хватало. Папаша, значит, уже отсемафорил?
– Мужики, – покорным тоном сказал Сапрыкин-младший. – Давайте разберемся без эксцессов. Мне геморрой не нужен. У меня свадьба через две недели и девчонка с пузом. Я хочу жить спокойно. Я не знал, что поп – ваш человек. Извините. Готов признать свою ошибку, и сегодня же вернуть старику его тачку в целости-сохранности, и деньги, поллимона рублей. Плюс то, что остался должен отец.
– Да ну? – скептически прищурился Витек, словно собеседник мог его видеть. – Откуда у курсанта мусорской школы такие бабки?
– Школа – херня, – засмеялся Санек. – Я нигде не учусь. Туфту предкам задвинул. Дружок мой, Леха, этот точно на мента учится. У меня тема есть. Сладкая. Оттуда и лавэ. Но я уже плачу за крышу, если что. Здесь все схвачено.
– Кому платишь? И что за тема? – тут же мертвой хваткой вцепился в собеседника Витек.
– Плачу Казимиру Ростовскому, – спокойно ответил Сапрыкин-младший. – Наверняка слышали. Ваша фирма про всех авторитетных криминалов в курсах. Тема… тема у меня стремная. Но пока катит. Дальше посмотрим. Расскажу, если интересно. Только не по телефону. Мало ли, вдруг у вас труба на кнопке.
– Тема, говоришь? Так чего ж ты, черт немытый, на старика полез, если тема рулит?! – угрожающе процедил Витек, отбросив «комитетскую» сдержанность и снова став самим собой. Наезды у него получались отлично, как в хорошем гангстерском кино. Случалось, особо впечатлительные и хлипкие барыги даже ссались от страха, едва он рот открывал. – Ты знаешь, кто для нас отец Иоанн, лошара?! Да мы ему с девяносто третьего года лавэ на ремонт и роспись храма засылаем! Он всех наших и их родню венчал и отпевал, всех детей крестил! Да за такое тебя на куски порвать мало, понял, прыщ гнойный?!
– Я уже, кажется, сказал – я не знал, что батюшка под вами, – чуть менее решительно напомнил отморозок. – Поэтому готов немедленно вернуть «Ниву» и бабки вместе со второй частью штрафа. Сто штук – по-моему, более, чем достаточно для извинения. Вы сейчас, походу, на московской трассе, по дороге в Питер. Отец вам адрес моей хаты дал, можем не откладывать, а встретиться прямо у подъезда. Скажем… через два часа. Тачка стоит во дворе, без единой царапины. Убедитесь сами. Я вам отдаю ключи и бабки, вы мне расписку. И разбежались, без претензий. Вы нас не знаете, мы – вас. Согласны?
– Ладно, – помолчав, сказал Витек, – перхоть подъяичная, живи. Через два часа у подъезда. Придешь один. И учти, фраер, если вдруг какая лажа, считай, отцу твоему с матерью, дружкам и бабе с выродком пиздец сразу приснился. Тебе – само собой. На Луне найдем и живьем в серной кислоте искупаем. Лейтенант у меня такие забавы очень любит. Всосал, защекан задроченный?
– Да.
– Похоже, Димыч, сегодня у нас с тобой удачный день, – убрав телефон в карман, Витек закурил и довольно оскалился. – Сто косых, как с куста. Если бы такие сладкие лохи хоть по одному в месяц регулярно обламывались, не жизнь – малина.
– Что-то Фрол не звонит, – напомнил Годзила. – Хотя обещал. Видать Рэмбо не до того сейчас, а шеф такие темы без санкции босса не решает. Что делать будем? Перезвоним, или сами с фраером разберемся?
– Сейчас, погоди, – Витек снова взял трубку. Дождался соединения. Бросил бодро: – Алло, шеф. Тут такая тема, – и в нескольких предложениях нарисовал начальнику охраны Невского ситуацию, не упоминая лишь о полученных в качестве откупного деньгах. Долго слушал ответ, темнея лицом, буркнул короткое «понял» и захлопнул крышку. Нахмурился. Катнул желваки. Глянул на Годзилу и произнес тихо:
– У хозяина большая засада, брат. Аллу ночью убили, секретаршу. Любил он ее, говорят. Прямо в подъезде, суки, подкараулили, прикинь. На Садовой. Дворник сегодня утром в подвале труп нашел. Фрол говорит, на теле живого места нет. Перед смертью ее связали и изнасиловали. А потом расписарили лицо розочкой от бутылки и загнали ее между ног. Сейчас в офисе фирмы менты.
– Что с пацаном делать, не решили? – не отреагировав на чужое горе, Годзила поскреб подбородок. Больше всего на свете его сейчас заботила судьба нежданно-негаданно свалившейся на голову полусотни халявных зеленых тонн, часть из которых предстояло получить, а не погибшей любовницы босса. В гробу он ее видал, шалаву голливудскую. Все они, пилорамы длинноногие, одного ищут: как бы щель свою мокрую мужикам продать подороже. И крови из них попить вдоволь. Плавали – знаем!
– Ошибаешься, – покачал головой Витек. – Фрол только что от Рэмбо. Звонить нам собирался. Хозяин на измене, рвет и мечет. Короче, Папа приказал мочить ублюдков, всех троих. Насчет тачки и поповских лавэ базара не было. По ходу определимся. Так что тормозни где потише. И готовь другие доки. Поставим на тачку запасные номера и возьмем стволы из шхеры. Придется, Димон, капустку хрустящую по-мокрому отработать, ничего не поделаешь. Ты как, готов к труду и обороне, товарищ?
– За пятьдесят штук баксов, – оскалился Годзила, – я всю их сраную деревню под корень вырежу. И не устану. Раз Рэмбо сказал – значит, исполним в лучшем виде. Слышь, брателла, дай свою ментоловую дрянь закурить. У меня кончились…
В назначенный час забрызганный грязью «ниссан-террано» подъехал к парадному подъезду дома номер тридцать по десятой линии Васильевского острова и остановился, не глуша мотор. Почти тут же из арки проходного двора выехал упакованный в черную кожу мотоциклист в шлеме-фантоме, свернул направо и, проезжая мимо джипа с глухим стуком, прилепил к задней двери со стороны водителя черную коробочку на магните, размером с пачку сигарет. Потом показал Витьку и Годзиле пальцем известную фигуру под названием «fuck уои», ударил по газам и с громким ревом умчался вперед.
– Я не понял, – только и успел сказать Годзила, тупо таращась на подельника. В следующую секунду сзади ярко вспыхнуло и рвануло. Годзила погиб мгновенно, получив смертельную рану на затылке. Витек уцелел. Окутанный клубами дыма, обсыпанный и изрезанный осколками стекла, окровавленный и оглушенный, браток вывалился из горящей машины на асфальт, в шоке, даже не обратив внимания, как к «ниссану» подъехал второй мотоцикл, на сей раз с двумя ездоками. В вытянутой руке сидящего сзади киллера мелькнул тяжелый автоматический пистолет. Две короткие очереди в упор – и голова Витька превратилась в подобие разбитого об асфальт гнилого арбуза. Стрелок спрыгнул с мотоцикла, подошел к трупу Витька, припав на колено, быстро обшарил тело, достал из-под куртки пухлый полиэтиленовый пакет с долларами, вскочил на мгновенно рванувший с места спортивный японский мотоцикл. Примерно через минуту, когда вокруг пылающего внедорожника и валяющегося рядом обезображенного трупа уже собралось человек пять зевак, сдетонировал раскалившийся от жары бензобак, и число жертв сразу достигло трех, не считая проходившего мимо места трагедии, старичка с палочкой, раненого в шею осколком железа и скончавшегося от потери крови еще до приезда «скорой помощи».
Несостоявшийся актер Витек ошибся – сегодня был явно не его день.
