в своих не скользящих чунях и замер, не в силах сделать ничего разумного. Его тут же сбили с ног.
Полежав немного для приличия на льду, он стал подниматься, как вдруг заметил протянутую к нему руку помощи. Нет, необходимости в том он не испытывал, но отказываться от жеста доброй воли — это всё равно, что самому пройти мимо нуждающегося в спасении.
Он поднял глаза, и сердце на мгновение остановилось в груди — перед ним стояла Падшая Женщина. Её лицо выражало удивление такой же силы, если не больше.
- Ты? - сказал клоун. - Но разве ты сейчас...
Он оборвал себя на полуслове, потому что и сам отлынивал от обязанностей. Падшая Женщина опустила взгляд и тихо произнесла:
- Я должна признаться тебе кое в чем. Я давно должна была это сделать, но боялась.
- Боялась?
- Да. Что вы прогоните меня, узнав, что всё это время я лгала вам.
Несмешной Клоун молчал, и ей пришлось продолжить.
- Видишь ли, - с трудом выдавила из себя она. - Я больше не хожу на городскую площадь, чтобы искать мужчин и ублажать их.
- Нет?
- Вместо этого я даю уроки катания на коньках детям.
- Почему же ты не хотела нам об этом сообщить?
- Потому что я могла бы зарабатывать гораздо больше, занимаясь проституцией. Я эгоистка, и думаю лишь о собственной выгоде тогда, как мы нуждаемся в пропитании и одежде. Вот оно, настоящее падение!
Она закрыла лицо руками, пряча слёзы.
- Понимаю тебя, - промолвил клоун. - Но мне кажется, ты слишком строга к себе.
Они вместе вернулись к берегу и сели на скамейку, чтобы немного прийти в себя и успокоиться. Когда это произошло, клоун посмотрел на женщину весёлым взглядом.
- Тогда получается, что твоя история про мужа — тоже вымысел, - произнёс он.
- Нет, - покачала головой женщина. - Она правдива от начала и до конца.
- И ты все ещё его любишь?
- Да. Больше всего на свете.
- Вернись к нему. Он простит.
Падшая Женщина тяжело вздохнула.
- Нет. Я выбрала для себя другую судьбу.
- Но это глупо! Судьбу можно изменить. Она не бесформенный камень, валяющийся на дороге, который нельзя обойти. Она пластична, как глина. Податлива, как тесто.
- Мне хорошо с вами, чего мне ещё желать?
Клоун всплеснул руками. Как-то даже слишком театрально.
- Разве уют домашнего очага не привлекает тебя более, чем кучка безвестных оборванцев, ведущих странный образ жизни?
- Ты пытаешься меня напугать тем, что мне дорого и мило. Не получится.
Она игриво погрозила ему пальцем, сводя к шутке их разговор. Ведь если серьёзно обсуждать подобные темы, то можно и помешаться рассудком.
- Обещай, что ты никому не расскажешь о том, что узнал, - попросила она.
- Обещаю, - поклялся он. - Но что ты будешь делать, когда растает лёд?
- Пока не придумала. Возможно, обучать детей плаванию. В конце концов, у меня всегда есть профессия, к которой я смогу вернуться в любой момент. Правда?
Она улыбнулась ему. Потом поднялась со скамейки, прошла обратно к реке и покатилась прочь, к группе подростков, с нетерпением ожидавших её невдалеке.
Разговор закончился, но мысли обоих продолжали вертеться вокруг него.
Несмешной Клоун думал, что если бы ему пришлось выбирать себе спутницу жизни, то он непременно бы нашёл для себя именно такую. Самоотверженную и смелую. Падение, как правильно заметила она — это не валяние в грязи. И чистота человека, следуя этой логике, не в том, что он ест из серебряной посуды, повязав на шею накрахмаленную салфетку. Она в чём-то другом.
А Падшая Женщина думала о том, что друзья вряд ли смогут проверить историю её падения. Ведь она произошла давно. Вернее, давно произошло то, что нарисовала её фантазия, ведомая стремлением к неизвестному. Ведь на самом деле не было ни обманутого мужа, ни решения спасти их брак таким причудливым способом. Однако она чувствовала, как сочинённая история постепенно обретает плоть, становясь частью живой биографии, смешиваясь в клубок с реальными фактами. И чем дальше, тем труднее сказать, что в ней настоящее, а что выдуманное.
***
В городе с самого утра происходила суматоха. Ещё бы! Ведь сам Главный Администратор собирался проехать через привокзальную площадь на своей карете. А такое случалось не чаще двух-трёх раз в год. Маршрут заранее объявили глашатаи, да и афиши с полной информацией о предстоящем событии заклеили буквально полгорода.
Такой интерес к поездкам Главного Администратора объяснялся просто: он традиционно останавливался в неожиданном месте и благодетельствовал тех, кто попадался ему под руку. В такие минуты он мог подарить какому-нибудь простолюдину шубу со своего плеча или отдать кошелёк бродяге со всем его содержимым. Порой же от него доставались счастливцам ордена и медали.
Наши друзья никогда не пропускали этого мероприятия. Они уже с самого утра нарядились в лучшие одежды и разбрелись в разные стороны, чтобы увеличить вероятность остановки администратора именно в месте их нахождения — Большой Учёный объяснил им этот математический факт. Кто из них станет счастливцем, неважно — он обязательно поделится с друзьями в случае удачи.
Одноногий Солдат почистил свой сюртук и вытер ветошью сапоги. А также расчесал седые усы и слегка завил их.
- Ого! - поддразнил его Несмешной Клоун. - Ты выглядишь таким щёголем, будто собрался жениться.
Одноногий Солдат только улыбнулся в ответ:
- Кто знает, может, так оно и произойдёт.
Он, конечно, шутил, но в глубине сердца наделся на приятный сюрприз. Тем более что сегодня он отметил свой шестидесятый день рождения. Нет, не в кругу друзей — они не праздновали именин, чтобы не обременять себя непосильными расходами. Просто он вспомнил об этом с утра, и лёгкая грусть коснулась его сознания.
Он занял место в середине небольшой группы людей, расположившейся у вокзала, и стал ждать вместе со всеми. Сначала ничего не происходило, но потом по крикам, повисшим над толпой, Одноногий Солдат понял, что Главный Администратор уже едет на своей колеснице.
Вскоре она показалась на площади и вдруг резко затормозила — прямо напротив компании, в которой растворился солдат. Запряжённые в повозку кони поднялись на дыбы, но тут же опустились и успокоились, потому что безжалостный кучер умело осадил их, хлестнув по ушам.
Все замерли. Дверь кареты медленно открылась наружу, и из неё показался Главный Администратор собственной персоной.
Он выглядел ошеломительно: синий, бархатного покроя камзол, увешанный многочисленными правительственными наградами, галифе с ярко-жёлтыми лампасами, белые перчатки, лакированные до боли в глазах чёрные юфтевые сапоги.
Он улыбнулся широкой светлой улыбкой и поднял руку вверх для приветствия. Сотни голосов тут же откликнулись ему радостным воем. Но вдруг лицо его преобразилось, и он сделал несколько резких шагов по направлению к тому месту, где стоял Одноногий Солдат.
- Боже мой! - воскликнул Главный Администратор, остановившись возле бывшего вояки. - Ты ли это?
