показывают у себя и мегарцы по дороге от рынка к Русу, там, где стоит здание, имеющее вид ромба. По преданию, некоторые из них умерли также в Херонее и похоронены возле ручейка, теперь называющегося Гемоном, прежде, если не ошибаюсь, – Термодонтом. Об этом я говорю в жизнеописании Демосфена. Очевидно, амазонки прошли не без потерь и через Фессалию: могилы их до сих пор еще показывают вблизи Скотуссы и Киноскефал. Вот что я считал нужным сказать об амазонках».
Туристы, приезжающие в Афины сегодня, могут видеть на северной стороне Парфенона барельефы, на которых изображены бородатые воины, отбивающиеся от вооруженных всадниц. Это – память об амазонках, некогда штурмовавших Афины.
Не только Плутарх, но и другие древнегреческие историки местом обитания амазонок называли побережье Черного моря, Крым и Кавказ. О кавказских амазонках упоминал Страбон. Самые ловкие и сильные, писал он, посвящают себя войне и охоте. Чтобы без помехи натягивать лук и бросать копье, они выжигают себе одну грудь. Каждый год, весной, в течение двух месяцев они встречаются на горе с мужчинами соседних племен. Если после этого родится девочка, амазонки оставляют ее у себя. Мальчиков они отправляют к отцам.
Уже в более близкое к нам время лейб-медик Петра I Готлиб Шобер, побывав на Кавказе, привез оттуда любопытные вести. На ассамблеях, устраиваемых при дворе, его снова и снова просили повторить свой рассказ. От армянских и татарских купцов Шобер слышал, что в ту пору в горах жили «женские племена». Эти женщины господствовали над мужчинами, которым отводилась только самая черная работа по хозяйству. Они запрещали мужчинам даже прикасаться к оружию, но в совершенстве владели им сами.
Следы амазонок можно отыскать, однако, не только в преданиях и в текстах древних авторов. Сейчас найдены материальные подтверждения того, что они действительно существовали. На Кавказе, в Северном Причерноморье и в других местах были обнаружены захоронения «амазонок» древности. Рядом с бусами на истлевших нитях лежали боевые ножи, щиты и доспехи – то, что служило воительницам в жизни и должно было сопровождать их в загробный мир. Вместе с оружием часто находят и остатки сбруи: разве амазонка может быть без коня?
Эти открытия уже не удивляют, они перестали быть сенсацией. С каждым годом археологи находят все новые следы женщин-воительниц. Например, при раскопках курганов Приазовья, где обнаружены погребения скифско-сарматских времен. Мечи, кинжалы и колчаны, полные стрел, находят там не только в могильниках взрослых женщин, но и в погребениях девочек. А вот сцена на глиняной вазе одного из донских курганов: подняв щит, пеший воин защищается от женщины-всадницы. Сдерживая одной рукой коня, другую, с длинным копьем, она занесла для удара.
Открытие сравнительно недавнего времени – знаменитые фрески Тассили на плато в Центральной Сахаре. Руководитель экспедиции А. Лот рассказывал, как на одном из наскальных рисунков он увидел военную сцену, изображавшую воинов, вооруженных луками. «К моему великому изумлению, – писал Лот, – эти воины оказались женщинами, и к тому же с одной грудью! Мы еще никогда не встречали женщин- лучников. Это открытие обогатило наши сведения об удивительных людях скотоводческого периода. Но почему одна грудь? Что это – условность изображения или результат ампутации? Невольно приходят на ум амазонки последнего короля Дагомеи, кровожадные женщины, составлявшие охрану царя чернокожих, которые шли на удаление правой груди, мешавшей им при натягивании тетивы».
Сколь удивительно смыкается прошлое и настоящее – свидетельства древних о женщинах-воинах и то, что застал в Дагомее английский путешественник Дж. Дункан еще в прошлом веке. В своих записях он рассказывает, что опору королевского трона составляла там женская гвардия. Десять отборных полков этой гвардии, каждый по 600 человек, внушали должное почтение подданным короля и ужас соседям. В гвардию принимались девушки от 15 до 19 лет, которые должны были отличаться «свирепостью и жестокостью». И они проявляли эти качества с избытком.
В сражениях нередко принимали участие также женщины-телохранительницы короля, которых называли «супругами пантеры», и даже престарелые родственницы королевской семьи – «матери пантеры». Страх, который внушали женщины-воины, был столь велик, что закаленные мужи, выстроившиеся для битвы, нередко разбегались, едва заслышав леденящие кровь воинственные завывания женщин.
Еще один путешественник, побывавший в то время в Дагомее, следующим образом описывал парад женской гвардии: «…здесь же было 4000 женщин-воинов, 4000 черных женщин Дагомеи, личных телохранительниц монарха. Они стоят неподвижно, сжимая в одной руке ружье, а в другой тесак, готовые броситься в атаку по первому же знаку своей предводительницы. Молодые и старые, уродливые и прекрасные, они представляют собой незабываемую картину. Они так же мускулисты, как черные мужчины- воины, так же дисциплинированны и сдержанны и стоят рядами такими ровными, как если бы их выравнивали по шнурку».
Французские юноши конца прошлого века, учившие античную историю в гимназиях Парижа, Бордо или Гренобля, могли ли они подумать, что когда-нибудь им придется встретиться в бою с настоящими амазонками? Именно это и произошло, когда французские колониальные войска попытались захватить Дагомею. Целых четыре года французские батальоны истекали кровью на земле Дагомеи, встречая повсюду яростное сопротивление женщин-воинов.
Судя по всему, в Африке амазонки Дагомеи не были исключением. Португальский путешественник Дуарте Лопеш, вернувшись в Европу, рассказывал недоверчивым слушателям о женских батальонах конголезского короля. Эти женщины жили одни на пожалованных им землях, время от времени выбирая мужей по своему желанию. Без особых сожалений они расставались с мужьями, как только те надоедали им. Как и античные амазонки, девочек, родившихся от такого брака, они оставляли у себя, а мальчиков отправляли к отцам.
В составе португальского посольства в Эфиопию (1621 год) был монах Франсиско Алвареш, оставивший свои записки. «Меня уверяли, – писал он, – что на границе царства Дамут и Гоража есть королевство, которое управляется женщинами. Они не имеют короля, а у королевы нет постоянного мужа… Старшая дочь королевы наследует царство. Эти женщины—храбрые и отличные воины. Они искусные стрелки из лука. Мужья этих женщин не являются воинами, потому что женщины не разрешают им владеть оружием».
Но не только Причерноморье и Африка стали прибежищем последних из амазонок. В свое время о каком-то «народе женщин», обитавшем в северных районах Европы, писал Тацит. Историограф Карла Великого Павел Диакон упоминал о воительницах-амазонках в своей «Истории лангобардов». Во время одного из походов лангобарды встретились с амазонками, преградившими путь войску. Только после единоборства одной из амазонок с предводителем лангобардов они вынуждены были пропустить их. «От некоторых людей, – заключает Павел Диакон, – я слыхал, что народ этих женщин существует по сегодняшний день». О каком же «народе женщин» писал историограф Карла Великого? Оказывается, именно в то время, в VIII веке, на территории Чехии возникла своего рода вольница, нечто вроде Запорожской Сечи, с той только разницей, что состояла она из женщин. Воинственно настроенные женщины объединились в отряды, наводившие страх на окрестных жителей. Время от времени они совершали лихие набеги, захватывая в плен мужчин и обращая их в рабство. Резиденцией этих «амазонок» был «Замок девственниц» на горе Видолве. Целых восемь лет женщины во главе со своей предводительницей Властой отвергали все предложения о мире князя Пржемысла.
Случилось как-то, что в тех местах проходил со своим войском некий герцог. Он был храбр и посему
