– Да? – В ее голосе мне послышались радостные нотки. Или удивленные? – А у меня мобильник отключен. А домашний не слышу. Я все время в наушниках. Зай, ты прочитал мое письмецо?
– Еще в понедельник.
– А звонишь только сейчас, – произнесла она с легким укором. – Денис… – пауза. – Денис, мне надо с тобой поговорить.
– Говори.
– Это нельзя по телефону. В общем… – Василиса шмыгнула носиком. – В общем, я тут долго думала… Мне сейчас очень непросто… Нет, не по телефону. Зай, давай завтра встретимся.
– Сегодня встретимся, – отрезал я. – В десять. В офисе. Не опаздывай. Это важно. Обстоятельства изменились, жизнь усложняется…
– Что такое? – перебила она меня.
– Нумератор.
– Опять Нумератор?
«А ведь ей ничего не известно о втором письме, – подумал я. – И, само собой, о звонке. Она же не включает телевизор, не слушает новости. У нее в наушниках только музыка. А значит, не знает о трупе в Ржевском лесопарке. Не говоря уже об убийстве в Пушкине».
– Подонок активизировался. За последние сутки еще две убитые девушки. Мало того, он набрался наглости позвонить мне на мобильник. Угрожает, что обязательно до тебя доберется. И мне кажется, это не пустые угрозы.
– Доберется? – беспечно хмыкнула Василиса. – Что ж, пусть попробует!
– Не будь так самонадеянна, детка. Мы даже не представляем, с кем имеем дело. В общем, подъезжай к десяти. Тогда и поговорим.
– Что, только о Нумераторе? А…
– Остальное потом, – резко отрезал я.
– Давай, я приеду пораньше? Хотя бы на полчасика.
– Я сказал, потом.
– За-а-айка! – Она не просила, она откровенно ныла. И такая она была мне сейчас противна!
– Все! Не опаздывай! – Я нажал на «сброс» и поставил трубку на базу.
И тут же принял эстафету мой сотовый.
– Слушаю.
– Денис, мы на месте, – доложил Таваури. – Убита девочка. Молоденькая. Очень красивая. Здесь уже куча народу. Прокуратура, ФСБ, чиновники. И все еще подъезжают. Из телевидения мы первые. Но сейчас набегут.
– Понятно, Жорж. Работайте. Не буду вас отвлекать. Спасибо за звонок, – поблагодарил я, захлопнул крышечку и перебрался из-за стола в кресло. Закурил, поудобнее откинулся на спинку.
В кабинете опять нарисовалась Латынина. Обрадовалась, узрев, что я не за столом, а в кресле. Тут же взгромоздилась мне на колени. Принялась докладывать:
– Заказала две пиццы. Большие. Одна с ветчиной, вторая с грибами. Привезут через сорок минут. В «новостях» есть микроволновка. Схожу к ним, разогрею… Забродин, да расслабься же ты, наконец! – Она откинулась чуть назад и довольно чувствительно двинула меня в грудь кулачком. – Хватит себя нахлобучивать! Если этот ублюдок что-то и выкинет, то уж никак не сегодня. За последние сутки он насосался крови достаточно. Теперь залег в логово и отдыхает.
– Оля, а что если мы сделаем перерыв?
– Ты о каком перерыве, Забродин? – Латынина уставилась на меня с наигранным удивлением, хотя отлично понимала, что я имею в виду «Объект насилия».
– Я о том, что сейчас позвоню Василисе и скажу, что сегодня у нее выходной.
– А завтра? Еще один выходной? Я пожал плечами.
– Вот видишь? Не-е-ет, милый, откладывай, не откладывай, а от смерти не убежишь… Ой, прости! Сморозила глупость!.. Короче, Забродин, ты, и правда, рехнулся, если всерьез думаешь о подобных вещах.
– Или устал.
– Точно, – вспомнила Ольга наш недавний разговор, – либо устал, либо рехнулся. А поэтому надо или идти к психиатру, или напиться. Кстати о птичках, у меня есть бренди. Почти полная бутылка.
– Тащи.
– Подождем пиццу.
– Тащи, я сказал!
– Вот таким ты мне нравишься больше, – оживилась Латынина, соскочила с моих колен и разве что не бегом рванула из кабинета.
А я достал из пачки еще одну сигарету. Поглубже откинулся на спинку кресла и щелкнул зажигалкой.
А может быть, и права мудрая Ольга. Пора прекращать себя нахлобучивать. Нумератор за последние сутки насытился кровью и давно сладко спит в своем логове. И уж сегодня-то его можно не опасаться.
Хотя пес его знает, мерзавца!
Глава 4 …ВАСИЛИСА!
Василиса меня не послушалась. Приперлась все-таки на полчаса раньше. И в результате проскучала эти полчаса в приемной. К себе я ее не пустил. И, тем более, не стал с ней ни о чем разговаривать. Просто бросил весьма нелюбезно:
– У меня дела. Не мешай. – И скрылся в кабинете, где меня дожидалась Оля Латынина.
До начала собрания мы с ней прикончили бренди и доели пиццу с ветчиной и грибами. Настроение, вроде, улучшилось. Тревожное состояние отпустило.
Я позвонил Катерине.
– Как самочувствие, детка? Как настроение?
– Скучаю. Приезжай поскорей.
– Мне очень жаль, – расстроил я Катю, – но я должен остаться на ночь.
Я не кривил душой. Мне, действительно, было очень жаль. С большей охотой я провел бы часок с бутылкой холодного пива в джакузи или посидел бы перед телевизором, чем всю ночь насиживал бы геморрой на «электрическом стуле» в монтажке, беспокоясь за Василису.
Но выбирать не приходилось.
К десяти подтянулись Квачков и Никита, чуть опоздали Василисины телохранители – совсем немного, не страшно. Ольга быстренько убрала с журнального столика остатки нашего ужина.
Я обвел взглядом кабинет: «Ну что, помолясь, начинаем?»
Квачков и Никита устроились за приставным столиком.
