из одеяла, купленного еще до деткиного рождения сестрой мистера Траппера, — бледно-зеленое («мшистое», говорила доктор Траппер) одеяльце, оно подошло бы и мальчику, и девочке. Доктор Траппер рассказала Реджи, что, «вообще-то», знала, что будет мальчик, но не сказала никому, даже мистеру Трапперу, потому что «хотела, чтоб ребенок подольше принадлежал ей одной». Теперь зеленое одеяльце, к которому так прикипел детка, обрезали, чтоб детке легче было его тискать.
— Его Винникоттов переходный объект,[30] — загадочно пояснила доктор Траппер. — Или, может, талисман.
У детки неделю назад был первый день рождения, и они втроем (без мистера Траппера, он «совсем зашивался», и к тому же «он ведь не
— Первое мороженое! Ты представь только! — сказала доктор Траппер. — Реджи, вот представь: ты ешь мороженое впервые в жизни.
Детка попробовал мороженое, и у него от удивления аж глаза на лоб полезли.
— Вот какой молодчина, — сказала Реджи.
Реджи с доктором Траппер вдвоем съели целую тарелку пирожных.
— По-моему, во мне живет толстуха, и она хочет на волю, — сказала Реджи, а доктор Траппер засмеялась и чуть не подавилась крошечным кофейным эклером, но, наверное, ничего страшного, потому что Реджи попросила доктора Траппер вот именно на такой случай научить ее приему Хаймлиха.
— Я
— И я.
И лучше всего то, что они и впрямь были счастливы, — удивительно, как часто люди говорят, что счастливы, а на самом деле несчастны. Вот, например, мамуля с Мужчиной-Который-Был-До-Гэри.
Был первый день Рождественского поста, и доктор Траппер, хоть в Бога и не верит, сказала, что детке повезло — родиться в такой день. В Пиблзе они купили постный календарь. В Пиблзе вообще полно лавок, какие любят старики. Реджи такие тоже любила — видимо, потому, что у нее старая душа.
За каждой дверцей на календаре была шоколадка, и доктор Траппер сказала:
— Давай повесим в кухне — будешь открывать каждый день, а тебе конфета.
Реджи так и делала, открыла дверцу вот прямо сейчас и держала тающего шоколадного Санту за щекой, чтоб хватило на подольше, а между тем макала деткины тарелки «Банникинз» в раковину и брызгала «Эковером» в горячую воду. Доктор Траппер покупала исключительно экологичные продукты — стиральные порошки, жидкость для мытья полов, всё-всё-всё.
— Только вредной химии ребенку и не хватало, — говорила она Реджи; ребенок был драгоценен, ничего драгоценнее быть не может на всем белом свете. — Ну, мне нелегко было его раздобыть, — смеялась доктор Траппер. — Та еще задачка.
Доктору Траппер приходилось осторожничать — у нее астма (
(— У Диккенса была астма, — сказала мисс Макдональд.
— Я знаю, — ответила Реджи. — Я читала по теме.)
Если у мистера Траппера бизнес и «буксовал», это было незаметно. Прелестный дом, две машины, холодильник набит дорогой едой, детка как сыр в масле катается.
Иногда по утрам, когда приезжала Реджи, мистер Траппер вел себя точно бегун на эстафете и совал детку Реджи так поспешно, что у детки от изумления пред такими пертурбациями совершенно округлялись глаза и рот. Потом Реджи и Сейди зачарованно слушали, как большой «рейнджровер» взревывает и удаляется, хрустя и плюясь гравием, словно мистер Траппер улепетывал из ограбленного банка.
— Иногда он по утрам — вылитый медведь, — смеялась доктор Траппер.
Ее, видимо, не беспокоило, что она живет с медведем. Как с гуся вода.
Мистер Траппер и Сейди особо не общались. Разве что он говорил: «Сейди, отойди» или «Сейди, слезай с дивана». Сейди «входила в комплект», объяснил мистер Траппер Реджи:
— Джо без Сейди не получишь.
— Любишь меня — люби и мою собаку, — говорила доктор Траппер. — Лучший друг женщины.
Тимми, Мелок, Джамбл, Лесси, Серый брат Бобби.[31] Всеобщий лучший друг. Кроме космической собаки, бедной Лайки, — с этой никто не дружил.
В иные утра мистер Траппер оставался дома и висел на телефоне. Иногда с телефоном выходил наружу покурить. Курить ему не полагалось ни в доме, ни снаружи, но, видимо, из-за телефонных разговоров у него случалось никотиновое голодание.
— Не выдавай меня, — подмигивал он Реджи, как будто доктор Траппер не чуяла дыма на его одежде и не замечала окурков на гравии.
Реджи поневоле подслушивала: мистер Траппер разговаривал с невидимыми людьми очень громко. Он «исследует новые пути», говорил он им. У него «крайне интересные перспективы на горизонте», ему «открываются новые возможности». Говорил он напористо, но на самом деле умолял:
— Господи боже, Марк, я же тут, можно сказать, кровью истекаю.
Мистер Траппер был красив — грубоватая такая красота, слегка потрепанный жизнью мужчина; будь он просто смазлив, выглядел бы хуже. Доктор Траппер познакомилась с ним, когда была старшим регистратором «в старом Королевском лазарете», хотя мистер Траппер сам не из Эдинбурга. Он из Глазго, «глезга», смеялась доктор Траппер, хотя эдинбуржцы так говорили, чтобы оскорбить, но, может, доктор Траппер не знала — она же англичанка. Мистер Траппер долго за ней ухаживал, пока она не «сломалась» и не вышла за него. Он работал «в индустрии развлечений», но чем именно занимался, Реджи так и не поняла.
Доктор Траппер и мистер Траппер вроде бы ладили неплохо, — впрочем, Реджи особо не с чем было сравнивать, разве что с мамулей и Гэри (не вдохновляет) или с мамулей и Мужчиной-Который-Был-До-Гэри (ад кромешный). Над недостатками мужа доктор Траппер смеялась и, кажется, не раздражалась никогда.
— Джо такая добродушная — это ее до добра не доведет, — говорил мистер Траппер. Он, со своей стороны, с грохотом влетал в дом с красивым букетом или бутылкой вина и говорил доктору Траппер: — Здрасти, красота, — точно комический глезга, и крепко ее целовал, и подмигивал Реджи, и говорил: — Не забывай, Реджи: за каждой великой женщиной стоит какой-нибудь глупак.
Обычно мистер Траппер как будто вовсе Реджи не замечал, но временами заставал врасплох — вдруг становился очень мил, усаживал ее за стол в кухне, варил ей кофе и пытался завязать неловкий разговор. («Ну-с, расскажи мне
Детку мистер Траппер звал «бебе» и часто подкидывал в воздух, отчего детка в восторге верещал. Мистер Траппер говорил, ему не терпится, когда же «бебе» научится говорить и бегать, чтоб ходить с ним на футбол, на что доктор Траппер отвечала:
— Успеется. Пользуйся каждой секундой — не успеешь оглянуться, как она пройдет.
Если детка ушибался, мистер Траппер брал его на руки и говорил:
— Да ладно, детё, все нормально, ерунда, — ободрял, но без особого сочувствия, а доктор Траппер обнимала детку, целовала и говорила:
— Бедный малка поничка. — Это она подхватила у Реджи (а та, в свою очередь, у мамули). Шотландские словечки выходили у доктора Траппер с (неплохим) шотландским акцентом, как будто она двуязычна.
Мистер Траппер детке нравился, а доктора Траппер детка обожал. Когда она брала детку на руки, он
