язык символов, неких знаков, через которые сознание пытается выразить опыт, неведомый нам в обычном нашем бытии. Реанимированные рассказывали: им казалось, что они долго летели через длинный, темный туннель, в конце которого их ожидал свет, часто – дверь или нечто вроде двери, а за нею свет. После этого перед ними было то, что они воспринимали как воду – река или канал. Все возвращенные к жизни – те, кто был реанимирован, – не успевали «перейти», пересечь эту черту.

Эти символы гаснущего сознания и именно в такой последовательности воспроизводятся в древних мистериях и обрядах посвящения тайных обществ. Причем, чем дальше в прошлое, тем более они четки. Чем ближе к сегодняшнему дню, тем больше оказываются они размыты. Словно из века в век, из поколения в поколение через обряд посвящения передавалась некая единая традиция, начальный смысл которой был потом забыт и утрачен.

Еще одна черта из практики тайных обществ, связующая их воедино. В Спарте существовала тайная террористическая организация – криптии. Посвященный, принятый в нее, должен был совершить тяжкое преступление, убийство, которое как бы «сжигало за ним мосты», лишало его пути назад. Эта практика – тайное тайн замкнутых групп и обществ. Она существовала, например, в личной гвардии Чингисхана, в африканских тайных обществах, а в новое время принята была эсэсовцами. Психологи называют это «соучастием в преступлении, порождающим эффект солидарности».

То, что некогда было настоящим убийством, в сегодняшних ритуалах посвящения тайных обществ осталось лишь как символ, обряд. Неофиту приказывают, например, чтобы он ударил кинжалом человеческую фигуру. Он делает это. Кинжал погружается в «тело», льется красная жидкость, которая должна означать кровь. В других случаях его подводят к тому, что кажется лежащим человеком. Приподнимается часть покрывала, и посвящаемый видит участок обнаженного тела. Он должен изо всей силы всадить в это место кинжал. Он делает это и чувствует, как лезвие входит в живую плоть, видит кровь, настоящую кровь, которая начинает хлестать из раны. Но это не человек – это овца, которую, выбрив ей бок, заранее кладут под покрывало. «Заместительное убийство», как и символическая смерть самого посвящаемого, – память о реальностях, стоявших когда-то за этим.

Есть еще одна черта, характерная для разных тайных обществ и тоже наводящая на мысль о некой общности, связующей их воедино.

Это доктрина «двух истин».

Как и другие из числа общих, принцип этот восходит к отдаленному прошлому.

…Древний Египет. Все – от пахаря, весь день идущего по борозде за волом, и до высшего сановника, приближенного фараона, трепетно верили в весь пантеон богов. Были храмы бога Ра и богини Птах, храмы Амона, Осириса, Исиды, храмы бога земли Геба и богини неба Нут. Им возносили гимны и приносили жертвы. Им поклонялись все. Но тому, кто достигал главных степеней жреческих посвящений, открывалась другая, высшая истина.

– Нет множества богов, – говорили посвящаемому жрецы, носители тайны тайн. – Нет ни Осириса, ни Амона, ни Ра. Нет разных богов. Бог един.

Ассасины как мусульмане-исмаилиты придерживались основных положений ислама – веры в аллаха, традиционных нравственных норм и религиозных обрядов, деления всех на мусульман и неверных. Но это были истины лишь для тех, кто стоял на низших ступенях, это были истины «для профанов». Достигшим высших посвящений открывалось иное, прямо противоположное: веры не существует вообще и все религии лживы; религиозным предписаниям, как и законам нравственным, можно следовать, а можно и забыть о них. Это не имеет значения. Как не имеет значения, мусульманин ли кто-то, иудей или христианин. Нет различий между людьми.

Язык жестов хорошо знаком членам тайных обществ

Только один из руководителей ассасинов, Хасан-второй, имел неосторожность приоткрыть непосвященным часть этой тайной доктрины. Он объявил, что все религии несовершенны и лживы, что нет ни добра, ни зла и что все дозволено. А если так, если все дозволено, почему бы не убить и его самого, верховного владыку, Хасана? И предводитель ассасинов пал под ножами тех, кого сам же освободил от всяких уз совести и морали.

Этому же принципу «двух истин» – для «внешних» и для посвященных – следовали и тамплиеры. Для «внешних» они были набожными людьми – поклонялись кресту, посещали церковь, прибегали к исповеди и причастию. Для самих же посвященных существовали другие, темные истины: современники утверждали, что во время своих тайных сборищ они плевали на крест, попирали его ногами, поклонялись странному идолу, обтянутому человеческой кожей, занимались колдовством и пытались вызывать мертвых.

Страшен был культ жестокой индийской богини Кали. Она не довольствовалась гимнами, молитвами, воскурением благовоний. Ей мало было цветов и убитых животных, возлагаемых на ее алтарь. Богиня требовала человеческих жертв.

Труден был путь поклонника Кали – того, кто решал посвятить свою жизнь постижению тайн жестокой богини. Но когда этот путь – духовного совершенствования, сложнейших психологических упражнений, экстазов, – когда этот путь был пройден, гуру открывал посвященному высшую истину: Богини Кали не существует. Это слово обозначает лишь вид энергии. И нет в мире ни добра, ни зла…

Доктрина «двух истин» – для «внешних» и для посвященных – не просто общий прием, это своего рода пароль, объединяющий тайные общества в некую единую цепь.

«Две истины» – один из приемов сокрытия конечных целей, которые ставят перед собой тайные общества. Тому, кто только вступает в общество иллюминатов, например, всячески внушается необходимость следовать добру, нормам высокой нравственности и т. д. Когда же он достигает высших посвящений, он слышит противоположное. «Знаешь ли ты, – говорят ему, – что такое тайные общества? Какое громадное значение они имеют в мировых событиях? Думаешь ли ты, что они – явление временное и безразличное? О, мой брат! Бог и природа употребляют их как средства, чтобы достигнуть громадных, иначе недостижимых результатов. Слушай и удивляйся: на желании достичь этих результатов основываются вся нравственность и право тайных обществ. Наши прежние понятия о нравственности, праве или законности получают свое правильное определение только через тайные общества». Иными словами, нравственно все, что ведет к победе, что соответствует целям тайного общества.

Итак, две истины, две морали. Открытая – и другая, та, что хранится в тайне.

Но кто сказал, что счет ведется только до двух? Кто может утверждать, что за и над этими двумя не возвышается еще одна – третья истина? Истина, равно противоположная этим двум. Или вмещающая их.

* * *

Разговор о тайных обществах прошлого и настоящего не может быть завершен, если ничего не сказать о самой крупной из таких организаций, существующих сегодня. Это организация, которая соединяет в себе склонность к убийствам, присущую ассасинам, приверженность коммерции, присущую тамплиерам, и массовость, с которой могут соперничать лишь масоны, с величайшей конспирацией, которой отличались все тайные общества во все времена. Эта организация – мафия.