Сейчас воспоминания опять терзали сознание. Она чувствовала себя продолжением своего отца – в мыслях, ощущениях, радости и физической боли. Было очень больно. Петля стягивала шею, лицо побагровело. Ноги беспомощно дергались в воздухе. Тело поджалось, напряглось, а потом беспомощно повисло, слабо вращаясь вокруг своей оси.
Снова этот кошмар.
Беназир Бхутто встала с постели и прошла в гостиную своего лондонского дома. Она не хотела принимать снотворное. Завтра опять будет раскалываться голова. Но ничего не поделаешь. С этим нельзя жить.
Мучительные видения возобновились, как только стало ясно, что она может вернуться на родину, в Пакистан, где двадцать восемь лет тому назад генералы устроили заговор, свергли, а затем казнили ее отца.
И где она дважды была премьер-министром. И каждый раз новый заговор и вынужденная отставка. Годы ареста, изгнания. Не много ли для одной женщины?
Она замужем и, кажется, любима. Но это ничего не меняет. Демоны прошлого терзают ничуть не меньше. Одиночество многообразно, как и несчастья, которые его рождают.
Сейчас пришло время рассчитаться. Пока отец не будет отомщен, она не сможет спать, дышать, любить.
Одиночество необходимо, когда хочешь избавиться от воспоминаний. Оно лечит. Но когда возвращаются муки прошлого, лечение становится бесполезным. Тогда нужно пойти навстречу прошлому. Зачем? Чтобы отомстить? Разумеется. Неотомщенные мученики никогда не успокоятся. Но, она хочет вернуться не только ради мести. Ее любят, ей поклоняются, ее боготворят. На Востоке совсем другой темперамент, чем в холодном, чопорном Лондоне или торгашеской Америке.
Это невозможно сравнить с любовью и самой пылкой страстью. Живая богиня – что может сильнее будоражить кровь! В ее жилах течет кровь князей, которые владели провинцией Синд. Отец – пакистанец, а мать – персиянка. Взрывоопасное колдовское смешение. Да, она будет божеством для своих подданных. И только тогда ее кошмары растворятся в потоке любви и преданности.
Другого пути для нее нет. Она знает это.
Беназир улыбнулась. Ее пышные волосы растрепались и упали на глаза. Как в юности.
Она больше не может быть одинокой.
Ночью на Мюнхен обрушился проливной дождь. А утром уже было сухо.
Все изменилось. Из темного, зловещего пятна озеро превратилось в пасторальную картинку, обрамленную оконным переплетом.
Валерия поспешила открыть окно и вдохнула прохладный, ароматный воздух. Ей хотелось поглощать этот воздух ложками, чувствуя, как он торопит кровь по всему телу.
В холодильнике обнаружилось любимое вишневое варенье, свежее сливочное масло, швейцарский сыр.
Валерия приняла горячий душ, потом облилась ледяной водой, причесала еще влажные волосы и с наслаждением выпила большую чашку горячего кофе. Поджарила в тостере ломтики хлеба, намазала на хрустящую корочку масло, а сверху тонкий слой варенья. «Трудно представить себе что-либо вкуснее».
На журнальном столике в гостиной она нашла свежие газеты и рекламные проспекты. Они лежали аккуратной стопкой. Видимо, Марта регулярно доставала из почтового ящика всю корреспонденцию.
«А этот крошечный городок – не такая уж провинция», – подумала Валерия, быстро просматривая прессу и яркие листочки объявлений.
На одном из фото она увидела необычный деревянный дом, построенный в виде круглой башни. Оказалось, что это выставочный зал, где разместилась экспозиция известного фотохудожника.
Другое объявление приглашало на ежегодную выставку-продажу баварских сувениров, изготовленных местными умельцами. Выставка устраивалась прямо на берегу озера.
«Когда это? В воскресенье. Отлично. Как раз сегодня. Посмотрю все, а заодно погуляю».
Валерия удивилась – оказывается, уже десять часов. Обычно она вставала пораньше. Чемодан можно разобрать после прогулки. Вчера не было ни сил, ни желания.
Валерия быстро вытащила из чемодана первые попавшиеся вещи. Выбор оказался удачным. Именно так она и хотела одеться. Голубые джинсы из мягкого материала, майка-блузка с рисунком известного итальянского дизайнера, кокетливые белые ботиночки – в них можно пройти любые расстояния.
Удобно и стильно.
Перед выходом она еще раз посмотрела в зеркало. Высокая и стройная. Белокурые волосы. Немножко полноваты бедра, но ничего не поделаешь – наследственность. Крупные черты лица. Свежая кожа и блестящие, любопытные глаза. Неплохо. Не скажешь, что у нее была беспокойная ночь.
Сзади хлопнула дверь металлической ограды. Валерия улыбнулась. Она знала, что сегодня будет удачный день.
Предчувствие ее никогда не обманывало.
Может, только в редких случаях.
Глава 2
«Список Гелена»
– Как вы могли согласиться? Вам же твердили, что Америка – враг Германии!
– Россия тоже была нашим врагом.
– Но все же есть разница. Между Россией и Германией был заключен пакт о ненападении. Его нарушил Гитлер, и Германия поплатилась. Вы что, забыли об этом?
– Не будем вспоминать Гитлера. Его уже нет.
– Однако Германия существует. Каким вы видите будущее страны? Американской колонией? Молчите. Сказать нечего? Вас заставили работать на американцев?
– Меня невозможно заставить. Они требовали, не давали есть, но я отказывался.
– Где вас держали до вербовки?
– В Баварии. Лагерь в Мосбурге. Он устроен специально для офицеров СС.
– Сколько заключенных в лагере?
– Около трех тысяч.
– Кто вел допросы?
– Американцы. Говорили, что прибыли из Вашингтона, чтобы провести фильтрацию.
– Почему вы согласились работать на американскую разведку?
– Я очень устал и отказывался отвечать на их вопросы. Потом меня провели в комнату и оставили одного. Я задремал. Вдруг открылась дверь, и вошел человек в штатском. Очень высокий.
– Со шрамами?
– Откуда вы знаете?
– Вы его узнали?
– Почти сразу. Это был Отто! Да, мой командир Отто Скорцени! Я узнал его!
– Не кричите. Говорите спокойнее.
– Это был Отто!
– Понятно, что Отто. Слышали. Он говорил с вами?
– Да, он сказал, что Германия проиграла войну, но история не заканчивается. Нам нужно помогать американцам, чтобы остановить орды большевиков. Иначе они захватят всю Германию и вырежут всех немцев.
– И вы согласились?
– Да, я дал подписку, и меня направили в тренировочный лагерь.
– А потом перебросили во главе группы диверсантов в советскую оккупационную зону. Вас захватили почти сразу же. Не ожидали?
– Я был готов к смерти, но не думал, что все произойдет так быстро.
– Сейчас сожалеете, что согласились?
