Наринский огляделся и сказал:

– Давайте-ка, Рита, встанем за ствол этой вековой березы, взращенной на тучной почве, удобренной многочисленными покойниками. Так будет безопаснее.

Он взял Риту под руку и увлек ее в сторонку, где росла огромная береза, ствол которой напоминал покрытую белой шелухой скалу.

Тем временем последний шуруп был наконец отвинчен, и все придвинулись ближе. Сухой, оказавшийся у самого изголовья гроба, потянул носом и, к своему удивлению, не почувствовал так хорошо знакомого ему сладковатого аромата тления. Он подумал, что в просторном и дорогом деревянном гробу может находиться еще и металлический контейнер, и недовольно нахмурился. Не хватало только заниматься тут слесарными работами…

Двое могильщиков встали по сторонам гроба и, взявшись за крышку, посмотрели на Сухого, который распоряжался происходящим. Выдержав подобающую паузу, Сухой кивнул, и рабочие потянули крышку вверх…

Над кладбищем раздался громовой удар.

Он совсем не походил на тот красивый и романтичный звук взрыва, который можно услышать в любом приключенческом фильме. Просто чудовищно громкий удар, будто великан ростом с гору ударил кулаком по огромному столу.

И все.

Над тем местом, где вокруг гроба только что стояли люди, поднялся фонтан земли, пыли и кровавых ошметков. Тридцать восемь воров в законе, два могильщика и одиннадцать шестерок, ошивавшихся рядом со своими хозяевами, мгновенно превратились в бефстроганов. В следующую секунду в небо поднялась огромная туча истошно вопящих птиц, а еще через несколько мгновений издалека прилетело эхо взрыва, отразившееся от ближайших домов.

Пыльное облако медленно отнесло в сторону, и Наринский с Ритой, предусмотрительно спрятавшиеся за толстым деревом, увидели пустое место, в середине которого была глубокая яма. Сам Дэвид Копперфилд мог бы позавидовать такому достоверному мгновенному исчезновению полусотни людей.

—Пошли отсюда, – сказала Рита и взглянула на Наринского.

– Пошли, – ответил Наринский, внимательно посмотрев ей в глаза.

– Что вы там увидели? – поинтересовалась Рита, беря академика под руку и поворачиваясь к месту взрыва спиной.

– Радость людоеда, – ответил Наринский, – а еще жажду смерти.

– Это все ерунда, – сказала Рита, выходя вслед за Наринским на ведущую к выходу дорожку, – вы не увидели главного.

– Это чего же? – удивился Наринский.

– Вы не увидели того, что я хочу пива.

– Да-а-а… – только и сказал Наринский, покрутив головой, – и это все ваши ощущения после того, что только что произошло?

– Совершенно верно, – кивнула Рита, – так что теперь везите меня куда-нибудь в приличное место.

Когда они отъезжали от ворот кладбища, навстречу пронеслись несколько милицейских машин и автобус ОМОНа.

– Поздно, – злорадно произнесла Рита, – поезд ушел. Нужно было раньше приезжать.

Все рухнуло в одночасье.

Не в буквальном смысле, конечно, но все-таки очень быстро.

За каких-то несколько дней из короля русского криминала в Америке я превратился в обыкновенного хиппи. А как еще, интересно, можно было назвать человека, который сидит в закусочной на девяносто пятой дороге, запивает гамбургер пивом и бездумно смотрит в большое окно, за которым в разнообразных красивых машинах проносятся благополучные американцы?

Деньги у меня, правда, были. Перед своим отъездом Рита дала мне еще, и теперь у меня было около сорока тысяч, но я даже не мог купить машину!

Стоило мне только засветить свою американскую ксиву, как любой компьютер тут же настучит на меня в ФБР. Дескать, русский уголовник Знахарь, которого вы ищете, только что купил в нашем магазине автомобиль. Берите его тепленького.

Мне нужен был вариант, при котором я просто отдам человеку деньги и уеду на его машине без всяких оформлений и прочей вредной для меня бюрократии. Это нужно было хорошенько обдумать, но в моей голове было совершенно пусто.

Я посмотрел на свою одежонку и решил, что ее неплохо было бы поменять.

Недалеко от рыгаловки, в которой я сидел, находился подходящий магазин, и, закончив с гамбургером, я вышел на улицу. До магазина было метров пятьдесят, и, закурив, я неторопливо направился в ту сторону.

Мимо меня медленно проехал розовый «кадиллак» пятьдесят третьего года.

Он остановился около того самого магазина, и я, посмотрев на него, только вздохнул. Вот у людей заботы! Не годятся им современные автомобили, им, блин, антиквариат подавай! Мне бы сейчас какой-нибудь захудалый «Дженерал Моторс» без названия – и то за счастье!

Когда я поравнялся с «кадиллаком», его правая дверь неожиданно распахнулась и перегородила мне дорогу.

Я напрягся и сунул руку за пазуху, где у меня была «Беретта» с неизвестной биографией, но из машины никто не вышел. Мало того, правое сиденье, к которому относилась эта дверь, было пусто.

Я осторожно наклонился и заглянул внутрь.

За рулем сидела Кончита и, улыбаясь во весь свой большой рот, весело смотрела на меня.

– Сеньор куда-нибудь едет?

Я не нашелся, что ответить, и просто уселся рядом с ней.

– Сеньор не рад меня видеть? – и Кончита обиженно надула губы.

Наконец дар речи вернулся ко мне, и я ответил:

– Сеньор рад тебя видеть.