и Атлантического океанов, погребены на глубинах в 4–7 километров.

Как бы там ни было, но люди не собираются отказаться от этих богатств (американцы уже начали пробную их добычу). А богатства колоссальные. Все конкреции всех океанов весят, по-видимому, 57 миллионов тонн.

В них примерно 20 процентов марганца, 15 железа, по 0,5 никеля, кобальта, меди и немало других редких на земле элементов. Таллия, например, в них в 50–100 раз больше, чем в осадочных породах суши. Ценнейшего металла — кобальта в конкрециях 2 миллиарда тонн, а мировые запасы его на суше не превышают миллиона тонн.

Конкреции, темно-коричневые картофелины и лепешки размером от горошины до порядочного булыжника, задали ученым немало загадок. Как они возникают? Откуда берутся вещества, из которых построены? С какой скоростью образуются? Каков их возраст?

Во всех конкрециях марганца в 50 раз больше, чем растворено в океанах. В два раза больше в них кобальта. Но меди в два раза меньше. Никеля в 20 раз, а молибдена в 200 раз меньше, чем в окружающей воде. Почему? Откуда такая избирательность? Может быть, это работа бактерий? Я уже говорил, что многие морские организмы умеют выуживать из воды и накапливать в себе различные вещества.

Некоторые ученые так и думают: подводные рудники основаны какими-то бактериями, способными извлекать из воды железо, марганец, никель и другие элементы, встречающиеся в конкрециях.

Но на II Океанографическом конгрессе исследователи обсуждали другую гипотезу: возможно, залежи марганцевых «булыжников» на дне океанов рождены континентальным выветриванием.

Бесспорно, однако, что многие железные и марганцевые руды созданы бактериями. Курские и криворожские среди них. И североамериканские (около Великих озер — 10 тысяч квадратных миль!), из которых, говорит кентавр Джона Апдайка, были выкованы американские танки, пушки и корабли, громившие немцев во второй мировой войне.

Вся эта техника от начала до конца сотворена жизнью: не только руками человеческими из руд, но и сами руды — это спрессованные микродомики лептотриксов, галлионелл и других бактерий, способных «выделять из железных солей крупицы чистого железа».

Все, что легко горит на Земле, тоже ведь бескислородные погребения отжившей жизни: уголь, торф, метан и, наверное, нефть.

Океан называют жидким рудником, и многие богатства этого рудника биологического происхождения. Поэтому и разрабатывать их будут, по-видимому, не геологи, а биологи. Микросоздатели полезных ископаемых, специально отобранные и «натренированные» людьми, станут скоро превращать мертвым грузом устлавшие землю биошлаки в вещи, полезные для нас^[82].

Первые шаги уже сделаны. Бактерии обогащают медные руды (по-видимому, также урановые, а тяжелую воду отделяют от легкой) и приготавливают вполне съедобный «бифштекс» из… нефти: из тонны ее почти полтонны витаминизированных (группой В) белков!

А в осьминогах «алхимики» наших дней нашли (наконец-то!) знаменитый философский камень, способный простую морскую воду «превращать» в золото.

Таблица Менделеева имеет в море, по-видимому, всех своих представителей. Правда, некоторые металлы, например кадмий, титан, хром, таллий и германий, найдены пока лишь в морских организмах. Наверняка они есть и в морской воде, из которой извлекли их эти животные, но, видно, в такой ничтожной дозе, что современными методами химического анализа обнаружить их не удается.

В морской воде есть и радий, уран, аргон, гелий, неон. И даже золото — 10 миллиардов тонн.

Золото! У некоторых химиков, как только они узнали об этом, сразу глаза разгорелись. Они захотели завладеть морским золотом: шутка ли сказать — 10 миллиардов тонн! Куда больше, чем хранится драгоценных металлов во всех странах мира.

Из золота, растворенного в воде океанов, можно было бы отлить куб высотой в 800 метров! Вот если бы удалось выудить его из воды!..

Немецкие химики в годы инфляции после первой мировой войны больше всех потратили и средств и сил, пытаясь добыть золото из морской воды. Их торопило правительство, которое хотело побыстрее расплатиться с военными долгами.

Лауреат Нобелевской премии Фриц Хабер, который долго «выуживал» из моря золото, заявил даже, что Германия скоро заплатит свои репарационные долги «морским» золотом.

Применяли разные методы, но главным образом электролиз: золото отлагалось на платиновом электроде. Но, увы, каждый грамм добытого таким способом золота обходился правительству в 2 грамма золота наличного. Ввиду явной нерентабельности опыты были прекращены. Немецких химиков ввели в заблуждение первые определения содержания золота в море: считалось, что его около 5 миллиграммов в каждой тонне воды. Но когда произвели более тщательные анализы, оказалось, что золота в океане почти в тысячу раз меньше — всего лишь 0,008 миллиграмма на тонну. Это значит, что стоимость золотых запасов каждой тонны морской воды равна приблизительно 0,06 копейки. Даже в тонне уличной пыли больше золота!

В морской воде есть и серебро и даже в 500 раз больше, чем золота, но извлечь его еще труднее.

В океанах растворено серебра в 46 тысяч раз больше, чем добыли его люди на суше со времени открытия Колумбом Америки.

Эти сказочные богатства, как видно, все еще волнуют немецких химиков. Недавно профессору Эрнсту Бауэру из Тюбингенского университета удалось, кажется, воплотить в реальность мечту Фрица Хабера: он изобрел рентабельный метод «выуживания» из моря драгоценных металлов.

Одиннадцать лет Бауэр добросовестно изучал удивительное умение морских созданий аккумулировать в себе редкие элементы (в некоторых из них, например, драгоценных металлов в миллионы раз больше, чем в воде!).

Изобретая вещества-аккумуляторы, профессор нашел лучшую модель в лице осьминога: он извлек из его крови (в ней, как известно, меди в тысячу раз больше, чем в воде) удивительную краску, которую назвал красным цианитом.

Молекулы красного цианита, как микрогубки, «вобрали» в себя из пробирки все ионы меди.

Потом Бауэр синтезировал подобное же, но более устойчивое вещество — оно еще лучше «впитывало» и медь и… уран. С трубкой, наполненной химическим аккумулятором, он поспешил из лаборатории на берег Неаполитанского залива. Здесь процедил через нее 100 литров воды — и вся медь и весь уран, которые только были в этих 100 литрах, остались в трубке.

Затем соляной кислотой «вымыл» добытые металлы из трубки, и трубка снова стала жадно выуживать их из воды.

Теперь профессор Бауэр был готов с полным знанием дела стать золотоискателем. Он двенадцать часов размешивал в баке с морской водой другое синтезированное им аккумулирующее вещество, и оно «впитало» из 100 литров воды… 1,4-миллионную грамма золота.

Сейчас Эрнст Бауэр добыл уже, наверное, золота побольше: он занят крупными экспериментами в океане. По его проекту будут, по-видимому, построены плотины и отводные каналы. По ним потекут не литры, а целые реки морской воды; оставляя на стенках, выложенных губчатыми плитами, драгоценные металлы.