Красный от гнева, ворвался старик Дубосеков в кабинет лейтенанта. Он тоже упомянул о звезде, но в смысле немножко другом. От крика его вздрогнул портрет на стене.

— Мы с неба звёзд не хватали! Но порядок был!

В следующее мгновение причина гнева его разъяснилась. Поздним вечером, когда Дубосеков вышел гулять флигель подвергся нападению. Исчезла голова восточного божества, а от коллекции свистулек осталось крошево. Ледогоров задумался. Выходит, прав Дубосеков. Кто-то шалит. Но кто? Дверь и окно во флигеле остались закрытыми, никаких следов взлома, как у Звонарёвых. Грабитель словно улетучился. Не исключено, конечно, что он подобрал ключи, замок был не хитрый. И тем не менее, чувствовался какой-то умысел и опытная рука.

На службу Ледогоров ходил в штатском. Тем не менее, он ощутил на плечах крохотный вес своих звёздочек, и вес этот слегка увеличился. Так бывает с молодыми следователями, когда им поручают первое дело и дело это оказывается не таким уж простым.

На уроке Катя безучастно смотрела в окно. Кольцова подсунула ей записку: «Мои придут поздно, пойдём в гости».

Аня Кольцова жила в той самой башне, которая гордо высилась против особняка. У башни строились вереницы машин, а за стеклом парадного красовалась не только пальма, но и вахтёрша.

— Скоро вас поломают, — трещала Кольцова, — жалко будет, если ты уедешь.

У Кольцовых было светло, просторно и далеко виднелся огромный город с ажуром мостов и пирамидами высотных зданий.

— Есть хочешь? — Кольцова открыла холодильник.

Катя есть отказалась и забралась с ногами в уютное кресло.

— Телек будем смотреть, — сказала Кольцова.

В дверь позвонили, отрывисто и беспокойно, Аня пошла открывать. Через мгновение она вернулась.

— Никого. Заметила, Кать, как только ты здесь, начинаются в дверь звонки. Я уверена, это Гуськов. Он ревнует.

— Как это? — не поняла Катя.

— Потому что дурак. Выслеживает и звонит. Живёт-то напротив.

Кольцова нажала кнопку, экран засветился, на нём обозначились серебристые летательные аппараты, и диктор заговорил:

— Недалёк тот час, когда, посылая призыв в космос, человек получит ответ от братьев по разуму, и наш земной шар посетит…

— У тебя куклы есть? — спросила Катя.

— Одна. Вообще-то я предпочитаю икебану.

— А это? — Катя приподнялась с кресла и показала рукой.

— Какая-то чушь. По-моему, Будда. Вчера сослуживцы отцу поднесли. Ох, эти подарки! Из рук в руки передают! Завтра мои к Котофеевым на рождение идут. Ручаюсь, передарят башку!

— Странно, — сказала Катя, — у нас такая была, да я разбила.

— И правильно! Противнейшая башка!

А диктор на экране всё говорил:

— Необъятна наша Вселенная, бессчётное множество планет кружится в мировом пространстве. И может быть, на одной…

Девочки его не слушали.

Зато слушал и смотрел на экран профессор Артабальд Поликанович Драгосмыслов. Рядом с ним в голубом халате стоял кандидат наук Звонарёв. Он тоже смотрел на экран. На дверях помещения, в котором они находились, красовалась табличка «Отдел кукаретных гущ».

— Про нас, про нас, — потирая руки, говорил профессор. — Как там на дампе, Илья?

— Голерцуем, — отвечал Звонарёв.

— Может, закраить на полквартона?

— Не втянет гужок.

Этот замысловатый разговор они вели в окружении ещё более замысловатых сооружений. Поражала воображение огромная зеркальная колонна, сиявшая в центре просторного зала. Профессор Драгосмыслов погладил колонну рукой, замысловато в ней отразился и мечтательно произнёс:

— Марцифальная вещь! Как подумаешь, Илюша, скамуфлюем на нитраже?

— Скамуфлюем, — уверенно ответил Катин отец.

В это время под потолком что-то пискнуло.

— Воробей! — воскликнул профессор. — Куда только не залетят! Надо изгнать, а то попадёт в гужок.

Воробей не воробей, но серая птичка порхала вокруг колонны.

— Вот скамуфлюем, снитруем, закраим на полквартона, это будет величайшее достижение кукаретных наук! — торжественно произнёс Драгосмыслов.

Пичужка пискнула, мазнула крылом, на груди её обозначились яркие крапины.

Кольцова отозвала Катю на перемене. Лицо её выражало негодование, зелёные глаза щурились.

— Ты знаешь, что учудил Гусёк? — спросила она, поджимая губы. — Кукле голову оторвал!

— Как! — изумлённо воскликнула Катя.

— Оторвал и разбил молотком. Такая вот икебана!

Катя приоткрыла рот.

— Вчера пошла вниз за почтой, дверь не закрыла. Возвращаюсь, а дома погром.

Катя ошарашено молчала.

— Это Гусёк. Его квартира напротив! — сумрачно твердила Кольцова.

— Но зачем молотком? — пролепетала Катя.

— Откуда я знаю? Бесится, вот и всё!

— Что будешь делать? — спросила Катя.

— Я ему отомщу!

— Мне кажется, это не он, — промямлила Катя и собралась рассказать про свою беду, но Кольцова оборвала:

— Защищаешь? Может, водиться с ним хочешь? Водись! А я ему отомщу! Я устрою ему икебану!

Кольцова повернулась и ушла.