— А что у Пашки случилось? Турнир продул?

— Типун тебе на язык, — в притворном ужасе замахал на нее руками Саша. — С девушкой он поругался, вот и хандрит.

— А что за девушка?

Санька сплюнул под ноги.

— Это только называется, что девушка. Я бы эту дрянь лично в лоскуты порвал. Не понимаю: нравится ей, что ли, над мужиками издеваться? Ну, так выбрала бы себе кого-нибудь другого, чего ж Пашке-то нервы треплет? Инка, Русалка, мать ее! Кроме волос до колен, и нет ничего!

— Ты имеешь в виду девчонку с биостанции?

— Ну а кому ж еще быть, как не ей? Половину города уже до инфаркта довела, теперь за вторую половину взялась.

— Ну, это ты зря говоришь, что в ней ничего такого нет. Что фигура, что лицо — просто картинка…

— Ага, из комикса-ужастика. Там тоже вампирш и прочую нечисть обалденно красивыми малюют.

— … и вообще, я слышала, что ее кто-то очень сильно обидел. Ну, я имею в виду из мужчин. То ли жениться отказался и на аборт отправил, и у нее теперь детей быть не может, то ли еще что-то. Раньше про нее много слухов ходило, только я совсем маленькая была, поэтому половину уже не помню. А где Пашка с ней познакомился?

— Конечно же, на ступеньках нашего горячо любимого дворца спорта. Она там плаванием, видишь ли, занимается. Ей-то что: наигралась и бросила, а Пашка теперь на всех зверем глядит. А у него, между прочим, чемпионат на носу.

Васька мысленно прикинула расклад и согласилась:

— Лады. Пошли Пашку утешать.

— Только ты молчи, что я тебе все рассказал, — предупредил Санька. — А то ему сейчас жалость поперек глотки стоит. Делай вид, что ничего не произошло.

— Не учи ученого, — отозвалась Васька и улыбнулась.

Через пару минут она уже сидела за столом на кухне Ларцовых. Их родители на все лето переселились на дачу, поэтому ребятам никто не мешал. Картошку с ножом у Васьки возмущенно отобрали, мол, не дело гостье руки пачкать. Она не возражала.

Когда подоспело жаркое с картофельным пюре на гарнир, Васька уже вся изнывала от аппетитных ароматов. Даже странно: из дома вроде выходила сытая, а сюда попала — ровно неделю ничего не ела. Впрочем, у Ларцовых всегда так. Они поесть любят, да и готовить умеют. От их стряпни отказаться — дело немыслимое.

Неторопливо, с чувством поужинав, братья принялись обсуждать планы на вечер. Санька настаивал на том, что не хрена сидеть взаперти, надо пойти развеяться, свежим воздухом подышать. Для здоровья, мол, полезно, да и для настроения тоже. Пашка в ответ только бурчал и всячески давал понять, что все маневры брата видит насквозь. Если Саньке так приспичило прогуляться, пусть идет. Он, Пашка, и в гордом одиночестве неплохо пострадает.

Санька подмигнул Ваське и состроил жалобное лицо. Понятно, выручай, подруга. Васька вздохнула и начала:

— А я, кстати, когда меня Сашка встретил, как раз раздумывала, пойти на дискотеку или нет. Домой-то мне все равно пока возвращаться без мазы. Наверняка эта грымза меня там под дверью поджидает. Да и на танцах я давненько не появлялась. Вроде все как один к одному.

Санька с готовностью подхватил подачу:

— Слушай, Пашка, а действительно, пошли на дискотеку! Заодно и Ваську проводим, а то ей возвращаться по темноте придется.

— Дергаться на сытый желудок? — с сомнением протянул Паша.

Сашка поднажал:

— Да пока мы до клуба дойдем еще трижды проголодаться успеем. С нашим-то метаболизмом! Давай переодевайся и вперед!

— Голому одеться — только подпоясаться, — пробурчал Пашка, но послушно отправился в комнату.

— Йес! — громким шепотом сказал Санька, когда брат вышел из кухни. — Васька, ты гений! Чем я могу тебя отблагодарить?

— Благодарность твоя не будет иметь границ в пределах разумного? — поинтересовалась Васена.

— Само собой.

— Тогда двадцатник одолжишь? А то я из дома выскочила с тридцаткой в кармане, на вход не хватит.

— Тьфу, нашла, о чем просить! Я-то думал, что-то серьезное…

— А если серьезно, то ты мне сейчас помочь не сможешь.

— А в чем дело-то?

— Да я как назло без кроссовок, а в сандалиях мне все ноги оттопчут. Не сообразила, что надеть, когда из дома эвакуировалась.

— Подожди, — нахмурился Санька, словно что-то прикидывая в уме, — а у тебя какой размер-то?

— Тридцать девятый.

— А если честно?

— Ну, сороковой, — вздохнула Васька. Впрочем, в отличие от Потаповны братья с их сорок шестым размером на двоих вряд ли бы стали дразнить ее ноги лыжами.

— Это уже проще. Посиди-ка пять минут, я сейчас.

Санька выскочил в коридор. Судя по звукам, он перетряхивал содержимое кладовки. Васька уже собиралась пойти и остановить его, к чему такие хлопоты из-за нее, как Санька триумфально влетел обратно, потрясая парой белых кроссовок.

— Ну-ка, примерь, должны быть впору!

Васька послушалась. Опаньки, почти идеально!

— Ты только извини, модель слегка устарела, правда, они не сильно выношены, так что вид пока имеют, — словно извиняясь, пояснил Санька.

— Слушай, откуда это у вас?

— Да это все маменька постаралась. Она у нас по году рождения Кабан, так батя ее так и зовет «моя свинка-копилка». Чтобы ее заставить что-то выбросить, надо столько усилий приложить! Пашка эти кроссовки носил, когда ему одиннадцать стукнуло. А потом нога выросла, пришлось новые покупать. Маменька тогда старые взяла за шнурки и в кладовку. Мол, вам уже не пригодятся, так пускай внуки доносят. У нас вся кладовка обувью и одеждой под завязку забита, скоро уже дышать нечем будет. А маменька упирается: мол, не пропадать же добру!

— Спасибо тебе огромное. Даю честное пионерское, что верну в целости и сохранности!

— Во-первых, можешь не возвращать. У нас они все равно без дела проваляются. А во-вторых, по поводу честного пионерского — это ты загнула. Поди, и октябренком-то не была?

— Ну да, — покаялась Васька. — Когда я в школу пошла, звездочки и галстуки уже отменили.

— Что? Дискотеку отменили? — поинтересовался Пашка, переодевшийся в джинсы и черную майку без рукавов.

— Глухая тетеря, — беззлобно подколол его брат. — Мы тут о высоком, можно сказать, о светлых пионерских идеалах, а ты…

— А что я? Я в отличие от некоторых уже при полном параде. А кто-то все еще в шортах с волосатыми коленками разгуливает.

— Как это у шорт могут быть волосатые коленки? Гонишь, брат!

— Иди оденься как человек. А то рядом с тобой и стоять-то стыдно…

Васька слушала дружескую перепалку братьев, и ее настроение медленно, но неуклонно поднималось. Даже размолвка с соседкой уже не казалась чем-то этаким, вроде апокалипсиса местного значения. Ну, подумаешь, перемкнуло глупую бабу. Так что теперь: молчать в тряпочку и позволять ей ездить у себя на шее?

Через десять минут они уже шлепали в сторону клуба. Дискотека началась полчаса назад, но ребята были в курсе, что там сейчас особо делать нечего. Пока диджеи заведут толпу, пока весь народ