В Италии американская полиция не смогла найти против Лучано никаких компрометирующих материалов. Дело «короля наркотиков» было передано в Бюро финансов – пытались ухватить его с другой стороны, выяснить источник поступлений.

Оказалось, что Лучано ежегодно переводил на свой банковский счет около миллиона долларов. На вопрос, каким образом он заработал эти деньги, Лучано ответил:

– А я их не зарабатывал. Это пожертвования друзей. Люди знают, как я беден, люди знают мою кристальную честность, люди не хотят, чтобы я умер голодной смертью. Да и потом, ведь у меня есть фабрика школьных парт, пусть посмотрят мои доходы на производстве – я держу штат, там большая бухгалтерия, они вам ответят с исчерпывающей точностью.

Пришли данные из Америки: там был обнаружен один из банковских счетов Лучано – на три миллиона долларов.

– А откуда это?

– Спросите тех, кто перевел мне эти деньги, если вы так дурно воспитаны и видите в каждом честном человеке преступника.

Провал в Гарлеме был частностью, мелочью, он не нарушил работу «империи» Лучано и не изменил его планов. Прежде всего в отношении Сицилии.

Масштабы этих планов требовали координации усилий на международном уровне. На совещание руководителей тайного ордена прилетели боссы сицилийской мафии и американской «Коза ностры». Об этом стало известно итальянской полиции, но никого из мафиози не потревожили: «Мафию опасно трогать просто так, вот если она попадется на деле, тогда вступят в действие правила игры – не подставляйтесь, придется привлекать, иначе нельзя – станет трубить коммунистическая пресса, посыпятся запросы левых в парламенте (с ними пока что приходится считаться); мы вам рук не связываем, пожалуйста, ломайте им головы, но до той поры, пока они существуют, надо понимать наше положение».

Когда в Рим прилетел Санто Сордже, элегантный, сдержанный бизнесмен из Нью-Йорка, официально – представитель техасской компании, на аэродроме его ждал «роллс-ройс» стального цвета, шофер и молчаливый крепыш с потрепанным портфелем в правой руке.

Сордже попросил крепыша:

– Пусть шофер отвезет меня куда-нибудь поближе к нашим.

– Наши еще в Сицилии, – ответил крепыш и прижал портфель к груди.

Сордже усмехнулся:

– Диктофон через кожу дает плохую запись, мальчик.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – искренне удивился крепыш, – я ваш телохранитель, в портфеле ношу пистолеты – у меня постоянно рвутся ремни, когда я сую кольты за пояс.

Он распахнул портфель – диктофона действительно не было, воронено маслились два кольта девятого калибра.

– Смешно, – сказал Сордже. – Только под «нашими» я подразумеваю не сицилийцев, а коллег из посольства Соединенных Штатов.

– Так вам и заказаны апартаменты на Виа Венето, рядом с вашими, – ответил крепыш и начал застегивать замки своего портфеля. (Диктофон был вмонтирован как раз в один из замков – эту «штучку» прислали друзья из Гонконга, местные китайцы на такое доки. Руссо просил «писать» гостя из Америки постоянно – «дружба дружбой, а табачок врозь».)

Встреча Лучано, Руссо и Сордже состоялась в банкетном зале отеля «Реджис». Обслуживали их люди, прилетевшие с «боссами» из Палермо, – официантов пускали лишь до дверей.

Беседа продолжалась три часа. Санто Сордже подробно обрисовал все выгоды, которые получит братство, если итальянское правительство предоставит его техасской компании исключительное право на проведение изыскательских работ в Сицилии: там должна быть нефть – кровь войны, «черное золото», зримое могущество.

Руссо молчал, слушал внимательно, сокрушался по поводу трудности задачи, потом спросил, как бы между прочим:

– А твои партнеры из Техаса пойдут на сотрудничество с Маттеи?

– Никогда, – ответил Сордже. – Ни при каких условиях. Он – левый.

– Он не левый, – возразил Руссо. – Он христианский демократ.

– Почему ты задал мне этот вопрос? – спросил Сордже.

– Потому что Маттеи – очень сильный человек. Потому что он сделал ЭНИ[16] государством в государстве. Потому что он всегда выполняет то, что намерен сделать.

Лучано, молчавший до той поры, подвел итог:

– Дженко, в твоем ответе заложена программа наших действий. Да, Маттеи – сильный человек, но мы – сильней. Да, он превратил ЭНИ в особое государство в системе нашего государства, тем хуже для него, ибо этим правом ранее обладала только одна организация – наша, Дженко. Мы должны сделать ЭНИ обычной компанией, каких в Италии сотни. Только так. И наконец, последнее: он, как ты правильно сказал, выполняет все, что задумал. Но разве мы не заканчиваем то, что начато?