В общем решил Сивый, лучше всего не высовываться, выждать. Он взял «ремингтон» и рацию, вылез из машины… На крайняк, подумал он, ствол к черту выброшу и сдамся. Он углубился в кусты, присел, настороженно прислушиваясь. Было очень тихо… И вдруг запищал сигнал рации. И Танцор закричал дурным голосом:

– Сивый! Сивый, падла, прием!

Таранов ехал с выключенными фарами, медленно… и совершенно не подозревал о существовании Сивого.

Сивый с «ремингтоном» наизготовку стоял в кустах. С Танцором они переговорили худо, нервно – оба забывали об особенностях симплексной связи: нельзя говорить одновременно. Рация работает либо на прием, либо на передачу… Однако Сивый все-таки уяснил, что Пивовар уходит и его необходимо остановить. Любой ценой остановить! Не дать уйти.

Сивый матюгнулся сквозь зубы и передернул цевье «ремингтона». Спустя двадцать секунд он услышал звук мотора. Спустя еще десять секунд из-за поворота показалась «Нива». Она ехала с выключенными фарами, но видна была четко. Сивый прильнул к прикладу и поймал стволом левую часть лобового стекла – место, где сидит водитель.

До Лиственной оставалось всего метров двести. Впереди, слева, темноту прорезала вспышка… Картечь хлестнула по машине, вдребезги разнесла стекло в задней части автомобиля, вспорола борт и зацепила колесо. Колесо мгновенно осело.

Сивый стрелком был аховым – он не учел движения цели и не сделал упреждения. В результате картечь попала в заднюю часть машины.

– Вниз! – закричал Таранов Светлане и до упора воткнул педаль газа. – Вниз!

«Нива» рванулась вперед, второй выстрел прошел за «кормой». Светлана скользнула вниз. Через пару секунд третий выстрел – уже вдогонку – высадил заднее стекло, пробил подголовник и лобовое стекло справа. Там, где только что сидела Светлана.

– …твою мать! – выкрикнул Таранов. «Нива», прыгая козлом на разбитой дороге, вырвалась из-под обстрела. У пересечения с Лиственной Иван резко затормозил. Пробитую покрышку сорвало с обода, машину развернуло поперек дороги.

– Светка! Светка, ты как? Ты в порядке?

– Я… локоть ушибла.

– …твою мать! – облегченно сказал Таранов. – Уходим. Уходим к черту.

Иван выбрался из машины, помог Светлане. Сзади на дороге вдруг вспыхнул свет фар – дальний, яркий – осветил пыльные кусты на обочине и накренившуюся на левый бок «Ниву». Таранов присел, увлекая Светлану за собой, прикрываясь кузовом машины. Быстро подъехала «девятка», остановилась метрах в пятнадцати, заливая все светом фар. Из водительской двери выскочил человек. Присел, направив ружье на машину.

«Нива» выглядела пустой, брошенной, но Сивый все равно не решался к ней подойти. Он сидел возле двери и думал: что делать? прошла минута… другая. В кармане у Сивого запищала радиостанция. Он вытащил «стандарт» левой рукой, отозвался.

– Что у тебя, Сивый? Почему молчишь? – спросил Танцор. – Прием.

– Тачку я остановил… прием.

– Ну? – очень напряженно спросил Танцор.

– Что ну? – после паузы отозвался Сивый. – Прием.

– Товар там? Прием.

– Я… не знаю. Жду вас… прием.

Танцор прошептал: идиот… В радиостанцию сказал, сдерживаясь:

– Немедленно проверь и доложи.

Сивый сунул «стандарт» в карман, рукавом стер с лица испарину… Было страшно, но он все же заставил себя двинуться к «Ниве». Он вертел головой по сторонам, вглядываясь в темноту за пределами освещенного пространства… ни черта там было не видать.

Он сделал шаг… второй… третий… Он подошел к «Ниве» в упор. Вытягивая шею, он пытался заглянуть в салон. В тот момент над капотом расстрелянной «Нивы» вдруг взметнулась черная фигура и мгновенно, подряд, прозвучали три выстрела.

Пока Таранов перекидывал трофеи в «девятку» с владимирскими номерами и обыскивал труп, Светлана была как каменная. Но когда поехали, у нее началась истерика… и с этим уже ничего нельзя было поделать. Иван попытался ее успокоить, но безрезультатно. Он сам был донельзя измучен и боялся, что может сорваться в крик…

На перекрестке с улицей Жени Егоровой Иван увидел работающий магазин, заскочил в него, купил бутылку коньяка и пластмассовый стакан… швырнул обалдевшей продавщице стодолларовую купюру и выскочил на улицу.

Он почти силой заставил Светлану выпить стопятидесятиграммовый стаканчик… половина жидкости при этом расплескалась. Он прикурил сигарету и сунул ей в губы.

Мимо них проехала милицейская машина, через пару минут – еще одна. Началось, подумал Иван…

Еще через несколько минут Светлана успокоилась. По крайней мере – внешне.

– Поехали домой, Ванька, – сказала она. – Я очень устала. Таранов стиснул зубы.

– Поехали домой, Ванька, – сказала она. – Я очень устала.

– Нет, – сказал Иван, – к тебе домой нам нельзя.

– Почему? – спросила Светлана. – Почему я не могу поехать домой?

– Потому что нас будут искать. У тебя – в первую очередь.

– Кто?

– Это долго объяснять, но к тебе нам нельзя. В этом я виноват – я тебя подставил… теперь придется скрываться.

Светлана смотрела на Таранова сбоку – непонимающе, тревожно. «Девятка» катилась по ночному городу. На заднем сиденье лежала сумка с миллионом долларов, на полу – груда оружия.

– Куда же мы теперь? – спросила Светлана. Таранов не ответил – он обдумывал ситуацию. А ситуация была дрянь: его ищут менты, его ищут бандиты. Бандиты, в отличие от ментов, будут вести розыск всерьез и упорно – у них есть стимул. Миллион баксов и центнер героина – серьезный стимул. Есть за что стараться.

А есть еще и Организация, действия которой предсказать сейчас невозможно. Но помнить об Организации следует всегда. Их оперативные возможности на порядок выше, чем у Козыря.

В активе же у Таранова есть миллион баксов и… и больше ничего. Не считать же активом гору огнестрельного железа и полдюжины гранат. Но самая главная проблема – отсутствие документов. Элементарная проверка нарядом ГАИ окончится задержанием. А задержание – арестом и тюрьмой. Строго говоря, документы у Ивана были. Но – дома у Светланы. А туда теперь нельзя.

– Что же ты молчишь, Иван? – спросила Светлана.

– У тебя документы с собой?

– Да… почему ты спросил?

– Загранпаспорт с собой?

– Да, все с собой – оба паспорта и права. А что?

– Виза открыта?

– Да, «шенген»… да в чем дело? Почему ты спрашиваешь?

Таранов щелкнул зажигалкой, лицо в темени салона осветилось. Иван прикурил и сказал:

– Завтра же ты улетишь в Лондон.

– В Лондон? – удивленно спросила она.

– В Париж… в Амстердам. В общем, ближайшим рейсом, на который будут билеты. Главное – подальше.

– Я никуда не полечу без тебя.

– Светлана!

– Я. Никуда. Без тебя. Не полечу, – твердо повторила она. И Таранов понял, что она действительно никуда не полетит, и нет такой силы, которая заставила бы ее переменить решение.