Но разве оно уже не было завершено! Разве она уже не была трупом, ведь лишь красота составляла ее жизнь!

Когда сторож вернулся с электриком, тот немедленно восстановил свет. Затем они поднялись наверх, чтобы предупредить приезжую.

Сторож постучал в дверь несколько раз. Потом, удивленный отсутствием ответа, рискнул приоткрыть дверь.

Комната была пуста, а окно широко распахнуто. Мужчины вошли и зажгли свет.

Ни кровать, ни чемодан не были разобраны. Шуба незнакомки валялась на постели. Заметив на полу вуаль и длинные бинты, сторож начал собирать их и, оказавшись напротив зеркала, издал такой вопль ужаса, что его спутник буквально окаменел.

В глубине зеркала, вновь превратившегося в обычное прозрачное стекло без амальгамы, осыпавшейся от удара, виднелось четкое, ужасающее лицо трупа, зеленое и исполосованное лезвием; оно уже было тронуто разложением — неожиданное открытие некогда состоявшегося преступления.

Наконец, опомнившись и вооружившись мужеством, мужчины взломали дверь с зеркалом — позади оказался небольшой стенной шкаф-закуток, о существовании которого сторож даже не подозревал. Он заглянул внутрь, и отвращение тут же исчезло.

— Ну и дела! — глухо воскликнул сторож.

Без страха и отвращения он протянул руку и снял с вешалки огромного размера марионетку, набитую сухими водорослями и одетую в полусгнившие лохмотья.

Что же касается картонной маски, представившейся лицом иного мира и располагавшейся по центру зеркала, то она была лишь воспоминанием о той эпохе, когда карнавал любил использовать для развлечения уродство. Подобно опавшему листу, маска легко спланировала на пол.

На заре среди скал, разбросанных по огромному бледному пляжу, бушующий отлив оставил женское тело.

Собирательницы раковин заметили его издали — тело походило на распятие или на огромную морскую звезду.

Женщины приблизились и увидели стройную человеческую звезду, утонувшую в море и лежавшую ничком на остром гребне камня.

На зов прибежали рыбаки, высвободили поврежденную обнаженную ногу, застрявшую меж двух скал, перевернули утопленницу и положили ее на спину.

Женщины тут же опустились на колени не только из уважения к смерти, но и из-за щемящего чувства, которое охватило их при виде красоты, превосходящей все возможное.

Мужчины, сняв береты, застыли, ощутив головокружительное присутствие божества.

Восхищением исполнялись все, кто видел покойницу позже.

— … Она… Она похожа! — наконец осмелился произнести кто-то. — Она похожа на ту, которую показывают в кино!..

— Может быть, — подтвердил восхищенный шепот. — Но эта еще прекрасней!..