по-видимому, что очень затруднительно установить с приблизительной точностью, какова действительная рента с каждого дома. Поэтому они регулировали свои налоги в соответствии с более очевидными признаками, которые, по их мнению, должны были в большинстве случаев находиться в некотором соответствии с рентой.
Первым налогом этого рода явилась подымная подать, или налог в 2 шилл. на каждый очаг. Для того чтобы удостовериться, сколько очагов в доме, сборщику налогов надо было осматривать все комнаты в нем. Это неприятное посещение сделало налог ненавистным. Поэтому вскоре после революции он был отменен как клеймо рабства.
Следующим налогом этого рода был налог в 2 шилл. с каждого обитаемого жилого дома. Дом с 10 окнами облагался добавочными 4 шилл., дом с 20 окнами и больше — 8 шилл. Этот налог в дальнейшем был изменен в том смысле, что дома с 20 окнами и меньше чем с 30 должны были платить 10 шилл., а дома с 30 окнами и больше — 20 шилл. Число окон в большинстве случаев можно считать снаружи и во всех случаях, не входя во все комнаты дома. Ввиду этого посещение сборщика при взимании этого налога было менее неприятно, чем при взимании подымной подати.
Налог этот потом был отменен, и вместо него был введен налог на окна, который тоже подвергся ряду изменений и увеличений. Налог на окна, как он существует в настоящее время (январь 1775 г.), сверх налога в 3 шилл. с каждого дома в Англии и 1 шилл. в Шотландии облагает еще каждое окно, причем он в Англии увеличивается постепенно с низшей ставки в 2 пенса с домов, имеющих не более семи окон, до высшей ставки в 2 шилл. с домов, имеющих 25 окон и больше.
Главное возражение против всех подобного рода налогов — это их неравномерность, неравномерность худшего сорта, так как они должны часто ложиться гораздо тяжелее на бедных, чем на богатых. Дом в небольшом городе, сдающийся за 10 ф., может иногда иметь более окон, чем дом, приносящий 500 ф. в Лондоне, и хотя жилец первого наверное гораздо беднее жильца второго, однако, поскольку его доля определяется налогом на окна, он должен вносить больше на содержание государства. Ввиду этого подобные налоги прямо противоположны первому из вышеприведенных четырех основных принципов. Они, по-видимому, не противоречат сильно ни одному из трех других принципов.
Естественная тенденция налога на окна и всех других налогов с домов проявляется в понижении ренты. Чем больше кто-либо уплачивает в виде налога, тем меньше, очевидно, может он платить за наем дома. Однако со времени введения налога на окна рента с домов в целом более или менее повысилась почти во всех городах и сельских местностях Великобритании, которые мне известны. Так сильно было почти везде увеличение спроса на дома, что он повысил наемную плату больше, чем мог понизить его налог на окна, — одно из многочисленных доказательств большого процветания страны и увеличивающегося дохода ее жителей. Если бы не этот налог, наемная плата, вероятно, поднялась бы еще выше.
Доход, или прибыль, получающаяся с капитала, распадается на две части — на ту часть, которая оплачивает процент и принадлежит владельцу капитала, и на ту добавочную часть, которая остается сверх того, что необходимо для уплаты процента.
Последняя часть прибыли, очевидно, не может облагаться непосредственно. Она составляет вознаграждение, и в большинстве случаев лишь очень умеренное, за риск и труды при применении капитала. Предприниматель должен получать это вознаграждение, в противном случае он не может в согласии со своими интересами продолжать свое предприятие. Поэтому при непосредственном обложении соответственно всей прибыли в целом он был бы вынужден или повысить норму своей прибыли, или переложить налог на денежный процент, т. е. платить меньший процент. При повышении им нормы своей прибыли пропорционально налогу весь этот налог, хотя бы он и уплачивался им самим, в конечном счете оплачивался бы одною из двух различных групп в зависимости от того, каким способом он употребляет капитал, находящийся в его распоряжении. Употребляя его как фермерский капитал на обработку земли, он мог бы повысить норму своей прибыли, только удерживая большую долю, или, что то же самое, цену большей доли, продукта земли; а так как это может быть сделано только путем сокращения ренты, то конечная уплата налога ложилась бы на землевладельца. Употребляя его как торговый или промышленный капитал, он мог бы повысить нормы своей прибыли только путем повышения цены своих товаров; в этом случае конечная уплата налога ложилась бы целиком на потребителей этих товаров. Если бы он не повысил норму прибыли, он был бы вынужден взимать* весь налог с той ее части, которая приходится на проценты за капитал. Он мог бы платить меньший процент за занятый капитал, и вся тяжесть налога ложилась бы в этом случае в конечном счете на денежный процент. Поскольку он не мог бы переложить с себя налог одним способом, он был бы вынужден сделать это другим способом.
Денежный процент с первого взгляда кажется объектом, столь же допускающим непосредственное обложение, как и земельная рента. Подобно последней, он представляет собою чистый продукт, который остается после полного вознаграждения за риск и труды при применении капитала. Подобно тому как налог на земельную ренту не может вести к повышению ренты, потому что чистый продукт, остающийся после возмещения капитала фермера вместе со справедливой прибылью, не может быть после налога больше, чем был до него, так и в силу той же причины налог на денежный процент не может повысить норму процента, поскольку количество капитала или денег в стране предполагается не изменившимся после введения налога, как и до него. Обычная норма прибыли, как это показано в первой книге, определяется повсюду отношением количества наличного капитала к количеству предприятий и дел, для которых он нужен. Но никакой налог на денежный процент не в состоянии ни увеличить, ни уменьшить количество применений капитала. И если поэтому количество капитала, вкладываемого в различные предприятия, не увеличивается и не уменьшается благодаря налогу, то обычная норма прибыли обязательно останется прежней, а также останется неизменной и та часть этой прибыли, которая необходима для вознаграждения предпринимателя за риск и труд, поскольку последние также не изменились. Таким образом, и остаток, т. е. та часть, которая принадлежит владельцу капитала и которая оплачивает денежный процент, тоже необходимо останется неизменным. Поэтому с первого взгляда денежный процент представляется объектом, столь же допускающим непосредственное обложение налогом, как и земельная рента.
Однако существуют два обстоятельства, которые делают денежный процент гораздо менее пригодным объектом непосредственного обложения, чем земельная рента.
Во-первых, количество и стоимость земли, какою обладает тот или иной человек, никогда не могут быть тайной, они всегда могут быть точно установлены. Напротив, общая сумма денежного капитала, которым он обладает, почти всегда составляет тайну и почти никогда не может быть установлена с приблизительной точностью. Помимо того, она подвержена почти непрерывным колебаниям. Редко проходит год, часто даже месяц, а иногда всего только один день без того, чтобы она в большей или меньшей степени не увеличилась или не уменьшилась. Расследование частных обстоятельств каждого отдельного человека и притом расследование, которое следило бы за изменениями его состояния, чтобы согласовать с ними налог, явилось бы источником такого постоянного и бесконечного притеснения, которого не мог бы выдержать ни один народ.
Во-вторых, земля представляет собою предмет, который нельзя переносить из одного места в другое, тогда как капитал легко можно переносить. Собственник земли необходимо является гражданином той страны, где находится его имение. Собственник капитала является в сущности гражданином всего мира и отнюдь не обязательно связан с какой-либо отдельной страной. Он легко может покинуть страну, в которой подвергается в целях обложения его обременительным налогом стеснительному контролю и расспросам, и перенести свой капитал в другую страну, где он может с большим удобством вести свое предприятие или пользоваться своим состоянием. Перенося свой капитал, он прекратит всю ту работу, которую вел в покинутой им стране. Капитал возделывает землю, капитал дает занятие труду. Налог, ведущий к отливу капитала из какой-либо страны, ведет, таким образом, к исчезновению всех источников доходов государя и общества. Вследствие перенесения капитала в другую страну неизбежно уменьшатся в большей или меньшей мере не только прибыль с него, но и земельная рента и заработная плата.
Ввиду этого те нации, которые стремились обложить доход, получающийся от капитала, были вынуждены вместо такого рода строгого расследования и контроля довольствоваться весьма приблизительной, а следовательно, более или менее произвольной оценкой. Чрезвычайная неравномерность и неопределенность налога, устанавливаемого таким образом, может быть уравновешена только его крайней умерен- ностью, вследствие которой каждый плательщик видит себя обложенным
