Этим вопросом – о причине власти индивида над себе подобными – задавались и древние. Аристотель полагал, что причина кроется в некоем властвующем начале, присущем психике отдельных людей. «Уже непосредственно с момента самого рождения, – писал он, – некоторые существа предназначены к подчинению, а другие – к властвованию».

Итак, врожденная психологическая предрасположенность индивидов к определенной социальной роли. Эта мысль Аристотеля двадцать четыре века спустя обрела подтверждение и развитие. Австрийский врач и психолог А. Адлер, ссылаясь на наблюдения многих социологов и этнографов, пришел к выводу, что любой общественной структуре присуща форма пирамиды, на вершине которой оказывается некий ведущий. В различные эпохи его называют то вождем, то царем, то лидером или президентом. Но как бы его ни называли, это некий единый человеческий тип, так называемый «тип альфа». Это те, кто рожден властвовать. Они готовы бороться, убивать и быть убитыми сами – ради того, чтобы реализовать эту заложенную в них предрасположенность.

Диаметрально противоположный человеческий тип – это тип, призванный повиноваться. По словам американского исследователя Г. Хиршфельда, «это люди, занимающие более низкое положение в обществе по доходам и образованию, в силу многих причин они больше других подвержены эксплуатации со стороны боссов, предпринимателей, финансистов, президентов, королей, баронов, феодалов, племенных вождей, а также религиозных, политических, академических, культурных и других лидеров». Эту часть населения он назвал лишенной атрибутов человеческого достоинства.

Говоря о людях этого типа, Ф. Энгельс отмечал, что им присуща долгая, переходящая от поколения к поколению привычка к подчинению[11].

Революционеры и ниспровергатели политических систем не раз приходили в отчаяние, сталкиваясь с этой привычкой, с апатией и безразличием толпы. Русский революционный демократ Н. Г. Чернышевский писал о массах, проявивших абсолютное равнодушие к политическим вопросам и слепо следовавших за теми политическими руководителями, кто взял над ними власть.

«…Масса нации ни в одной еще стране не принимала деятельного, самостоятельного участия в истории», – писал Чернышевский. И действительно: в годы английской буржуазной революции армия Кромвеля, решавшая участь нации, составляла лишь около 1 процента всего населения; во французской революции, в момент ее максимальной активности, участвовало не более 2—3 процентов народа; в американской революции, по данным исследований, принимало участие (или поддерживало ее) менее 10 процентов всего населения. Примеры других политических переворотов могут лишь подтвердить эти цифры.

Многие политологи отмечают политическую пассивность народных масс в условиях современных западных демократий. Развитие телевидения, считают некоторые, еще больше усиливает эту тенденцию, порождая у масс иллюзию причастности к происходящему. Впрочем, жалобы на пассивность граждан раздавались еще в Древней Греции.

По словам Аристотеля, уже в V веке до нашей эры народное собрание в Афинах не могло собрать кворума, потому что граждане перестали являться на него. Тогда политические вожди вынуждены были ввести своего рода плату за участие в общественной жизни. Явившемуся в народное собрание платили сначала по одному оболу, затем стали платить по два, а со временем – и по три.

Сталкивались с такой проблемой и в России. Когда был организован крестный ход, чтобы просить Годунова идти на царство, народ, по словам современника, «неволею был пригнан приставами; нехотящих идти велено было бить, и заповедь положена: если кто не придет, на том по два рубля править на день».

Иными словами, чтобы заставить людей участвовать в общественной жизни, в Древней Греции их поощряли платой, в России, чтобы понудить к тому же, наказывали за неучастие.

Как уже говорилось, призвание «типа альфа» – повелевать. Когда людям этого типа пытаются навязать другую, чуждую им модель поведения, то есть отстранить их от власти, они сопротивляются, борются и побеждают или погибают. Представляется естественным, что так же ведет себя и диаметрально противоположный психологический тип, когда его заставляют делать противное тому, к чему он предрасположен.

Можно ли упрекать этот тип за то, что он поступает сообразно своей внутренней сущности? То есть предпочитает повиноваться, а не повелевать, исполнять решения, а не выносить их? «Бегство от свободы» – так обозначил этот стереотип поведения известный психолог и социолог Эрих Фромм.

Наблюдения за животными-вожаками невольно наталкивают на параллели из области социальной жизни людей. Здесь, как и у людей, в каждом поколении «тип альфа» составляет примерно одну и ту же устойчивую долю. Как и в человеческом сообществе, у общественных животных к власти может прийти и «псевдоальфа», которая впоследствии оказывается не способна удержаться у власти.

Четко выраженный «тип альфа» существует у всех животных, живущих сообществом. При встрече с ним все животные низших рангов демонстрируют своим поведением полное подчинение и покорность. У каждого вида – своя система ритуальных действий. Крысы, например, при встрече со своим «типом альфа» ложатся набок, полузакрыв глаза.

Наблюдения за животными говорят о том, что система господства одной особи над другими восходит к механизмам древним, биологическим, досоциальным. Возможно, именно там, в этих изначальных пластах, и нужно искать расшифровку того качества, которое понимается как предрасположенность к власти.

Что же это за качество?

Один из современных западных исследователей, проведя многочисленные изыскания, нашел, что качество это не может быть сведено ни к одному из тех, которые обычно связывают с осуществлением власти, – ни к решительности или гибкости ума, ни к способности предвидеть события. Очевидно, решил он, кроме качеств лидера, поддающихся учету, существует некий главный, определяющий признак, «традиционные методы исследования которого не принесли результатов». Этот признак был обозначен им как «фактор икс».

Еще раньше Макс Вебер, стремясь выделить это же не поддающееся определению качество, обозначил его термином «харизма». «Харизматический лидер» – это индивид, который выступает как объект всеобщего обожания, как реализация потребности «толпы» в таком объекте[12].

«Толпа чувствует (правильно или неправильно), что лидер имеет иные источники разума, чем наука и опыт. Она думает, что для него логическое размышление не является необходимым. Эта уверенность не имеет границ. Мы называем такую власть магией лидера», – писал немецкий социолог Э. Ледерер. «Магия лидера» не поддается каким бы то ни было рационалистическим попыткам понять или объяснить ее. Если индивид обладает этим качеством, любые его слабости, недостатки, даже ничтожество отступают на второй план. Потому что вовсе не они, не эти качества определяют, властвовать ли ему над другими или нет. История Древнего Рима знает человека, который похитил из Капитолийского храма 3000 фунтов золота, подменив их таким же количеством позолоченной меди. Этот поступок не помешал ему впоследствии стать одним из самых популярных правителей. Человек этот – Юлий Цезарь. «Моральные качества лидеров временами могут быть весьма далеки от совершенства, храбрость может быть не присуща чертам их характера – тем не менее они превосходят остальных. За ними следуют, ими восхищаются, им повинуются до грани преклонения» (Т. Карлейль).

Необязательность для лидера высоких моральных качеств, храбрости и даже, как мы видели, особого интеллекта приводит некоторых исследователей к мысли, что, может быть, вовсе не превосходство, а, наоборот, какая-то тайная ущербность предрасполагает человека к властвованию. Замечено, например, что большинство властолюбцев были людьми небольшого роста. Болезненно переживая какую-то свою «ущербность», человек может пойти по линии наименьшего духовного сопротивления – по линии компенсации этого своего чувства «хужести» разрушительной страстью к возвышению над всем и вся. Так полагает, в частности, Э. Фромм.

Эта мысль – мысль об «ущербности» как факторе, предрасполагающем к властолюбию, – пришла в голову людям достаточно давно. Ее можно найти еще в Библии, в Книге судеб:

…Растения решили выбрать себе царя. Но ни одно благородное растение – ни маслина, ни виноградная лоза – не захотело променять свое природное место на то, чтобы властвовать над другими. Принять корону согласился только колючий терновник, ни на что не пригодный и бесполезный.