беспокоилась сделать раньше. Я не говорю, что это не имеет смысла с их точки зрения, потому что мы обе знаем, что имеет. Я просто боюсь, что… это им не с неба свалилось.'

Ее голос был под железным контролем, но Элизабет знала ее слишком давно, чтобы прийти в заблуждение. В ее глазах было что-то большее, чем просто боль, было что-то очень похожее на страх, и королева Мантикоры ощутила личную заботу, когда дружба вступила в войну с хладнокровной беспристрастностью, как требовало ее положение главы государства.

'Скажи мне, Кэти,' сказала она, и ее собственный голос стал мягче.

'Бет', Монтень посмотрела ей прямо в глаза, 'Я клянусь тебе своей бессмертной душой, что Антон Зиливицкий никогда бы-ни за что- не взорвал бы атомную бомбу в общественном парке, где полно детей — чьих угодно детей, во имя всего святого! — в центре города. Он умер бы, сначала. Спроси любого, кто его знает. Но, сказавший это… он был на Мезе. И я боюсь, мезанцы знают, что он был. Только это по этой причине они решили возложить этого на него, на его имя, а не только на Факел и Балрум вообще. И — '

Ее голос прервался, и Элизабет чувствовала, что ее собственные глаза расширились.

'Ты думаешь, они поймали его,' сказала она мягко.

'Да. Нет!' Монтень покачала головой, выражение ее лица показывало неуверенность и страдание, чего она никогда бы не позволила себе на публике.

'Я не знаю', призналась она, помолчав. 'Я не говорила с ним почти шесть стандартных месяцев — …. начиная с июня. Он и…. кто-то еще отправились на Мезу. Я знаю, они туда попали, потому что мы получили от них доклад через безопасный канал в конце августа. Но с тех пор мы не услышали от них ни слова. '

'Он был на Mезе?' Элизабет смотрела на нее, потрясенная тем, что Зиливицкий добровольно полез в эту яму со змеями. 'О чем во имя Бога он думал?'

Монтень сделала глубокий вдох, с видимым усилием овладевая собой, затем села на несколько секунд, рассматривая Королеву с изучающим видом.

'Ладно, Элизабет — время правды', сказала она наконец. 'Шесть месяцев назад, ты была не совсем… рациональна к возможности того, что никто, кроме Хевена не может стоять за убийством адмирала Вебстера или нападением на Факел. Мне очень жаль, но это правда, и ты это знаешь. Не так ли?'

Карие глаза встретились с голубым, напряжение окутало их на несколько ударов сердца. Затем Елизавета неохотно кивнула.

'На самом деле, я все еще не убеждена, — ни в коей мере — что Хевен не принимал участия', признала она. 'В то же время, я была вынуждена признать есть и другие возможности. Если на то пошло, я даже была вынуждена признать свои??предрассудки против Хевена, возможно это, поможет учесть, по крайней мере некоторые из моих подозрений, в тех случаях, когда Причарт заинтересованна'.

'Спасибо'. Глаза Монтень смягчились. 'Я знаю тебя, Бет, так что я знаю, как тяжело было для тебя признать это. Но в то же время, Факел и Балрум имеют довольно убедительные доказательства того, что независимо от того, что имело место быть в случае с адмиралом Вебстером, Хевен не принимал участия в нападение на Берри и Факел. Что наводит на мысль что должен быть кто-то ещё, и это в свою очередь привлекло очень пристальный взгляд к Мезе.

'Ты только признала, что твои 'предубеждения против Хевена' могли бы склонить тебя, считать, что Причарт стояла за этим. Ну, честно и беспристрастно, и я признаю, что наши предубеждения естественно заставляют нас, чувствовать то же самое по отношению к Рабсиле. Но было больше этого, и большая часть из этого 'больше' исходило от Антона и Рут, а не Балрум.'

'Что собой представляет это 'больше'? спросила Элизабет, нахмурившись с пристальным вниманием.

'Ну, во первых мы узнали — я говорю узнали, Бет, с абсолютной керамобетонной уверенностью, что Хевен не причастен к операции на Факеле. И более того, Рут и Антон считают, что модель поведения Рабсилы на Монике выходит за рамки трансзвездного синдиката, или даже преступного трансзвездного картеля. Они были больше похожи на действиям тех, кто считает себя звёздной нацией.

Елизавета медленно кивнула, ее глаза сузились. Она вспомнила точно такие же выводы сделала Мишель Хенке, после того как она сорвала операцию Джозефа Бинга на Новой Таскане. Это казалось нелепым, но и в РУФ и в СРС согласились, по крайней мере теоретически, что выводы Мишель могут быть верными. Но все же, к сожалению, ни у кого небыло точной идеи, что же это было на самом деле.

'Предполагая что это Рабсила — или Меза, как мы думали, если вообще существует какая-то большая разницы между этими двумя, эта — атака, казалось, четко вписывается в явные амбиции Рабсилы в Талботе. На самом деле казалось, они подразумевает, что все еще были далеко от понимания, чем эти амбиции могут быть в действительности. И, откровенно говоря, с точки зрения Факела, по крайней мере, полуофициального союзника Звездной империи, республики Эревон, и Солнечной лиги — или сектора Майя, как минимум — были Антон…. и Джереми, задающиеся вопросом, как много зайцев Рабсила пытался убить одним выстрелом.'

Кто бы мог подумать, интересно, она только заменяла Джереми? — подумала Елизавета. Она продолжает придерживаться прежних позиций, но без былой уверенности.

'Под давлением обстоятельств, они решили, что нужен кто-то, способный присмотреться к Рабсиле изнутри, так сказать, 'в утробе зверя'. У них не было чёткого плана действий после проникновения в Мезу. Они хотели изучить ситуацию прямо на месте, вместо того, чтобы отставать на недели и месяцы из-за коммуникации. Я думаю, возможно, они подумывали об установке долговременной следящей аппаратуры, если сообразят как это провернуть, но в первую очередь, они искали доказательства причасности Рабсилы к убийству Вебстера и атаке на Бэрри'

Она сделала паузу, с видом женщины, отказывающейся упомянуть что-то еще, и несмотря на ее сосредоточенную напряженность, Элизабет чуть-чуть улыбнулась.

Непривычно тактично для тебя, Кэти. Не хочешь, просто прийти и прямо сказать, 'И они хотели, чтобы эти докозательства были достаточно хороши и они смогли убедить даже тебя, начать мыслить логически о других кондидатах, Элизабет. Не так ли?'

'В любом случае,' продолжала Монтень более оживленно, 'Единственное, что они не собираются делать, это поддерживать связь с любой 'официальный' ячейкой Балрум на Мезе. У нас есть основания полагать, особенно в свете некоторых последних событийытий, что любая ячейка Балрум на планете, скорее всего, поставлена??под угрозу. Так что, имеется нулевая возможность, что Антон или… любой из его людей были вовлечены в какие-либо операции Балрум против Грин Пайнс. Они должны были там определенно держатся в тени; информацию, которую они могли найти с тех пор — особенно, если она подтвердила их подозрения, была намного более важной, чем любая атака, и они старались избегать контактов с любым известным оперативником Балрум.'

Глаза Элизабет снова сощурились. Теперь она откинулась назад и склонила голову на бок.

Это было бы немного более проще для тебя, Кэти,' поинтерессовалась она почти капризно, 'если бы ты просто пошла напролом и сказала: 'Антон и агент Каша' вместо того, чтобы разводить дипломатию?'

Теперь была очередь Монтень сощурить глаза, и королева усмехнулся, хоть и немного мрачно.

'Уверяю тебя, я читала отчеты и знаю совершенно точно, как Факел появился на свет. И у меня были прямые отчеты Рут, так же, знаешь ли. Она сделала все возможное, чтобы быть… деликатной, назавем это так, но это было весьма очевидно, что агент Каша прочно обоснавался на Факеле. И, если на то пошло, что он и капитан Зиливицкий создали какой-то, по крайней мере временный союз'.

'Это бы всё упростило, на самом деле,' медленно сказала Монтень. 'Так как, кажется, пришло время выложить все 'карты на стол', я полагаю, я должна идти вперед и признать, что причина, по которой не упаминала Виктора, состоит в том, что я была не уверена, что ты не будешь иметь предвзятое мнение о всем, что я должена буду сказать.'

'Я — хороший и опытный ненавистник, Кэти' сухо сказала Елизавета. 'Однако вопреки мнению некоторых, я не клинически безумна. Я не стану притворятся, что счастлива, от того, что кто-то, кому следовало бы, быть моим собственным шпмоном, делится навыками, дружит и взаимно восхищается действующим агентом звездной нации, с которой мне случалось повоевать. Я полагаю, что так и должны поступать честные воины. На самом деле, один из моих близких советников, недавно настаивал на той же