поста ГИБДД подъехал синий «Мерседес».

Молниеносно оценив реакцию старшины на появление этой машины, Мартынов понял, что в течение последнего часа события разворачивались по плану. Не по его плану.

– Хорошо, гражданин, – вдруг сказал старшина. – Езжайте, но больше не нарушайте. Везде должен быть порядок. Что у нас, в Павловске, что в Юнайтед Стэйтс.

Забрав права, Мартынов подошел к окну и посмотрел на «Мерседес».

«Хорошая тачка, – не отрывая от него глаз, он спрятал документы в карман пиджака. – У нас такая двадцать тысяч стоит. Здесь, наверное, сорок. У нас такую может позволить себе любой имеющий работу, здесь – только бизнесмен крепкой руки или бандюк. Только что здесь делать, в Павловске, у зассанного с тыльной стороны КПП, бизнесмену крепкой руки?»

Держа «Мерседес» в поле зрения, он подошел к своей «девятке». Попинал колеса, поднял капот, покачал головой. Открыл багажник, вынул ломик, постучал снизу по защите двигателя, закинул фомку в салон, сел за руль и выехал со стоянки.

Произошло то, что и должно было произойти. Следом за ним выехал синий «Мерседес» и взял курс на Новосибирск.

Отъехав от КПП с десяток километров, Мартынов утопил педаль подачи топлива в пол и посмотрел на спидометр. Стрелка сделала полный круг и прижалась к ограничителю. Андрей Петрович понимал, что ездить по русским дорогам на такой скорости нельзя, потому что не пройдет и получаса, как тебя переместят в другую машину и повезут очень медленно. Поэтому и не рассчитывал устраивать на трассе нечто подобное автокроссу. Задача была проста: понять, что будет делать водитель синего «Мерседеса». Через две минуты гонки он сбросил скорость, потому что ему все стало ясно. Водитель синего «Мерседеса» повторял все трюки водителя «Жигулей». Он делал все точно так же, с единственным исключением – он не напрягал двигатель чрезмерными нагрузками, когда доводил скорость до ста шестидесяти километров в час.

Именно ста шестидесяти, потому что, несмотря на коварный разгон Андрея Петровича, «Мерседес» неумолимо приближался.

– Сто семьдесят, не меньше… – пробормотал Мартынов, глядя на лежащую рядом фомку.

Неужели мент так обозлился, что решил попросить кого-то проучить зарвавшегося русского, перелетевшего через океан?! Зачем?! Честолюбие? Да какое честолюбие может быть у пахнущего потом старшины милиции, ковыряющегося пальцем в носу на полуразвалившемся КПП города Павловска?!

Неужели милицейский «спецзаказ»? Не верится до такой степени, что даже смешно.

«Мерседес» догнал «девятку» Мартынова, когда до города оставалось километров сорок. Обойдя слева, подрезал и стал вилять кормой, как пьяная проститутка.

– Черт!.. – яростно прошипел американец, стараясь удержать машину на дороге.

«Мерседес» сбрасывал скорость, притормаживала и «девятка». Так перехватчики сажают заблудившийся бомбардировщик на свой аэродром.

Мартынов остановился. Подтянув к себе фомку, дернул ручку и ногой распахнул дверь. Он очень не хотел, чтобы то, что сейчас, по всей вероятности, произойдет, произошло, однако был спокоен. За годы работы у Флеммера он привык к неприятностям. Это не тот случай, когда его будут стремиться убить. Скорее отволтузят до полусмерти, проколют колеса и сломают в замке ключ зажигания. Чтобы – наверняка. По полной программе.

Пыль еще не успела осесть, как из иномарки вывалились четверо. Среднего роста братки в цветастых рубашках навыпуск и черных очках. Бычьи шеи, округлые бицепсы, походка вразвалку, словно яйца у них не человеческие, а страусиные… Все это было, было… Было раньше, есть сейчас и будет потом. Отмороженная российская братва-молодняк, не имеющая представления об истинном блатном поведении.

Выходить с фомкой в руке Мартынов передумал сразу после того, как увидел в руках одного из бычков помповое ружье без приклада, а в руках второго – ТТ. Еще двое были безоружны.

– Черт… – снова пробормотал Андрей Петрович, выбираясь из машины.

– Ну, в чем проблемы, братва? – Он показал парням пустые руки. – Не надо железа, я не лох. – Быстро расстегнув белую сорочку, он обнажил синий собор с семью куполами, расположенный между крутыми мышцами груди. – Я пять лет через «решку» седой уральский снег рассматривал, а потом в Хатанге «семерик» отходил. Заделать вам меня сейчас, конечно, труда не составит, только что потом люди скажут? Что братва за какого-то мусора впряглась и нормального человека кончила? Ой, ля-ля.

Молодняк на секунду опешил, ибо, судя по всему, такого расклада никак не ожидал, но потом стало происходить что-то невероятное. Вместо «пресса», или, на худой конец, «развода» и «базара», двое братков затолкнули его в «Мерседес», туда же сел и третий, а четвертый направился к «Жигулям». Через минуту колонна тронулась дальше.

Поняв, что вокруг него в «Мерседесе» сидит «пехота», Мартынов по старой зоновской привычке замолчал, ожидая главного. Ни один авторитетный не позволит себе разговаривать с «шестерками», пытаясь у них выяснить суть происходящего.

Он ничего не понимал. Его везли туда, куда он ехал – в Новосибирск. Площадь Станиславского, какой-то недостроенный торговый центр с пустующими рядами «барахолки», улица Маркса… Мартынов ориентировался по вывескам и указателям. Этой дорогой в Новосибирске он еще не ездил. Мост. Не «Золотые ворота» Сан-Франциско, конечно, но мост. Левее есть еще один – Мартынов это знал. За два дня присутствия в этом городе он изъездил оба десятки раз. Вот и центр…

Реклама, вывески, магазины, «Аллегро-фудс», шопы… И, конечно, девчонки. Красивые девчонки, не вопрос. После Америки на своем авто по российским городам ездить опасно. Девчонки тут обалденные, голова начинает вертеться, как у филина. А движение такое, что если будешь стегать головой, как филин, то на ближайшем перекрестке раздолбишь какой-нибудь джип, и из тебя, филина, тотчас же начнут делать зяблика.

«Мерседес» резко затормозил, и Мартынов уперся плечом в переднее сиденье.

– И куда мы приехали? – пробормотал он, вглядываясь в светящиеся вокруг вывески.

Самой подходящей для последующего развития событий была большая, выложенная огромными буквами «САДКО», вывеска ресторана.

Он не ошибся. Придерживая под локоток, как невесту, его повели внутрь.

Мартынов терялся в догадках. Если его привезли сюда для «разбора» из-за какого-то старшины с мятыми погонами и засаленной фуражкой, то что в этом городе могут сделать за командира взвода ДПС? Расстрелять на месте?

«Я слишком долго не был в России», – усмехнулся Мартынов, когда один из бычков распахнул перед ним дверь ресторана.

Очень интересная картина. На сцене вертится певичка. Окинув взглядом ее фактуру, Андрей Петрович пришел к выводу, что спеть с ней дуэтом он не отказался бы. Только петь ему сейчас придется, судя по всему, соло…

В пустом зале происходила самая настоящая «стрела». Типичная, агрессивная, русская, динамичная и, если верить опыту Мартынова, она близилась к развязке.

Две бригады сидели по обе стороны зала. С одной стороны – десяток кавказцев, с другой – двое русичей огромных размеров. Между ними сошлись, как Пересвет с Челубеем, светловолосый мужик лет тридцати двух – тридцати трех и черноволосый крепыш в пиджаке, как и положено таким черноволосым «шкафчикам» – на два размера больше необходимого.

Профессионально и быстро оценив обстановку, Мартынов пришел к выводу, что главенствует в этом разговоре именно светловолосый. Он и «муравейник» не стал с собой тащить на «стрелку», и взгляд у него понаглее, поспокойнее, и повадки поувереннее.

«Черныш» прихватил на «разбор» кучу малу, ориентируясь не на понятия, а на количество. Под пиджаками, провисающими на плечах, Андрей Петрович безошибочно определил оружие. Троица же напротив сидела в расстегнутых спортивных куртках и всем своим видом демонстрировала, что оружие им ни к чему. Ну, если, конечно, не считать шаров в руках одного и карт в руках «центрового»…

Мартынова подвели к главному столику в тот момент, когда высокий русич говорил что-то о привычках. Не себе говорил, а своему визави. Заметив, как у стола появился незнакомец, в которого один из бычков трижды ткнул пальцем, светловолосый кивнул и сделал жест рукой: «Пусть неподалеку посидит, я сейчас закончу»…