомату на проспекте Острякова, там высадили нашего мобиста и зам начальника узла связи. А газик поехал дальше, пристроившись к колонне тяжелых грузовиков черноморцев замыкаемой бронетранспортером с морскими пехотинцами. Высадив меня на остановке в центре Балаклавы, газик резво улетел по своим военным делам. Вот так вот. Благо до Балаклавского военкомата недалеко — дойду пешечком. Тут же находился наряд милиции, которые сразу обратили внимание на моего 'Вепря'. Но видимо, и они были озабочены всей это кутерьмой и не стали цепляться. Возле военкомата стояло несколько больших автобусов и парочка, видимо реквизированных, маршрутных газели. Вокруг всего этого было нездоровое движение. Тут же находился наряд милиции и приданные им ВВ-шники, чтоб резервисты не разбежались и небольшая группа отловленных резервистов. Ну точно, мне сюда. В дежурке направили в одну из комнат, где сидела симпатичная прапорщица с короткими светлыми волосами. Отдав свое предписание, получил списочек несчастных, которых должен сопровождать для принуждения к защите Родины.

Группа небольшая — всего восемь человек. Размещаемся в газели и водитель, раздраженный тем, что его сняли с маршрута, сразу начинает гонку к Севастополю. На выезде с Балаклавы сразу попадаем в пробку. Видя всю эту беготню и движение, простое население тоже пришло к выводу, что не все хорошо и начало выезжать из города, попутно затариваясь в магазинах. На выезде из города в спешном порядке организовали блокпост и стараются фильтровать поток и в первую очередь пропускать армейский и государственный транспорт.

Нашу газель притерли и не хотят пропускать. Придется выйти. Взяв для солидности своего 'Вепря' пошел договариваться с ВВ-шниками чтоб машину пропустили вне очереди.

Те, увидев человека в камуфляже с оружием, лихо взяли меня на прицел и начали выяснять кто я